Горящие сердца - Жанакаит Залиханов

Все это, сестра, я пишу не для тебя, а скорее для себя самой, чтобы выговориться, с кем-то разделить то, что переполняет сердце. Я все эти годы жила мыслью о том, что мы никогда с ним не расстанемся. Да, видно, судьба судила иначе.

Дочитай это письмо до конца и пойми меня. Больше я никогда не буду писать тебе. Но кому же еще могу я открыть душу? Асхат не догадывался о моей любви. Он считал меня добрым другом, и я была ему другом. Может быть, когда-нибудь, если я выйду замуж и у меня родится сын, я назову его Асхатом. Тогда до самой своей смерти я буду повторять и слышать дорогое имя.

Асхат часто рассказывал мне о тебе. Я в душе горько завидовала тебе. Но только перед самым отъездом, в наш последний разговор с ним я поняла, как сильно и безраздельно он любит тебя и как горячо любишь его ты, может быть, даже сильнее, чем я... И я отступила, отказалась в душе от своего счастья.

Будьте счастливы!

Не надо отвечать мне. Если когда-нибудь ты пришлешь мне фотографию, и я увижу на ней ваши радостные лица, — может быть, мне станет легче. Я ведь хочу, чтобы Асхат был счастлив...

Люби его, Ариубат, он достоин этого. И где бы вы ни были — всегда знайте: у вас есть верный, преданный друг.

Алла»

И снова Асхат стоит в глубокой задумчивости. Нужно ли было ему читать письмо? Если бы знал, что там сказано столько прекрасных слов о нем, не стал бы читать. Но ведь он хотел узнать, нет ли в письме чего-нибудь, что могло бы огорчить Ариубат. Бедная Алла! Он, конечно, догадывался о том, что она неравнодушна к нему. Это всегда чувствуешь и без слов. Но разве он знал, как глубоко она его любит! Видно, потому и отказалась выйти замуж за Володьку. Прекрасный парень Володька! Но чем он мог помочь ему, чем, наконец, он мог помочь Алле? Она любит его, а он — другую... Парень любит девушку, а она — другого... Как это сказано у Гейне? «Старая сказка, которая вечно нова». И вдруг Асхат понимает, что Алла, беспечная хохотушка Алла, сделала сейчас то, чего он сам не решался сделать — объяснилась в любви Ариубат. За него, Асхата, объяснилась ей в любви. Парень резко поворачивается к девушке: со страхом и надеждой смотрят на него ее прекрасные, сияющие глаза. Он бросается к Ариубат — она отступает за спасательные полки с книгами:

— Уходи, уходи скорей, сердце мое, пока никто не пришел!

— Нам некого больше бояться, любимая! Что ни скажут люди — все правда.

— Как мне жаль Аллу. Почему-то я чувствую себя виноватой перед ней. Она так любит тебя... А я не знаю, смогу ли я сделать тебя счастливым. Я так не уверена в себе, так мало знаю и видела...

— Но я люблю тебя! Мне тоже жаль Аллу. Она чудесный, искренний человек и настоящий друг. Но разве можно любить по заказу? Без тебя я не могу жить. Этой же осенью мы сыграем свадьбу. Согласна?

Ариубат не успела ответить, как в библиотеку влетела Ханифа. Всегда говорливая и шумная, на сей раз она молча обняла брата, и радостные слезы полились у нее из глаз.

Ариубат смотрит на них. Хорошо, когда есть брат! Даже завидно. Но ей самой Асхат, наверное, больше, чем брат... Муж... Ариубат впервые мысленно произносит это слово и сама пугается его. «Асхат сказал: осенью... До осени еще далеко. Ах, не все ли равно — длинная дорога, короткая дорога... Все равно — мой».

Но Ханифа уже обрела дар речи, и Ариубат неохотно расстается со своими радостно-тревожными мыслями.

— Что же ты не предупредил о приезде? — тараторит Ханифа. — Спускаюсь я с фермы, а навстречу мне Конак. Говорит, видел тебя, разговаривал с тобой и сразу же начал хвастаться твоим подарком. «Мне, говорит, когда я был в Мескуа, и в голову не пришло готовить вам подарки, а Асхат, видишь, даже обо мне, старике, вспомнил...» Но я уже не слушала его и прямо примчалась сюда. Ты то к нам, на ферму, наверное, и не подумал бы явиться, скорее в библиотеку!

— Разве ты дождешься, пока я к тебе приду! Я хотел идти к вам вместе с Ариубат. Дома была?

— Зачем? Разве я не знаю, где тебя искать?

— Может, ты кого-нибудь другого искала, а?

Ханифа от удивления даже рот раскрыла.

— Кого?

— Ахмана.

— А ну вас, я и слышать не хочу такую чепуху!

— Нисколько не чепуху. Спроси Ариубат. Только что здесь, в ее присутствии, да и Назир был тут, Ахман просил у меня твоей руки.

— Да ну вас! — смеется Ханифа. — Я думала и вправду, что-нибудь дельное, а эта болтовня у меня в одно ухо входит — в другое выходит. — И Ханифа бросается обнимать Ариубат.

