Горящие сердца - Жанакаит Залиханов

— Конечно, не возражаю, — серьезно отвечает Ахман, который, как всегда, не понимает, что его разыгрывают.

— За дело, други! — также серьезно откликается Асхат.

— Итак, — продолжает Назир, — Ахман у нас парень видный. К тому же не какой-то там рядовой колхозник, а государственный служащий. Это тоже надо иметь в виду. Понятно, что нет такой девушки, которая отказалась бы от него. Перехожу к выдвижению кандидатур. Во-первых, имеется твоя, Асхат, сестра Ханифа. Во-вторых, наша знатная завфермой Фаризат. Отводов нет? Идем дальше: думаю, что и нашу скромницу Ариубат не следует сбрасывать со счета. Далее, в райцентре, кажется, у нас имеется вострушка Джаннет. Одна, две, три... всего пока четыре. И, наконец, москвичка, геолог Валя Свиридова.

До Ахмана, кажется, начинает доходить, что его разыгрывают, и он взрывается:

— Оставь свои шуточки! К тебе за советом не приду, не суй свой нос, куда не просят!

— А ты именно просишь, дружок, каждый день спрашиваешь. И не только у меня — у всех спрашиваешь... Вот письмо, пускай оно и решит дело.

Ахман не на шутку заволновался:

— Сейчас же дай сюда письмо!

— Как думаешь, Ариубат, отдать? Как ты скажешь — так и будет, — обращается Назир к Ариубат.

— Но ведь ты обязан отдать письмо хозяину, о чем разговор? Правильно, Асхат?

— Конечно, письмо должно быть вручено адресату, — откликается Асхат.

— Хорошо, — соглашается Назир. — Но с одним условием: прочитавший письмо даст потом и нам его прочесть.

— А уж это его личное дело, — сердится Ариубат.

— Да пропади ты совсем, давай сюда! — кричит Ахман и бросается к Назиру, чтобы вырвать письмо у него из рук.

Но почтальон высоко поднимает конверт над головой и наконец с почтительным поклоном вручает его... Ариубат. Девушка растеряна:

— Письмо из Москвы, но почерк незнакомый...

Парни не уходят. Асхат перебирает книги на полке, Назир перелистывает подшивку газет, недовольный Ахман уставился в окно.

Ариубат вскрывает конверт и принимается за чтение. В библиотеке тихо: кажется, пролетит муха — услышишь, но мух здесь нет. Асхат потихоньку наблюдает за девушкой. От кого бы она могла получить письмо? Вот она покраснела и низко опустила голову. Перевернула страницу, вздохнула. Еще страница — кровь отлила от щек Ариубат. Письмо прочитано...

Парни, как по команде, обернулись к девушке.

— От кого? — первый спрашивает Ахман.

— Мало ли ребят в Москве! — тихо, как бы самому себе, отвечает Асхат.

— Ну, пошутили, посмеялись, пора и честь знать, — заявляет Назир. — Мне даже совестно немного перед Ариубат. Прости нас за шутку!

Ариубат готова простить Назиру все на свете — все его выходки и прошлые и будущие, на десять лет вперед... Ариубат счастлива — это видно по ее лицу. Живой румянец окрасил побледневшие было щеки, глаза сверкают. Ребятам не хочется уходить. О чем она думает, что с ней произошло сейчас, у них на глазах?

Попробуем и мы заглянуть в мысли Ариубат. «Пусть хоть все читают, пусть узнают, какой бывает настоящая любовь!» — думает она и вздрагивает, будто очнулась от сна. Ей показалось, что ребята прочли ее мысли. В растерянности вскочила с места. Заметив ее смущение, Асхат решает поправить дело и вновь заводит шутливый разговор:

— Стыдно, Назир, бросать начатое дело, не доводя его до конца!

— О чем ты?

— Кажется, обещал сегодня выбрать себе невесту.

— Разве я говорил о себе? Речь шла, по-моему, об Ахмане. Что касается меня, то я, конечно, не отказался бы от Ханифы, но она явно очарована Ахманом.

— Ни одному из вас я сестренку не отдам, не надейтесь, — отшучивается Асхат.

Но Ариубат уже немного пришла в себя:

— Правда, Ахман, когда мы еще снова соберемся все вместе? Надо решать: назови нам наконец свою избранницу.

— Да оставьте вы в конце концов меня, в покое! — сердится Ахман и направляется к двери.

Назир решительно преграждает ему дорогу:

— Нет, нет, так ты от нас не уйдешь! Выбирай одну, а остальных оставь нам, дорогой.

— Ох, как вы мне надоели! С утра морочите голову, — Ахман умолкает и затем вдруг выпаливает: — Вообще-то я выбрал бы Ханифу...

С этими словами незадачливый жених выскакивает из комнаты.

Друзья смеются, а Назир посылает ему вдогонку:

— Силен бродяга! Умеет выбирать...

