Не будите спящую пантеру - Олег Северюхин

Выйдя из кафе и разойдясь в разные стороны, представители сторон снова сошлись у дверей и решили, высказав общее мнение: хрен с вами, празднуйте что хотите — вы будете праздновать свадьбу, а мы будем праздновать поминки при условии, что никто не будет мешать друг другу. Один тост под музыку за здравие, второй, тоже под музыку — за упокой. На том и порешили.

Обе группы вошли в зал. Администрация кафе быстро разобралась в ситуации и разделила официанток на две части: одни с черными ленточками на белых передничках, другие — с красными ленточками.

Все чинно сели за стол, поглядывая друг на друга. Не знаю, как проходило тайное совещание представителей, но первое слово было предоставлено свадьбе.

Джентельменистого вида тамада с аккуратно причесанными волосами и намечающейся лысиной на макушке, как даму подхватив микрофон, томным голосом произнес:

— Уважаемые дамы и господа! Леди и джентльмены! Если таковых здесь нет, то это совершенно не страшно, потому что здесь собрались друзья и родственники двух любящих душ…

Почувствовав, что слово «души» в этой ситуации звучат как-то двусмысленно, он продолжил:

…сердец, — чем вызвал некоторое оживление на темной половине, потому что усопший скончался именно по причине болезни сердца, — …людей, которые решили навечно соединить себя узами брака до самой своей смерти…

Тут тамада совершенно запутался и предложил поднять тост за родителей брачующихся, поскольку они находились рядом и укоризненно поглядывали на шустрика, который играл на ваших, и на наших.

Оркестр привычно сыграл марш Мендельсона, заезженный настолько, что мелодию этого марша вряд ли угадал бы кто-нибудь, если бы не знал, что находится на свадьбе.

Следующий тост по очереди перешел на сторону поминальную.

— Друзья! Дорогие мои друзья! От нас ушел тот, кто веселил нас своим присутствием, кто вселял надежду и уверенность в своих силах всем сомневающимся. Вспомните, Наталья Николаевна, на вашей свадьбе даже после записи акта гражданского состояния, ЗАГСа вы еще сомневались в том, правильно ли вы сделали, выйдя за него замуж, а он своим страстным поцелуем погасил ваши сомнения и вы, душа в душу, прожили вместе целых двадцать лет. Давайте поднимем тост за безвременно ушедшего от нас Петра Ильича. Пусть земля ему будет пухом.

Оркестр очень бодро сыграл «Вы жертвою пали в борьбе роковой» в обработке местной музыкальной знаменитости. Музыка мысленно перенесла всех в Североамериканские Соединенные Штаты, где афроамериканцы веселятся на похоронах своих близких.

Поскольку первый тост всегда пьется до дна, то к тому времени, когда был сказан первый тост поминальной стороны, был уже готов второй тост свадебной стороны. На этот раз слово держал самый инициативный из родственников молодоженов, который, по всей вероятности, вложил в свадьбу больше всех денег:

— Уважаемые Саша и Маша! Дети наши родные! Мне так горько видеть, что вы покидаете нас и мне радостно от того, что здесь собрались все наши родственники, даже дядя Саша, который не особенно-то и поддерживает родство со всеми, но ради вас, дорогие наши дети, даже он почувствовал, что мы все-таки родственники. Я хочу вам пожелать счастья и долгих лет жизни, и чтобы только смерть могла вас разлучить…

На поминальной стороне почувствовалось оживление, сопровождаемое злорадными смешками: вот вам, веселитесь, все там будем.

— …Ой, горько мне, дети мои и уважаемые гости!

Гости только это и ждали, выпивая свои рюмки и крича: Горько! Горько! Горько!

Молодые чинно встали и степенно поцеловались. И даже невеста зарделась алой краской смущения, хотя кого в наше время может смутить простой и невинный поцелуй.

Несколько человек из поминальной компании повернулись к молодым, подняли свои рюмки и показали, что они поддерживают этот тост.

Этот жест по достоинству оценили и на свадебной стороне, молча приложив руки к левой части груди.

Официантки споро обслуживали столы, забыв о ленточках на их передниках: красные ленточки мелькали на поминальной стороне и черные ленточки на свадебной. Разве есть какая-то разница от того, кто тебе наливает водку: некрасивых цветов не бывает — бывает мало водки.

