Шифр для лунного света - Дмитрий Суслин

– Да, я знаю, где сокровища.

– И где они?

– Откройте люк, и я вам покажу.

Люк открылся, и в погреб спустилась по ступенькам Черногорская. Она прямо дрожала от нетерпения. Вслед за ней спустился один из близнецов.

– Показывай! – приказала она.

– Покажу, – сказал Юра, – но сначала вы мне скажете, как вы здесь оказались?

– Ты испытываешь мое терпение? – прищурилась Черногорская.

– Нет, я просто хочу удовлетворить свое любопытство. Я просто не могу понять, каким образом вы узнали про все это? И меня это очень терзает.

– Ладно, – неожиданно согласилась женщина. – Я расскажу тебе. Иначе, чувствую, ты мне ничего не скажешь.

– Почти так, – кивнул Юра.

– Я тебе уже сказала, что я жена Василия Ивановича, – сказала Лидия Черногорская.

И она с огромным удовольствием рассказала узникам о себе. Вот вкратце ее история.

Замуж за престарелого владельца двухкомнатной квартиры Василия Ивановича Черногорского Лидия вышла пять лет назад, польстившись на его жилплощадь. Окрутила старика она очень быстро, тот страдающий провалами в памяти, был легкой добычей для алчной женщины. К тому же он просто не устоял перед ее напором и согласился жениться. Лида оказалась настоящим чудовищем, и жизнь Василия Ивановича превратилась в настоящий ад. Еще хуже стало через три месяца, когда из тюрьмы вернулись братья близнецы Коля и Боря: тунеядцы и алкоголики. Они поселились в той же квартире, заставили старика оформить все имущество на Лиду и ее сыновей и, в конце концов, выгнали Василия Ивановича на улицу. Несчастный Черногорский вынужден был пойти в однокомнатную квартиру к дочери, против воли которой он вступил в столь ужасный брак. Она была бедна и в одиночку растила двух детей. Ему было очень стыдно, и он стал болеть еще больше. Провалы в памяти участились. Он стал часто уходить из дома. Удалялся в совершенно другую часть города, и там бродил и ни на чьи вопросы не отвечал. Еще одной его странностью было то, что он постоянно носил с собой сверток с конвертом и книгой. Говорил всем, что в конверте сокровища, но он не помнит, какие именно. И когда, придя в сознание уже в больнице, он обнаружил пропажу, то впал от расстройства в глубокое забытье. Единственно, что он успел сообщить врачам, это свою фамилию и свой бывший адрес и адрес дочери. Врачи позвонили и Лидии Черногорской и Елене Рязановой. Первой приехала Лидия, но Василий Иванович уже не узнал ее и в полубредовом состоянии решил, что это дочь Елена.

– Елена, – со стоном обратился он к злодейке супруге, – дочь моя, я должен тебе сказать очень важную вещь.

Лидия Черногорская была женщиной очень хитрой и алчной, она сразу сообразила, что у бывшего супруга кое-что осталось еще, чего она не прибрала к рукам.

– Да, папочка, – пропищала она, обрадовавшись такому раскладу дел.

– Конверт, они забрали у меня конверт! – простонал Василий Иванович. – Там у незнакомого дома.

– Что за конверт? Кто его у тебя забрал?

– Конверт бесценный. В нем все твое будущее, – прошептал старик, – если сумеешь разгадать его смысл. Мне передал его отец, но его арестовали чекисты, и он не успел мне ничего сказать. Я только успел его спрятать от властей. Но тайна все еще в нем. Разгадай ее, и ты богата.

– Кто? – голос у Лиды Черногорской задрожал. – Кто украл у тебя этот конверт?

– Не знаю. Кажется местные дети. Там во дворе…

Больше он ничего не сказал, потому что потерял сознание.

Лидия бросила мужа в больнице и отправилась на поиски конверта. Она быстро узнала, какая машина привезла Василия Ивановича в больницу, потом она нашла врача и выяснила по какому адресу был найден ее муж, и в конце концов первой же девочкой, к которой она обратилась в том дворе, оказалась Таня.

Так что на след нашей компании Черногорская и ее сыновья вышли очень легко и стали за ними следить.

– Видите, какими вы были беспечными! – такими словами закончила свой рассказ Черногорская.

– Да уж, – согласился Юра. – Кто бы мог подумать?

– Ну, теперь твоя очередь, очкарик. Говори, где мои драгоценности?

– Они прямо над вами, – спокойно ответил Юра. – Над вашей головой.

– Где? – Черногорская задрала голову. – Ты что, издеваешься? Тут ничего нет.

– А вы закройте за собой люк.

– Эй, там наверху! Закрыть люк! – как настоящая пиратка приказала женщина.

