Тринадцать способов умереть - Валерий Рощин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И до самой российско-грузинской границы они безмолвствовали.
Тяжело и медленно взбираясь вверх, каждый из троих офицеров вспоминал о своем…
* * *Уйдя от мужа, Виктория одним днем уволилась из гарнизонной медсанчасти и бесследно исчезла. Она вовсе не побежала к Всеволоду, не позвонила и не оставила у дежурного по штабу записки, а просто уехала из маленького городка в неизвестном направлении. Уехала, даже не попрощавшись.
До предела напрягая извилины, пытаясь хоть на минуту отделаться от привычной прямолинейности и простоты мышления, Барклай все одно не мог постичь ее поступка.
«Мы любим друг друга. Хоть и молчали – не успели признаться, да о наших чувствах и без слов было понятно обоим. И коль она решилась навсегда порвать со своим банкиром, то отчего же нам не воссоединиться для нормальной, счастливой жизни?..» – так рассуждал он, нервно расхаживая вечерами по пустой квартире. Ему ужасно не хватало свиданий, встреч с ней. Ее милого щебетания, лучезарных улыбок, обаятельного безрассудства…
Промучившись несколько дней, Всеволод не выдержал и отправился в соседний городок. Без труда отыскав нужный банк, он вошел в шикарное фойе и, подойдя к ближайшему сотруднику охраны, решительно произнес:
– Мне нужен Давид.
– Давид? – вскинул тот левую бровь. – Извините, а кто это?
– Один из ваших директоров.
– А-а… Давид Адамович? Пройдите к старшему смены. Он за той перегородкой.
Старший смены набрал по внутреннему телефону какой-то номер и шепнул странному посетителю:
– Как вас представить?
– Всеволод Барклай. Знакомый Виктории Александровны, – подумав одну секунду, сказал подполковник.
Как ни странно, но брошенный муж не отказался от встречи. И скоро широкоплечий сорокалетний мужчина, пройдя сквозь дугу стационарного металлоискателя, в сопровождении охранника поднялся на второй этаж сверкающего новеньким ремонтом здания.
– Пожалуйста, вот его кабинет, – указал рукой провожатый и остался ждать в коридоре.
Барклай без стука распахнул дверь, переступил порог; с той же бесцеремонностью подошел к огромному столу светлой полировки, за которым сидел бывший супруг Виктории и неторопливо устроился в кресле напротив.
– Привет, – вяло поздоровался он.
– Здравствуйте, – сухо отвечал тот, старательно не выказывая эмоций.
Скользнув цепким взглядом по уже бывшему сопернику, Всеволод довольно отметил: «Да, парниша… еще пяток годков и брюхо твое не обнимет не один ремень. Спортом бы не мешало заняться: покачаться, попотеть на тренажерах, кроссы побегать… И к алкоголю на фуршетах поменьше прикладываться, иначе серые мешки под глазами станут такого же размера как обвислые, багровые щечки».
Однако вслух произнес другое:
– Мне нужны ее координаты. То место, где она сейчас может находиться.
– Хм… – качнул головой Давид, явственно ощущая себя хозяином положения, – экий вы… простой. Ищите!.. Почем мне знать, куда ее понесло?..
– Хочешь сказать, не пытался вернуть ее? Не обзванивал родителей, родственников, подруг?
– Нет, не обзванивал. И не собираюсь.
Молодой, слегка располневший мужчина пытался «держать удар» – внезапный визит человека, из-за которого, в том числе, в считанные недели рассыпалась его семья. Но короткие пухлые пальцы подрагивали, глаза беспокойно метались между большим плоским компьютерным монитором и нежданным гостем…
– Ну, это твое дело – собираешься или нет, – усмехнулся спецназовец. – Только координаты мне все равно необходимы.
– Интересный у нас разговор происходит, – попытался скопировать усмешку банкир. – Получается, будто я вам должен…
– Должен, – перебил подполковник. – Четверых братков, нанятых тобой, забыл?
– По-моему, тогда не вам досталось, а браткам…
– Не еб… Не колышет, кому досталось! Итак, я слушаю. А лучше запиши на бумажке: и адреса, и телефоны – память у меня на цифры никудышная.
Давид Адамович поерзал в объемном кресле, поморщил носом и предпринял последнюю попытку сдержать натиск:
– Напрасно вы так себя ведете. Здесь вам не гарнизон, не плац, не лагеря… Здесь банк, целый штат службы безопасности, один из охранников стоит за дверью и… стоит мне…
– А хочешь, я расскажу тебе, что произойдет дальше? – резко подался вперед Всеволод и вперил в финансиста злобный взгляд. – После того, как ты нажмешь свою вонючую кнопку и вызовешь охрану?
От неожиданности тот отпрянул назад, отчего спинка кожаного кресла жалобно пискнула.
