Илья Бриз - Илья Бриз

— Коньяк.

Я кивнул вопросительно глядящему на меня капитану.

— Лаврентий Павлович, да оплачу я этот самолет. Кстати, вы случайно не знаете какая у меня здесь зарплата?

Берия посмотрел на меня, укоряюще покачал головой и вымолвил:

— Дурак!

Он хотел еще что-то добавить, но в кабинет уже вошел капитан, виртуозно на одной руке, прямо как профессиональный официант, несущий на маленьком подносе бутылку «Арарата» с двумя рюмками, вазочкой с фруктами и рассыпанными по подносу шоколадными конфетами. Капитан молча поставил поднос рядом с нами и вышел, тихо притворив за собой дверь. Хорошо их Поскребышев натренировал. Я разлил волшебный напиток и протянул рюмку маршалу. Тот еще раз укоряюще покачал головой, взял, чокнулся со мной и выпил.

— Тебе не стыдно?

— За что? — удивился я.

— За то, что заставил доверившихся тебе людей нервничать?

Н-да. Об этом аспекте моего полета я как-то не подумал. Риск, с моей точки зрения, был минимален. Запас высоты ведь был приличный. Любой летчик знает — чем выше, тем безопаснее. Недаром большое количество летных происшествий бывает именно при взлете и посадке.

— Понял, Лаврентий Павлович. В следующий раз обязательно буду предупреждать.

— Никакого следующего раза не будет! Хочешь, чтобы я приказом провел запрещение пускать тебя на аэродром?

Вот тебе раз! Как же ему объяснить?

— Лаврентий Павлович, ну не надо так. Ну как вы не понимаете, что не могу я без полетов! Может это слишком патетически звучит, но это для меня — как не дышать!

Он критически посмотрел, разлил коньяк по рюмкам и спросил:

— А зачем было самолет разламывать?

А действительно, зачем? Но ведь я не специально. Я себя ломал, никак не машину.

— Да не хотел я, Лаврентий Павлович. Просто для меня эта модель несколько слабовата.

— Это я уже в курсе. Доложили, — он усмехнулся, — Начальник ЛИИ отзвонился. Заодно просил узнать, кому премию выписывать.

— За что? — не понял я.

— Как мне объяснили, за обнаружение относительно слабого места в конструкции самолета. Оно могло проявиться через несколько сотен или тысяч часов налета на всех серийных машинах, — ответил маршал, — благодари того оператора, который кинокамеру догадался включить и твои чудачества заснять.

Оп-па! Значит конструкция не идеальная? Впрочем, в авиации это норма. Каждая модификация самолета доводится до тех пор, пока она летает.

— Значит, даже пользу принес, — констатировал я, — причем, вполне безопасно для меня это было.

— Точно безопасно? — испытующе посмотрел на меня Берия.

— Точно, Лаврентий Павлович. Я знаю, о чем говорю, — примиряюще сказал я, — вот видите, даже польза от моих, как вы очень точно выразились, чудачеств есть.

— Вот у меня, где эти твои развлечения, — успокаивающийся маршал провел ребром ладони у горла.

Берия. Егор уже рассказал мне, что этот очень умный человек давно расколол его и держал под колпаком. Но не мешал работать, а, наоборот — помогал. Судя по всему, он прекрасно понимает, что нам с Синельниковым дано несколько больше, чем обычным людям. Понимает и лишних вопросов не задает. Хотя вчера все-таки спросил: "И сколько таких уникумов на мою голову еще будет?". Пришлось клятвенно заверять, что больше ни одного. Во всяком случае, ближайшие полтора десятка лет.

— Ладно, Вася, уговорил. Я распорядился, чтобы для тебя специально усиленную машину сделали. Сказали, за неделю соберут. Потерпишь?

Ха! Так он заранее знал, что меня отговорить от полетов не удастся!

— Куда же я денусь, Лаврентий Павлович? — добавлять "с подводной лодки" я не стал. Не с тем человеком я разговаривал, чтобы такие плоские намеки делать.

Н-да. Тяжело все-таки быть для него и лидером, и, одновременно, мальчишкой. По-разному мы думаем. Очень по-разному…

А вечером начальник девятого управления СГБ***, назначенный вместо погибшего на Гавайях генерала Власика, задал странный вопрос: "Кто, товарищ Сталин, имеет право входить в ваш кабинет без доклада?". Он что, считает, что я уже выше маршала Берии? Пришлось ответить: "Ну, как минимум, председатель ГКО и ваш непосредственный начальник — генерал-полковник Синельников". Правда, буквально через полчаса после этого разговора, нашлось еще одно лицо, которое, как оказалось, может свободно, даже не предъявляя документов, приехать в Кремль и войти в мой кабинет без доклада. Хитрый Егор прислал Светку вытаскивать меня на ужин в, как он потом выразился, теплой домашней обстановке. А то телефонные звонки на меня, видите ли, не действуют. А сам Синельников все это время разбирался с документами у себя в домашнем кабинете. Вот ведь троглодит — сам работает, а другим не дает. Охрана, неоднократно видевшая сестру, задерживать ее не решилась.