Крышка люка захлопнулась, и все уставились на нее. Сразу три луча от фонариков скрестились на крышке люка, и теперь стало видно, что к ней что-то прикреплено. Это что-то очень напоминало большой плоский сверток, приколоченный к крышке люка гвоздями.

– Сокровище найдешь, лишь вверх смотря, – напомнил одну из строчек стихов своим друзьям Юра. Ребята смотрела на друга с восторгом. – Мы забыли про последнюю подсказку. Если бы не нестандартная ситуация, то я бы вспомнил про нее через пару минут. Но когда меня оскорбляют и запугивают, мои мозги работают не так быстро.

– Заткнись, очкарик! – Черногорская дрожащими руками схватилась за сверток и с треском оторвала его от крышки люка, после чего прижала к своей груди. – Вот оно! Мое богатство.

Ребята смотрели на нее с досадой.

– Все, сынок, уходим, – быстро сказала старуха и поставила ногу на ступеньку. – Я иду первая, ты за мной.

– Постойте! – воскликнул Юра. – А как же мы? Вы что, собираетесь оставить нас здесь?

– Конечно, – ответила Черногорская. – А ты думал, что я возьму вас с собой на Канарские острова?

– Нет, но…

– Скажите спасибо, что на месте вас тут всех мы не передушили, – усмехнулась женщина.

– Но как мы выберемся?

– Это ваша проблема.

– Хорошо, – Юра сверкнул стеклами очков и поднял примирительно руки. – Но неужели вы даже не посмотрите на сокровища прямо сейчас? Мы бы тоже с удовольствием на них поглядели? Ведь в том, что они найдены, есть и наша заслуга? Разве мы не заслужили хотя бы посмотреть на них?

Черногорская задумалась на минуту, а потом усмехнулась:

– А ведь ты прав, очкарик! Ладно, так уж и быть. Я вам дам поглядеть на мои сокровища. А ну, расступись, и отойдите подальше. Особенно ты, малявка. Уж больно ты шустрая. Попробуй только стяни у меня хоть один камушек. Руки тебе оторву.

И она стала разворачивать сверток. Делала она это осторожно, видимо боялась, что если будет делать это резко, то может потерять мелкие бриллианты или жемчужины, или что там может быть.

Сверток был очень надежный. Слой полиэтилена, затем промасленная бумага, затем целлофан, и с каждым снятым слоем он становился все меньше и меньше. И в голосе у Черногорской появилась тревога.

– Что-то это не очень похоже на шкатулку, – бормотала она, когда бросила себе под ноги очередной слой целлофана. – И что-то уже больно легкий сверток.

– Да уж, – усмехнулся Юра Цветков, – это явно не золотые слитки.

– Заткнись!

И вот в руках у Черногорской оказался всего лишь небольшой продолговатый предмет, обернутый в газету. И не надо было иметь хорошее зрение или семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что это книга.

– Книга! – голосом подраненной волчицы закричала Черногорская. – Книга? Какого черта? Что все это значит?

– Опять книга? – воскликнул Никита.

– Книга! – все повторяла Черногорская и даже открыла книгу и уставилась в текст. – Книга!

– Может это древняя книга? – предположила Наташа. – Экземпляр «Апостола» Ивана Федорова?

– Нет, – заглядывая за плечо женщины, сказал Юра, и в голосе у него появилась насмешка. – Это все тот же Пушкин Александр Сергеевич. Стихотворения. «Детгиз», одна тысяча девятьсот пятьдесят шестой год издания. Замечательно. Мы уже имели честь ознакомиться с этим изданием. Наверно ваш муж, мадам, очень любил Пушкина и искренне считал, что любая его книга, это истинное сокровище. Одну он носил при себе, другую спрятал здесь в руинах владений своих предков. Других предположений у меня пока нет.

– А где бриллианты? Где жемчуга? – бросая под ноги книгу, спрашивала она и глядела то на одного, то на другого из здесь присутствующих, и от прежней ее пиратской бравады и наглости не осталось и следа. Черногорская была похожа на обманутую в очереди старуху, у которой к тому же вытащили кошелек.

– Откуда? – якобы с сочувствием сказал Юра. – Род Черногорских разорился задолго до революции. Не было у графа никаких бриллиантов и золотых слитков. Все было заложено перезаложено.

– Здесь очень душно, – простонал Никита. – У меня кружится голова. Может, мы все-таки выйдем на свежий воздух?

И тут Черногорская вновь стала самой собой.

– Черта с два! – рявкнула она. – Хоть сдохните здесь. Мне плевать. Мы сматываемся. Сынок, забери у них все, что можно, фонарики, спички, телефоны, деньги и ступай за мной.

И она поднялась по лестнице наружу. Боря остался один. Он опасливо поглядел на ребят, а когда увидел все еще перепачканную физиономию Кати, то даже вздрогнул.

– А ты останешься с нами! – сказал ему Юра. – Вяжи его ребята!