— Что ты ко мне ластишься? — Ариубат хватает подругу за плечи и встряхивает. — Брат по старому обычаю над тобой хозяин, захочет — и отдаст тебя за Ахмана, плачь ты или не плачь.

— Вот спасибо, Ариу, ты мудро поддержала меня.

— Ты, я слышу, уже дал ей новое имя! — не преминула кольнуть Ханифа.

— Ничего подобного, ты просто слышать плохо стала, бабушка Ханифа. Однако, что прикажешь ответить Ахману?

— Я ему сама отвечу! — задирает подбородок вверх Ханифа. — Пошли-ка лучше домой.

— А Ариубат оставим здесь? Возьмем и ее с собой.

— Нет, нет, — пугается девушка. — Я на работе.

— Ну, работа у тебя, я вижу, не особенно изнурительная. Скоро обед, а читателей пока не видно, — поддразнивает Асхат.

— Ты всех распугал! — не унимается Ханифа. — послушайте, ну как хорошо, что мы снова вместе! Прямо не верится! Помнишь, Асхат, какие веселые вечера проводили мы на нашей ферме в прошлые твои приезды? Давайте завтра соберемся! Пригласим соседей, попляшем под гармошку, как прежде. Ты еще не разучился плясать, москвич?.. Кстати, ты уже был у Батыра Османовича?

— Заходил к нему в райком, пока был в райцентре, но не застал. А что?

— Он все время о тебе спрашивал. Уж не знаю, зачем ты ему понадобился.

— Повидаюсь с ним обязательно в ближайшее время. А как дела у вас на ферме? Все еще Фаризат хозяйничает?

— Она молодчина! Всем парням нос утерла. Работаем мы не покладая рук, встаем чуть свет.

— Бедняжка ты моя! Ты же больше всего на свете любишь поспать.

— Да уснешь тут, как же! Еще Конак этот. У него, видите ли, профессиональная бессонница, и нас тормошит ни свет, ни заря: «Вставайте, сони, ваши соперники из ленинского колхоза уже давно встали. Соревнование проспите!» — похоже передразнивает Ханифа старика. — А то еще так: «Что-то эта бурая с ноги на ногу переминается, выводи ее поскорей из стойла...»

Все смеются, а Ариубат рассудительно изрекает:

— Ну, если бы не Фаризат с Конаком, не видать вам первенства, как своих ушей.

— И то верно! — миролюбиво соглашается Ханифа.

И тут же, впрочем, начинает жаловаться на то, как много у них теперь хлопот с телятами. — Шутка ли! Требуется, чтобы каждый день они прибавляли в весе по килограмму. А они прибавляют по восемьсот пятьдесят граммов и точка, хоть плачь. Фаризат и сама с ног сбилась, и нам жизни не дает, а мы что? Разве нам не хочется, чтобы телята поправлялись? Угостили их солью, напоили как следует, а потом погнали взвешивать. Опять то же самое... А Конак предложил откармливать их, как индеек откармливают.

— Вот поднимусь к вам, сам во всем разберусь, — обещает Асхат.

— Что-то я не помню, чтобы твой институт назывался зооветеринарным. Или переквалифицировался? — шутит Ханифа.— Ой, от кого это? — замечает она распечатанное письмо.

— От вашей невестки, — отвечает Ариубат.

— Еще чего скажешь! Я серьезно спрашиваю.

— А если серьезно, — вмешивается Асхат, — то древние мудрецы говорили: «Не лезь своей ложкой в чужой котел, хорошая девушка!»

И Асхат прячет письмо в одну из лежащих на столе книг.

Ханифа огорчена, но не очень. Книгу она приметила: завтра встанет пораньше, прибежит к подружке и, конечно, прочитает это таинственное письмо.

Пора расходиться, а не хочется. Время горячее, все давно на работе.

— Что же мы сидим? — упрекает себя Асхат. — Надо за дело приниматься. Пошли, Ханифа!

Со стены смотрит на всех троих Ленин. «Сегодня улыбка у него особенно добрая», — думает Ариубат.

2. ДЕНЬ СЕКРЕТАРЯ РАЙКОМА

Рассветное небо безоблачно. Снеговые вершины ярко розовеют — вот-вот взойдет солнце. Батыр Баразов, как всегда, уже на ногах. По тихим утренним улицам идет он к зданию райкома. Идет и радуется бодрящему утру, которое предвещает хороший день. Сколько их, дней, погожих и дождливых, жарких и холодных, прошло с тех пор, как он работает в райкоме? Годы сложились из этих дней, годы... А Батыру кажется, что каждый новый день — первый, и все начинается сначала. Что принесет с собой нынешний?

В кабинете Батыр прежде всего открывает окно — он это делает всегда, в любое время года, так работается лучше. Утреннюю тишину взрывает телефонный звонок. Секретарь поднимает трубку.

— Да, я. Доброе утро, Азамат! Что так рано звонишь? Решайте сами, на месте. Нет, приехать не сумею. Совещание у нас сегодня. Приедешь — здесь и поговорим. Да, к десяти.