В ожидании Догго - Марк Миллз

– Для обложки мне потребуется подзаголовок – ключевая фраза. Что-нибудь вроде: «Контрменеджмент: Как… и далее б…» Ну, вы понимаете.

Еще как понимал: «Контрменеджмент: Как нажить состояние, впаяв лживую теорию легковерным бизнесменам». Мне не очень хотелось помогать ему, но и ответить «нет» я не мог.

– Хорошо бы прочитать отрывок из книги, чтобы лучше понять, что вы предлагаете.

Тристан протянул мне только что законченную главу. Она называлась: «Кто не за столом, тот в меню». К его чести надо было признать: это звучало так, как мог бы сказать Монтень.

Глава четырнадцатая

Я получил приглашение от Эди вечером в четверг, когда уходил с работы, чтобы встретиться с Толстым Тревом. Я не говорил ей, что мы видимся. Чувствовал, что она опасается – вероятно, боится, что когда он придет в себя, я могу уйти снова работать в команде с ним.

В тот уик-энд Эди позвали на свадьбу подружки детства в Хинли, а Дуглас уехал в Шропшир играть в крикет.

– Понимаю, надо было предупредить заранее. У вас уже, наверное, что-нибудь намечено.

– Хотите, чтобы я стал вашим «плюс один»?

– Скорее уж «плюс два», хотя Догго может не ходить на церемонию.

Эди сказала, что ее родители присмотрят за ним. Планировалось, что мы проведем у них вечер субботы.

– Вас обоих хотят видеть.

– Вы им и о Догго сообщили?

– Конечно, – кивнула она. – Я же не только с вами соседствую в кабинете.

Я солгал, что свободен в выходные. Джей разозлится на меня, но я не собирался упускать шанс провести выходные за́ городом с Эди. Кроме того, Джей и так на меня сердит – утверждает, будто из-за меня от него ушла Лили. Это случилось несколько дней назад: громкий скандал, как это у них водилось, без всякого повода, за которым на сей раз не последовало сопровождаемого потоком слез примирения. Лили швырнула бокал с вином в телевизор с плоским экраном, собрала чемодан, взяла такси и уехала к сестре. Заявила, что между ними все кончено, что, конечно, неправда, но Джей убежден, что в их разрыве виноваты мы с Кларой – мол, катализатором послужило то, что разошлись мы. Я бывал свидетелем чего-то подобного. Эффект домино: разрушаются отношения одних и тут же начинают ломаться у других, словно исчезают некие табу, и все летит кувырком. Я не считал себя виноватым, и думаю, Джей на это не рассчитывал. Просто хотел в субботний вечер побыть в своей компании.

Идея эта окрыляет. Я вот о чем: кому в здравом уме придет мысль выбрать аэропорт «Хитроу» в качестве места, где провести бурный вечер? Разумеется, тому, кто много летает и знает, что отели аэропортов забиты иногородними стюардессами, ожидающими продолжения рейса. «Только не зови их стюардессами, – поучал он. – Они этого не любят. Говорят, что они бортпроводницы». Девушки слишком устают, чтобы тащиться в центр города, но хорошо провести время не возражают. «Прикинь: парковка бесплатная, за номер уплачено».

Я рассмеялся и согласился, хотя искал предлог, чтобы отказаться. Теперь предлог нашелся.

Толстый Трев, или все, что от него осталось, открыл дверь квартиры в черной облегающей майке и с протеиновым коктейлем в руке. Он был почти неузнаваем. Не помогало идентификации и то, что Трев сбрил свою кустистую бороду (возможно, потому, что у него открылась линия подбородка, которую он мог демонстрировать миру).

– Господи помилуй, Трев, где твоя другая половина?

Я рассчитывал, что он рассмеется или по крайней мере улыбнется, но получил лишь крепкое рукопожатие.

– Это все благодаря ИТВИ.

– ИТВИ?

– Интервальному тренингу высокой интенсивности.

– Ах да, конечно.

– Заходи.

Переступая за ним порог, я мысленно вычеркнул из списка забавных тем для разговора исполняющих балетный номер бегемотов.

Квартира почти полностью лишилась мебели, а посредине гостиной появился гребной тренажер. Трев держался дружески, посочувствовал моей размолвке с Кларой, благодарил, что я набрался мужества рассказать ему о новой работе, хотя оказалось, что слухи об этом до него уже долетели.

– Мне по барабану, – успокоил он, подавая мне чашку зеленого чая. – Абсолютно по барабану.

Ресторан не славился своей кухней, но был единственным местом поблизости от дома Трева, куда пускали с собаками и где подавали вегетарианскую еду. Трев с самого начала решил, что мы пойдем именно туда. Мучное и молочное он исключил из своего рациона, но спиртное по-прежнему значилось в его меню. Но только после того, как я, совершив ошибку, заказал вторую порцию джина, Трев решил составить мне компанию и перейти от воды «Сан Пеллегрино» к чему-нибудь более крепкому.