Часа через полтора свадьба и поминки перешли в совершенно другую фазу. Свадебная сторона выразила свои соболезнование и предложила тост за упокой души хорошего человека, а поминальная сторона — за здоровье молодых и за родителей.

Еще где-то через час большинство столов было сдвинуто в каре, а в центре каре лихо отплясывали люди в траурных и праздничных одеждах. Раскрасневшиеся лица были то веселы, то скорбны и из толпы танцующих иногда слышались фразы:

— В жизни не была на таких веселых поминках. Хорошего человека и поминать надо хорошо…

— Вот это свадьба. Я гулял на свадьбе у покойного, и то там не было так весело, как сейчас…

— Надо ввести традицию проводить свадьбу рядом с поминками, как эстафету новой жизни…

— Вам так идет черный цвет. Меня зовут Николай, а как зовут вас…

— Не, заливная рыба явно не получилась. Желатин хорош, и морковка хорошо отварена, и звездочки красиво вырезаны, а рыба не та. Не идет минтай на заливное. Их японцы в палочки переделывают и нам за крабов продают…

— Нет, вы подумайте, две тысячи за одно фотографирование, Ужас какой-то…

В стороне, в закуточке, дядя Саша взасос целовал вдову. Оказалось, что это хорошо сложенная женщина, которой явно идет черный цвет, прекрасно подчеркивающий ее красивые ноги, бедра и грудь.

Ворота

Случай, который произошел со мной, можно отнести в разряд удивительных, хотя удивляться совершенно нечему: прошлое соседствует с нами и проявляется каждый день. Впрочем, расскажу все по порядку.

Город наш начинался как крепость. Сначала были поставлены пять сторожевых башен, которые соединили стенами. Получилась крепость, а по-здешнему — острог. Башни и стены были деревянными. Затем постепенно оборонительные сооружения строились из камня, так как кочевники стали применять более современное оружие, разрушающее деревянные укрепления.

Каждая сторожевая башня была одновременно и воротами, через которые в крепость приезжали жители окрестных деревень и мирные кочевники, считавшие, что мир в любой форме более выгоден для побежденных, чем для победителей.

Затем город разросся, военная опасность исчезла, и крепость потихоньку стала умирать. Сначала исчезли стены, а потом рьяные градоначальники стали сносить и ворота. Опомнились только тогда, когда из пяти осталось всего двое ворот, в том числе и те, рядом с которыми находился каземат, где какое-то время сидел русский писатель и душевед Федор Михайлович Достоевский.

Островки старины в нашем городе всегда являлись объектами рукочесания градоначальников. Но эти ворота отстояли от разрушения даже тогда, когда сносили кафедральные соборы и десятками тысяч арестовывали тех, кто сомневался в верности генеральной линии коммунистической партии. Создавалось такое ощущение, что партийщиков и чекистов (главная контора их находится рядом с воротами) кто-то крепко напугал, потому что они стороной обходили эти ворота.

Новый градоначальник запретил трогать эти ворота, но приказал так обустроить местность вокруг, чтобы ворота стали бриллиантом в драгоценной оправе. Одновременно начались и раскопки фундамента разрушенной церкви недалеко от этих ворот. Вероятно, это все же хорошо, когда память наша не страдает провалами и может рассказать о нас все так, как оно было на самом деле. Есть, правда, и другой вопрос: а нужна ли нам эта правда?

Все эти отступления хороши для активистов общества охраны памятников старины, к коим я себя никогда не причислял, считая, что история не потерпит того, чтобы ее обряжали в рогожу или представляли немытой девой, привлекающей женихов с помощью одеколонов и духов, а не просто чистой водой.

Случилось мне не так давно возвращаться домой в очень позднее время через эти ворота. Вообще-то, я каждый день прохожу через них, совершенно не задумываясь о том, почему я это делаю. В этот вечер через ворота было очень трудно пройти, потому, что работы по укладке тротуарной плитки, формировке газонов, посадке новых пирамидальных тополей еще не были закончены. К проходу мне пришлось подбираться стороной, но это стоило того, потому что с другой стороны начиналась ухоженная территория, по которой нельзя ходить без лирического настроения.

Зайдя под арку ворот, я вдруг почувствовал чистый запах свежеиспеченного ржаного хлеба и только что сваренного борща с дымком от печки. Тот, кто питается хот-догами с кетчупом или майонезом, понять этого не сможет, даже если он будет сильно тужиться. Этим нужно жить. Это нужно когда-то попробовать или увидеть, чтобы представить то, что почувствовал я.