Поговорим о любви - Венди Уэкс

Шеннон улыбнулась в ответ:

— Рекламный щит и в самом деле производит впечатление. Когда я впервые увидела его, то чуть не съехала в кювет! Не могу поверить, что осталось меньше двух недель.

Ингрид закивала, просто светясь от счастья:

— Уж я его ни за что на свете не пропущу!

Когда Шеннон и Ингрид вошли в кабинет, раздался телефонный звонок.

— Шеннон, — прозвучал голос Сэнди, секретарши Блейка, — мистер Рамзи хотел бы увидеть вас сейчас, если вы свободны.

Шеннон была немного удивлена официальностью просьбы, но поспешила в офис Блейка.

Сэнди еще не успела сообщить о ее приходе, а Шеннон уже проскользнула в дверь и направилась к столу Блейка. Но что это? Она наткнулась на самый холодный взгляд, который ей когда-либо доводилось ловить на себе. Статуи в национальном парке ледяных скульптур, наверное, и те были теплее. Этот холодный взгляд заставил ее замереть на месте.

Блейк как мог сдерживал себя, но было заметно, что он буквально кипит от негодования.

— Почему ты ничего не сказала мне о своем «большом страстном поклоннике»? — Он просто выплевывал слова, как будто они были ядовитыми. — Я тебя спрашиваю! Какая такая уважительная причина у тебя была, чтобы скрыть подобную информацию от меня?

Шеннон пыталась ответить, но с трудом могла сообразить что.

— Если ты хотя бы намекнула мне об этом, я бы мог на время отложить всю эту затею до тех пор, пока мы каким-нибудь образом не разобрались во всем. А теперь, когда кампания по раскрутке программы уже запущена, ты представляешь, в каком невыгодном положении я могу оказаться?

Шеннон изменилась в лице.

— Ты ведь все это понимаешь, не так ли? Так по какой причине эта дурацкая прямая передача показалась для тебя важнее своей собственной безопасности, не говоря уж о всех тех деньгах, которые я вложил в эту затею? А ты подумала, чего я лишусь, если что-то произойдет с тобой или если мне придется прекратить уже начатое дело, независимо от того, что случится в первую очередь, — продолжал негодовать Блейк.

Он вышел из-за стола и стал расхаживать перед Шеннон, время от времени взъерошивая волосы и разговаривая с самим собой:

— И ведь у нас была возможность поговорить об этом. Правда, мы не так уж много времени провели в компании друг друга. — Он взглянул на нее с высоты своего роста и холодно улыбнулся. — Насколько я помню, мы были достаточно близки. Ты можешь объяснить мне, как ты, будучи со мной в таких отношениях, даже не сочла нужным хотя бы намекнуть мне, что тебе угрожает кто-то, кто говорит такое. — Он схватил со стола расшифровку пятничного ток-шоу и вслух зачитал: — «Я знаю твой номер телефона, я знаю, какая у тебя машина и где ты живешь, и что ты занимаешься этим с…» Я полагаю, он сказал «с боссом», когда ты вырубила его из эфира?

Шеннон смогла лишь жалко кивнуть в ответ, не в силах поверить, что этот холодный суровый тиран — человек, который еще совсем недавно занимался с ней любовью. Этот Блейк Рамзи, или Блейз Соммерз, это ему больше подходит, был совершенно не знаком ей. Это был начальник, новый владелец промышленной энергостанции, который построил целую радиоимперию еще до того, как ему исполнилось тридцать пять. Она кое-что знала о том, каково пришлось его конкурентам, и ей просто жалко было этих людей.

Очевидно, в его понимании она вела себя как неразумный ребенок, да еще и эгоистичный в придачу. Но Шеннон была уверена, что Блейк преувеличивает опасность. Вплоть до последнего ток-шоу, в эту пятницу, она не чувствована, чтобы ей особо угрожали, и не видела никакого основания отменять прямой репортаж из-за какого-то одуревшего фаната. Может, она не совсем подумала о том, как это может помешать Блейку, но это не давало ему права говорить с ней как с абсолютной дурой или вести себя так, словно их близость ничего не значила для нее.

Она считает свое поведение правильным и скорее умрет, чем станет просить у него прощения лишь потому, ее действия кажутся ему непрактичными. С горечью Шеннон отметила про себя, что для Блейка, похоже, самыми важными были не ее безопасность и даже не их.

— Я очень сомневаюсь, что этот незначительный эпизод серьезно уменьшит твои доходы, — вскинув подбородок и распрямив плечи, проговорила Шеннон. — Так же как сомневаюсь, что этот новоявленный поклонник собирается неожиданно появиться и застрелить меня. Я не хотела говорить тебе об этом потому, что заранее знала, какой будет твоя реакция. Ты ведь не чувствуешь себя счастливым, если не командуешь мной. И если эта прямая передача может быть просто глупым пустяком для тебя, для меня она очень много значит! — В заключение Шеннон уже перешла на крик.

Блейк смотрел на нее и представлял себе их последнюю встречу, когда она, обнаженная, страстно прижималась к нему.

— Тем не менее я хозяин на этой радиостанции, и как поступать с прямой передачей, мне решать! — холодным тоном произнес Блейк, пытаясь отогнать от себя неуместные сейчас, на его взгляд, воспоминания. — Я могу отменить…

— Ты не можешь! — горячо возразила Шеннон.

— Нет, я могу, хотя это было бы несколько неудобно на данном этапе: мы бы потеряли деньги, которые уже вложили в рекламную кампанию.

Шеннон замерла, услышав эти слова. Она еще не теряла надежды, что он скажет что-то еще, очень важное, что она очень хотела услышать. Ведь должен же он сказать!

— Да, — продолжил Блейк, немного помолчав, — я могу нанять телохранителя, который будет охранять тебя двадцать четыре часа в сутки, пока мы не проведем эту передачу.

— Нет, ты, наверное, шутишь! Ведь ничего же такого не происходит и не произойдет!

— Ты не можешь этого знать, Шеннон. Никто не может знать, что подобный тип может сделать на самом деле. У меня есть некоторый опыт в подобных делах, и я разговаривал с Джо О'Брайеном сегодня утром. — Он поймал ее удивленный взгляд и криво усмехнулся: — Я знаю, что он по твоей просьбе решил подождать и посмотреть, что будет. Но мы не можем этого делать! Нельзя полагаться на «авось».

О Господи! Эта женщина определенно сводила его с ума. У него такие проблемы, а он только и думает, как бы повалить ее на диван и стащить с нее эти чертовы черные джинсы.

— Я не собираюсь терпеть присутствие незнакомого мужчины двадцать четыре часа в сутки в течение последующих двенадцати дней. Я сойду с ума!

Блейк холодно взглянул на Шеннон, пытаясь подавить в себе все нарастающее желание обладать ею. Она должна была наконец понять, что он здесь хозяин, и свое желание он тоже в состоянии держать в узде.

— Прекрасно, тогда я буду твоим телохранителем. Я уж определенно не чужой, — Блейк многозначительно поднял бровь, — и полагаю, что мое присутствие будет таким же эффективным, как если бы это был профессионал. А только подумай, сколько денег я сэкономлю!