— Право, пора тебе наконец перестать шутить над Ахманом, — урезонивает Асхат, — Удивительный человек, начисто лишен чувства юмора. Он и так судьбой обижен и чуть что начинает сердиться. Все принимает за чистую монету.

— Ну, Асхат, — отвечает Назир, — ты бы посмотрел на него, когда он на какой-нибудь свадьбе торжественно пьет бузу из чаши или когда отшучивается от гостей. Орел! Палец в рот не клади! Ох, заболтался я с вами, а у меня вон сколько дел! — Назир похлопывает рукой по своей полупустой уже сумке и уходит.

Асхат и Ариубат остались одни. Именно этого хотелось обоим больше всего на свете. Но вот желание сбылось, а они не знают, о чем говорить, смущены оба.

Стоят друг пород другом, в молчанку играют. Только взгляды красноречивей слов выражают то, что творится у каждого на душе.

Зазвонил телефон, Ариубат нехотя подняла трубку:

— Да, я! Да, здесь... Тебе смешно?.. Это — Назир, — говорит она Асхату, прикрывая трубку рукой.

— Дай-ка мне, — протягивает руку юноша. Но Назир уже отключился.

В этот момент Асхат замечает письмо, лежащее на столе, и на лице его проступает искреннее удивление. Почерк он узнал сразу. Это — Алла, девушка, с которой он дружил в институте... Верный товарищ — «свой парень», как они ее называли. Знакомые картины роем проносятся в голове Асхата: вот они с Аллой на стадионе, вот — в кино, а вот — он тайком передает ей записку на экзамене: выручает друга... Вот Алла от души смеется, когда он передразнивает преподавателей — ему это неплохо удавалось. Однако, о чем она могла написать Ариубат? И зачем она вообще это сделала? Он ведь не скрывал, что сердце его занято Ариубат. Сколько раз он рассказывал о ней Алле, и та всегда внимательно и серьезно, склонив голову набок, выслушивала его «исповеди». Какая муха ее укусила? Правда, по лицу Ариубат не видно, что письмо Аллы чем-то огорчило ее. Но достаточно ли хорошо он знает Ариубат? Умеет ли он читать в ее сердце? Их разлука была долгой... Нет, нет, ничего не изменилось. Душа Ариубат — как раскрытая книга, любовь поможет ему прочесть ее до конца.

Голос Ариубат вернул Асхата к действительности.

— О чем ты задумался? Почему не спрашиваешь меня о письме? Разве ты не соскучился по Аллочке?

— Жду, когда ты сама мне все скажешь.

— На, читай. — Ариубат протягивает ему письмо.

— Я не привык читать чужие письма.

— Но я же сама прошу тебя об этом.

Асхат нерешительно берет письмо и погружается в чтение. Девушка отворачивается к полкам и начинает переставлять книги. Ей очень хочется, конечно, посмотреть, как будет Асхат читать это удивительное письмо, но душевный такт подсказывает ей, что делать этого не следует.

«Дорогая, незнакомая моя сестра! — читает Асхат. — Прости, что тревожу тебя, но я не могу молчать больше.

Я знаю, что это плохо — завидовать счастью другого человека, еще хуже — становиться ему поперек дороги. Поверь, у меня нет дурных намерений. Я люблю Асхата. Люблю давно, мучительно и тайно. Мне кажется, до встречи с ним я даже не подозревала, что на свете есть такие люди. Думала, что они существуют только в романах. Хочешь, я напишу тебе о том, какой он? Глупо, наверно, все это — ты ведь и сама хорошо его знаешь. Но, может быть, я, прожившая рядом с ним пять лет, знаю его в чем-то лучше, чем ты.

Дружа с Асхатом, я за эти пять лет, наверное, окончила не один, а целых два института. Если б ты знала, как много он сделал для меня, как много значило для меня то, что он был рядом...

Знаешь, какой он человек? Он добр и великодушен. Я никогда не слышала, чтобы он за глаза плохо отозвался о другом человеке. Он любит правду и высказывает то, что думает, с прямотой и смелостью горца. Он всегда верен своему слову и верен в дружбе. Не умеет проходить мимо малейшей несправедливости и всегда вступается за обиженного. Радуется чужой радости, как своей, и горюет вместе с другом, если у того случится горе. А как любит он свой Кавказ, свои горы, свой маленький, но отважный народ! Он так много и так часто рассказывал мне о своей родине, что мне порой казалось, будто я сама побывала там, у вас... Но я никогда не замечала в нем никакой самовлюбленности, никакой ограниченности. Наверное, любить другие народы можно только тогда, когда так сильно и глубоко любишь свой народ, свою родину...

Все это, сестра, я пишу не для тебя, а скорее для себя самой, чтобы выговориться, с кем-то разделить то, что переполняет сердце. Я все эти годы жила мыслью о том, что мы никогда с ним не расстанемся. Да, видно, судьба судила иначе.