Однажды в Карабахе - Ильгар Ахадов

Кажется, остаток магазина Карен спустил на своего главного обидчика.

Я подошел и сел рядом, протянув ему флягу. Карен, вцепившись в автомат, дрожал всем телом. Машинально схватил емкость и жадно начал глотать содержимое, пока не поперхнулся, но это привело его в чувство.

– Спасибо, братан, теперь я твой должник, – сказал я. – И что ты намерен делать дальше?

– Не знаю. Вот думаю… – еле выдавил из себя Карен.

– Пошли к нашим. Я рассажу, как ты спас меня.

– И что дальше, – усмехнулся он, – будете меня держать, как музейный экспонат? Или покажете по телевизору, чтобы узнала вся Армения, как я перестрелял своих?

– Сам же сказал, не свои, – огрызнулся я.

– Не свои, – вздохнул он, – да кто поймет? Для всех я буду предателем. Они перебьют всех моих родственников. А у меня в Ереване больной отец, братик, сестренка…

Положение моего “друга-врага” было незавидное. Мозг мой усиленно работал, стараясь найти решение, которое хоть как-то могло бы помочь ему выйти из сложившейся ситуации. Но что тут придумаешь…

– Куда же нам податься? – устало вздохнул Карен. – Везде мы чужие. Из Баку выгнали, в Армении не прижились – оказывается, мы из-под турков. Чем же мы провинились, а, брательник? Какой черт замутил эту кашу?

– Тот самый, который и сотни тысяч азербайджанцев превратил в беженцев – будь он проклят. Тот самый, который загнал меня в этот долбаный танк, а тебя превратил в убийцу.

– А ты никогда не убивал? – Карен спросил тихо, словно в прострации.

– Меня недавно призвали… Так, стрелял. Хрен знает, куда пули летели.

– Тебе повезло больше… – он опять вздохнул. – Как там наш Баку?

– Какой там наш? – меня словно матом покрыли. – Чей угодно, только не наш! Баку уже не тот, который был раньше. Многие бакинцы-азербайджанцы тоже уехали, как и евреи, армяне, русские…

Тут мы оба вздохнули – в унисон…

– Знаешь, как меня называли в строю, – устало продолжил Карен.

– …

–Мовсесян Карен Османович.

– Ну и что? – недоуменно спросил я.

– А то, что я Мовсесян Карен Осипович, – опять вздохнул он. – А “Осман” у них как ругательство, как бы синоним турка. Ну, типа у вас “Вазген”.

Я не знал, что ответить. И вдруг меня осенила странная мысль. Там наверху дьявол захватил власть и превратил людей в азербайджанцев, армян, русских, грузин, индейцев, бледнолицых… И вбил в их мозг вирус бешенства. В общем, завал… И мало кто понимает, что, когда сдохнем, кто есть, кто не будет иметь для Главного Режиссера никакого значения.

Или будет иметь? Черт… Интересно, как бы я себя чувствовал, если бы родился по прихоти судьбы армянином, а Карен азербайджанцем?

От этих богохульных мыслей меня оторвал голос Карена, который вдруг резко встал на ноги. Я машинально тоже вскочил, направляя на него дуло автомата.

– Вот что, – сказал он, будто не замечая моего движения, – времени мало. Ты давай прострели мне плечо, но постарайся не задеть кость.

Я все понял.

– Думаешь, прохляет?

– Может быть, – задумчиво ответил он, – нет другого выхода. Не могу же я вернуться обратно чистеньким, без царапины. То, что я с ними все время был на ножах, также убавляет мне шансы.

– А с трупами что делать?

– А вот в этом, может и мое спасение, если сделаешь все, как скажу. Я ухожу, и ты иди к своим, пока не рассвело, приведи помощь. Надо забрать отсюда все трупы. Впрочем, ваши так и сделают с целью обмена. Только тебе обязательно надо добиться этого, так как скоро наши возьмут эти места. Если обнаружат трупы, которых пришили из одного и того же ствола – из моего, мне конец.

– Ты скажешь своим, что ваша группа нарвалась на засаду? – спросил я, мысленно все сопоставляя.

– Да. Я скажу, что спецгруппа азеров пришла, чтобы вытащить трупы и оружие. Мы их не заметили и попали в засаду.

– А когда обменяют трупы, не найдут твои пули?

Карен задумался.

– Это не скоро произойдет. Сначала будут переговоры, установка связи с родственниками… А может события обернутся так, что не до них будет. К нам в тыл – на русскую базу – перебрасываются свежие подразделения. И все время ведутся переговоры. Во всех войсковых частях появились русские инструкторы. Они и раньше были, но сейчас удвоились и даже утроились. Кажется, скоро начнется повальное наступление наших войск по всему фронту. У вас никаких шансов…

У меня тогда кольнуло сердце. Все в принципе так и произошло. Недовольные тем, что к власти пришли силы, наступающие на позиции России в Азербайджане, кремлевские силовики начали уже открыто поддерживать и подпитывать агрессию Армении в Карабахе. Но это уже другая история…

Карен добавил:

– В любом случае я закопаю свой автомат и возьму у кого-нибудь из них, – указал он на трупы. – Идентифицировать тела будет легко, паспорта у них в кармане. И еще – слушай меня внимательно.

– Да, браток.

– Я у них долго не задержусь, мне нужен потолок месяц. При первой возможности соскочу в Москву. Там – родственники с материнской стороны. И, кажется, нехило развернулись. Не хочу быть пушечным мясом у своих толстолобиков. Ясно, что в конечном итоге все мы будем в проигрыше, и из этого дерьма надо вовремя вырваться…

Карен внимательно посмотрел на меня.

– И тебе это советую. Так получилось, что судьба нас кровью повязала. Если выживу, ты можешь легко найти меня в Москве. – Он назвал место. – Спросишь Эмиля, кликуха Помидор. Он мой дядя и большой авторитет по своей части. Через него и выйдешь на меня… Но смотри, я тебе доверяю. Чтоб не мои, не твои…

Карен многозначительно замолчал.

– Ты что, – я горячо возмутился, – я, по-твоему, сволочь? Ты мне жизнь спас. И вообще, ты нормальный пацан по жизни. И чихать мне на то, что ты армянин.

– И мне чихать, что ты азербайджанец, – он ухмыльнулся и, кажется, меня подколол.

Мы обнялись. Я сказал:

– Насчет трупов не переживай. Сделаю, как ты сказал.

Я выстрелил и слегка ранил его в руку. Рану наспех перевязали, и я измазал Карена в его же крови. Немного порвал “афганку” на нем. Уже рассветало, надо было торопиться…

Когда он, крадучись, уходил по горной тропе, я не в тему крикнул в след:

– Братан, а почему дядю твоего Помидором назвали? Что, похож был? Извини, любопытство жжет…

Карен уже скрылся за кустами, когда послышался ответ:

– А он всю жизнь с помидорами возился – покупал и продавал, пока не посадили.

– Ты что, разве за помидоры сажают? – я удивился.

– За