Мы беспрестанно говорили о нем: как он изменился, как много узнал о себе, насколько вырос как личность в то время, как тело его все больше ужималось. От подобных бесед у меня внутри начинают трезвонить тревожные звоночки. Теперь же, после ухода Клары, они звучали громче – я успел отвыкнуть постоянно выслушивать истории о самосовершенствовании. Но все-таки нашел в себе силы говорить:

– Очень интересно, Трев… Я не смотрел на это под таким углом… Ты совершенно прав: как можно любить других, если не любишь самого себя?

Но правда состоит в том, что до меня никогда не доходило, что это за штука – любовь к себе. Люди, которых я сильнее всего уважаю, отличаются удивительно низким самомнением и обостренным пониманием собственной глупости и погрешимости. Ничего из этого я Треву не сказал, но он что-то почувствовал то ли по моему тону, то ли по выражению лица.

– Циник ты хренов, Дэн.

– Ничего подобного.

– И всегда таким был.

– Сам-то тоже отличался на этом фронте.

– И смотри, где очутился. Следи за тем, куда катишься.

– Спасибо за предостережение, Трев, но со мной все в порядке.

– Хорошо, если так. Надеюсь, у тебя хватит духу измениться.

– Как ты?

Трев поднял бокал и с сумасшедшим блеском в глазах придвинулся ко мне.

– Лосьон для рта, Дэн. Этот чертов лосьон тебя держит.

– Ошибаешься. Еще краска для волос и предполагаемая реклама на телевидении страшного французского хэчбэка.

– Смейся, только не забывай, сколько мути выливаешь на людей. Неужели тебе хочется заниматься подобным всю оставшуюся жизнь?

Трев разошелся не на шутку – клеймил индустрию, а меня обозвал ее прислужником, утешающим себя несбыточной мечтой, что когда-нибудь напишу роман. Я глядел на него и думал, что мне не очень нравится этот новый, жующий лебеду, приросший к тренажерам Трев. И чувствовал, что вот-вот начну отвечать на его выпады. Не получилось: только собрался, как на полу зашевелился Догго, и я почувствовал, как к ноге прижимается его теплое тельце. Это было на него не похоже – пес не щедр на подобные представления? – и как только я ощутил его присутствие, мой зарождающийся гнев угас.

Я сидел и проглатывал все, что говорилось, – не простое дело, когда несут откровенную чушь. Но еще больнее понимать, что в основе этой чуши лежит горькая правда обо мне самом.

Глава пятнадцатая

– Сейчас спускаюсь. – Раздавшийся из домофона голос Эди разочаровал меня.

Мне хотелось взглянуть на ее квартиру, как они там устроились с Дугласом. Если у нее есть стол, то на нем все должно быть в идеальном порядке. Я представлял белые стены, деревянные полы, стопку журналов на кофейном стеклянном столике ретро. Дуглас – банкир, а я по опыту знал, что банкиры любят, чтобы от их дома веяло отмытой стерильностью. Им не нравится коричневая мебель, потертые турецкие ковры, обои и всякие загадочные предметы, собирающие на мраморных каминных полках пыль. Им подавай чистоту, прямые линии, большие телевизоры и огромные полупустые холодильники.

Я предложил ехать на моей машине, что означало, что впервые за год ей предстоит основательная чистка снаружи и внутри. Я даже расстелил на заднем сиденье одеяло, чтобы на нем мог лежать Догго. Он знал Эди только по работе, и я, укладывая в багажник ее чемодан, заметил в собачьих глазах недоумение. Пес почувствовал: предстоит что-то особенное.

Каждый считает себя мастером руля, по крайней мере так говорится. Я – нет, сознаю, что, на вкус многих, езжу слишком медленно и не получаю удовлетворения от того, что с боем пробиваюсь сквозь городской поток. Метание с полосы на полосу всегда казалось мне бессмысленным занятием. Я езжу не спеша и пропускаю всех, кто торопится.

– Не стоит благодарности, – вспыхнула Эди, словно отвечая водителю «БМВ», которого я пропустил с боковой улицы, а тот даже не посмотрел в мою сторону. – Мог бы сказать спасибо.

– Эди, сегодня выходной, светит солнце, и нам поет Адель.

– Это такой принцип? Всеобщая вежливость?

– Мы вежливы, он нет. Расслабьтесь.

– Вы правы, – кивнула она. – Здесь налево. Я знаю, как срезать дорогу через Баронс-Корт.

Следующие двадцать минут мы тряслись по ремонтируемым участкам дорог в компании тех, кто, как и Эди, знал этот короткий путь.