— Васька, поехали домой кушать, — на ее лице было столько простодушия, что можно было подумать, будто она всегда такая. Вот ведь противная девчонка!

* Проверка готовности самолета перед вылетом по пунктам. Все пункты занесены на специальную карточку. В авиации так и говорят: "Выполнить карту".

** Летно-испытательный институт.

*** Знаменитая «девятка» — охрана руководителей партии и правительства.

Сигарета после плотного ужина, что может быть лучше? Причем не кислый «беломор», а привычный "Лаки страйк" с фильтром! На одном из дипломатических приемов в МИДе в курительной комнате достал из кармана кителя пачку и с сожалением убедился, что несколько оставшихся папирос смялись в труху. Заметивший мои затруднения какой-то американский майор тут же предложил свои сигареты. А увидев, с каким наслаждением я курю продукцию американской табачной компании, уговорил забрать себе всю пачку. Видимо, этот майор рассказал об этом кому-то в своем посольстве, потому что на следующий день мне прислали большую картонную коробку с привычными мне по тому миру сигаретами. Упаковывать их в блоки по десять пачек здесь еще не догадались. Курево я взял, даже маленькую благодарственную записку состряпал. А порученцу, которого отправил с этой запиской, попросил намеками на словах передать, чтобы не вздумали использовать мое имя в рекламных целях.

— Кайфуешь? — Егор указал рукой на яркую упаковку моих сигарет. Он ведь помнил, что я курил их еще в том мире.

Я кивнул, с удовольствием выпуская сизую струйку дыма.

— А что такое кайфуешь? — тут же спросила Светка.

— Ну, как бы тебе это объяснить, — на лице Синельникова было заметно явное затруднение. Потом в его глазах мелькнул озорной огонек.

— Это примерно такие же ощущения, как у тебя, когда, — Егор нагнулся к уху сестры и прошептал ей что-то. На фоне музыки, доносившейся из колонок стереосистемы, даже я не расслышал его слов.

Светка стремительно покраснела до самых ушей, коротко бросила: «Пошляк» и уткнулась Синельникову лицом в грудь. Егор радостно заржал, ласково поглаживая мою сестру своими ручищами по спине.

Ха! В кои веки он смог подколоть эту девчонку, а не она его! Спорт это у них такой, постоянно подкалывать друг друга, а потом обниматься, что ли? Причем делают они это только при мне и, наверняка, один на один.

— Слушайте, хватит обниматься, а не сгонять ли вам на юга, — пришла мне в голову идея, — отдохнули бы немного и место под штаб-квартиру ООН подыскали бы?

— А чего его искать? — тут же отреагировал Егор, — под Сочами ей самое место.

Несмотря на его местный жаргон — тут или точнее сейчас почему-то про Сочи говорили именно так — я сразу понял Синельникова. Расположить комплекс зданий Организации Объединенных Наций там, где в нашем прошлом мире строили спортивные сооружения для Олимпиады. Собственно говоря, места там на все хватит.

— Это надо еще с Лаврентий Палычем посоветоваться, — добавил Егор, — он же по образованию архитектор и, кажется, любит это дело. Но вот приходится ему заниматься несколько другими стройками.

— Какими это другими? — встряла Светка, — как вы с ним болтать начинаете, так сразу о строительстве каких-то железнодорожных станций речь заходит.

Мы переглянулись с Синельниковым и рассмеялись. Ну не объяснять же девчонке, что атомные электростанции к железной дороге имеют не совсем прямое отношение. Придет время и весь мир узнает, что такое ядерные технологии.

— Во-первых, не болтать. Работа у нас такая, вопросы решать. Транспортом у нас Каганович занимается, — я легенько щелкнул сестренку по носу, — а маршал Берия строит несколько другие станции. Тебе вообще спать не пора?

Светка улыбнулась мне и тут же в подтверждение моих слов зевнула, прикрывая рот кулачком, и капризно потребовала:

— Егорушка, отнеси меня, пожалуйста.

Вероятно, такие требования здесь бывали достаточно часто, потому что Синельников с явным удовольствием подхватил девушку на руки и понес в другую комнату.