Барк же, угрожающе процедил:
– Для того чтобы свернуть тебе шею, мне нужно ровно две секунды. И поверь: ни реанимация, ни один охранник помочь не успеют. Даже тот, что торчит за дверью.
Давид нервно проглотил вставший в горле ком и выдавил:
– Хм… Перед выходом из тюрьмы, вам стукнет лет шестьдесят. Моя бывшая жена не станет столько ждать. На нетерпелива…
– А вот тут ты не угадал!.. – вдруг громко рассмеялся подполковник. – Уголовное дело по поводу твоей безвременной кончины закроют максимум через год.
– Это почему же?
– Не догадываешься?..
Молодой мужчина молча смотрел на посетителя. А тот по-хозяйски отлепил один листок от стопки писчей бумаги, положил его перед хозяином кабинета, пододвинул дорогую перьевую ручку… При этом все свои действия сопровождал спокойными, проникновенными объяснениями:
– Потому что два из семи ранений аккурат пришлись на мою бедную головушку. Плюс одна контузия… Медицинская книжка, где подробно описаны все недуги и их последствия, весит килограмма три и умещается только в хозяйственную сумку. С головой у меня порядок, но если понадобиться, легко закошу под идиота. И, поверь, уважаемый Давид Адамович, ни один светила от медицины не отважится доказывать обратного. У них тоже имеется… эта, как ее… корпоративная этика! Уяснил?..
На «уяснение» у Давида Абрамовича ушло несколько долгих секунд. После чего он молча выудил из внутреннего кармана пиджака крутой мобильник, понажимал кнопки и переписал на листочек несколько телефонных номеров, высвечивающихся на экране. Потом, покопавшись в анналах памяти, дополнил список каким-то адресом.
– Возьмите. Это вся, имеющаяся у меня информация, – произнес он, двигая к Барклаю по гладкой столешнице листок. – Внизу адрес ее родителей…
– Так-то лучше, – сгреб тот огромной ладонью листочек. – Но предупреждаю: если обманул – покупай лакированный гроб с двумя крышками…
* * *«Сейчас амир объявит привал. Получасовой, не меньше. Люди у него уставшие, измотанные – не иначе давно по горам слоняются, а нынче на отдых в грузинские ущелья идут, где их давненько привечают», – размышлял Барклай, глубоко вдыхая холодный воздух на каждый свой третий шаг.
И верно – едва банда достигла вершины горного перевала – обширного плато, притулившегося этаким седлом меж двух соседних вершин, как по длинной цепочке прошла команда остановиться. Обессилившие боевики попадали у самого края склона, по которому только что тяжело протопали около двух часов. Трем пленникам приказали сесть у россыпи валунов. Четверо бандитов, отвечавших за неверных и не спускавших с них глаз во время перехода, расположились неподалеку. Достав из рюкзаков и ранцев скудный сухой провиант, принялись торопливо обедать…
Подполковник осторожно огляделся. Нет, и здесь думать о побеге или иных отчаянных действиях не приходилось.
Что тут могло придти в голову? Улучить момент и ломануться в обратную сторону? Но склон был слишком открытым и ровным, почти без складок – подстрелить бегущего человека труда не составит. И опять же эта веревка, туго стягивающая руки всех троих! И хоть конец ее сейчас свободно свисал с колен одного из «духов», решиться на это безрассудство Всеволод никогда бы не отважился. Разве что от полной безысходности – чтоб прикончили без мучений!..
«Ежели была бы возможность рассыпаться по склону в разные стороны – шанс бы имелся. Глядишь, а один бы спасся… – кусал он распухшие губы. – А нестись плотной гурьбой глупо – расстреляют как стайку пластмассовых уточек в тире. Суки…»
Барклай встретился взглядом с Толиком. Но и тот, судя по усталому, тоскливому взору, рассуждал аналогично, считая побег с перевала немыслимой затеей.
Мнение лейтенанта сейчас не интересовало – молод салабон встревать. Пусть делает то, что делают старшие товарищи и помалкивает. Он сидел за спиной Терентьева – Всеволод видел лишь его макушку, да торчащий вбок острый локоть. Локоть отчего-то беспрестанно подергивался, а веревка, связывающая двух младших офицеров, колыхалась в такт его движениям…
«Опять нервничает мальчишка, – вздохнул подполковник. – Да, пожалуй, соглашусь: на сей раз есть тому основание. На вертолеты Скопцова рассчитывать не приходится – не прилетят как полгода назад и не вытащат в самый последний момент. Никто не прилетит, не приедет, не придет… Вот если бы Ивлев каким-нибудь чудесным образом дознался об уцелевших в катастрофе людях! И о том, что ведут сейчас этих людей в сопредельное государство, тогда, глядишь – появилась бы надежда. Да кто ж ему об этом доложит? По нам уж, небось, поминки в гарнизоне справляют. Вот, мля, пошла в моей жизни непруха!..»