Проклятье живой воды (СИ) - Романова Галина Львовна

Эти мысли терзали Розу всю дорогу домой, добавляясь к усталости, ноющей спине, натертой пятке и натруженным мышцам. Какая же она была дура, что согласилась на это путешествие? Знать бы заранее — носа из дома не высунула. Нет, мир мужчин не для женщин.

Она с трудом поднялась на крыльцо. Дверь черного хода была не заперта. Дом еще спал. Спать. Снять с себя эти противные тряпки, лечь в постель, а утром принять ванну и забыть все, как страшный сон…

— Сейчас, — Джеймс запер дверь, — мы поднимемся наверх и…

— Непременно.

Роза взвизгнула, услышав голос отца.

— Черт, — только и выдохнул Джеймс.

— Папа?

— Непременно, — повторил сэр Генри, спускаясь по лестнице, держа в одной руке подсвечник с почти прогоревшими свечами, а в другой — лошадиный стэк. — Вы непременно ляжете в постель, юная леди, как и ваш спутник, но прежде вы объясните мне, где вы были и почему вернулись в столь поздний час и… в таком виде.

Роза невольно опустила взгляд. Только сейчас она заметила, что брюки до колен испачканы в грязи и мокры, блуза и остальная одежда — в пыли и земле, волосы наверняка взлохмачены и тоже грязны, а на ладонях пыль смешалась со слизью и превратилась в грязную корку. И еще кожа там жутко чесалась. Девушка машинально почесала тыльную сторону запястья, но опомнилась и спрятала руки за спину, как школьница.

— Папа, я… — пролепетала она, — это вовсе не то, что ты думаешь.

— Сэр Генри, — кузен довольно храбро встал на ее защиту, — во всем, что произошло, моя вина. Это я предложил мисс Розе ночную прогулку… до сквера и обратно. Хотел показать ей луну и звезды… ночной город и… в общем, показать ей, как он выглядит, пока мы спим. Мисс Роза долго сопротивлялась моим уговорам и согласилась лишь дойти до сквера и обратно…

— И для этого вам понадобилось больше четырех часов? Вы хотя бы знаете, который час, Джеймс?

— Эм… да, — когда они шли через набережную, большие столичные часы пробили ровно два часа ночи. — Третий час пополуночи, я полагаю…

— И все это время вы провели, прогуливаясь по дорожкам сквера? — сэр Генри скептически хмыкнул.

— Мы…э-э…я, — врать было мучительно и непривычно, Роза отвела глаза и покраснела, — я… споткнулась и… вот… упала.

— Упала?

— В грязь.

— То есть как упала?

— Случайно. Я… мы гуляли по скверу, и я решила пробежаться немного… по лужайке… Днем нельзя ходить по газонам. А ночью… Я подумала, что ночью можно и… споткнулась. Там был камень. Я не заметила и… вот… Джеймс мне помог, я очень испугалась, ушиблась… Мы какое-то время сидели на скамейке, пока я… пока я плакала, а потом пошли домой. Я так сильно ушиблась, что шла очень медленно и…

— И вам понадобилось три часа, чтобы дойти до дома?

— Немного меньше, сэр, — уточнил Джеймс. — Мы… к стыду своему, я точно не помню, сколько времени мы просто гуляли, а потом сидели на скамейке. Мы забыли о времени, сэр. Прошу меня простить, сэр. Я… не должен был этого делать. Но мы только гуляли, честное слово. Я помню свой долг и ни за что не позволил бы себе… преступить приличия…

— О том, кто что должен, а что не должен делать, мы поговорим потом, — отчеканил сэр Генри. — Отправляйтесь в свою комнату, юная леди. Приведите себя в порядок и ложитесь спать. Утром извольте не выходить из своей комнаты, пока мы с вами не поговорим о вашем поведении. И, скорее всего, вы останетесь в своей комнате на несколько дней. Вы наказаны… А вы, Джеймс, следуйте за мной.

Уходя вслед за дядей, молодой человек бросил на Розу обеспокоенный взгляд через плечо. Но девушка не смотрела в его сторону.

Верна не находила себе места. Она знала, что сегодня рабочие должны были получить недельную зарплату — на фабрике сэра Макбета ее выдавали перед каждыми выходными. В прошлый раз Виктор не принес ничего — он отрабатывал полученный накануне аванс. И вот сегодня юноша должен был впервые явиться к ней с деньгами.

Когда в конце улицы показались рабочие, Верна прекратила суетиться по дому и села у окна, поджидая сына. Взгляд выхватывал одну за другой знакомые фигуры соседей и просто тех, кто жил дальше, в менее престижных кварталах и просто шел мимо. Но ни Виктора, ни Сэма Петерса среди них не было.

Но Верна продолжала оставаться у окна, всматриваясь в конец улицы, пока у нее не заболели глаза. На печке простывал ужин, давно потух огонь, и в комнату через окно вползала вечерняя прохлада. Вечерело, улица постепенно затихала, а женщина все ждала.

Когда стемнело окончательно, она заволновалась. Что могло задержать Виктора? И где? Может быть, на фабрике авария? Тогда почему мимо нее спокойно прошли другие? А может, несчастье случилось как раз с ее сыном? Но ведь столько знакомых прошло мимо и поздоровались, как ни в чем не бывало. Если бы что-то произошло, хоть один бы ее предупредил.

А может, с ним случилось что-то по дороге домой? Завернул не в тот переулок, заговорил не с тем человеком… Виктор, конечно, довольно высок для своих лет, крепок, строен и не сказать, чтобы очень силен, но ловок и проворен. Он сумеет заподозрить неладное и увернуться…

А если напали со спины? Если их двое или трое? Отвлекли внимание, навалились скопом и… Но где тогда Сэм? Неужели и его тоже…

И только Верна Чес так подумала, как в конце улицы заметила знакомый силуэт.

К тому времени уже стало так темно, что лишь материнское сердце подсказало ей, кто идет. Набросив на плечи шаль, Верна выскочила из дома.

— Сэмми.

Сэм Петерс приостановился, слегка покачиваясь и хлопая глазами.

— К-кто здесь?

— Ваша соседка.

— Г-госпожа Чес? — Сэм сделал шаг и покачнулся. — Ох… голова… — с этими словами он оперся на стену дома в двух шагах от входной двери. — Ч-черт…

— Сэмми? — она подошла ближе. — Ты что, выпил?

— Н-ну да. — как всегда бывает с пьяными, юноша мгновенно перешел от уныния к негодованию. — А ч-что, нельзя? Им-мею право. У меня выходной. Мы отмети-ик. — ли…

Верна терпеть не могла пьяных, сторонилась их. Воспоминание о выходках мужа были до сих пор свежи в памяти. Больше всего на свете она боялась, что Виктор однажды пойдет по стопам отца. И сейчас, увидев нетвердо стоявшего на ногах Сэма, испугалась.

— А Виктор? Где он?

— Н-не знаю, — Сэм поискал вокруг с преувеличенной тщательностью. — Мы вместе были, а потом он — ик. — ушел. А м-мы остались…

— Куда ушел?

— Не знаю. Ушел. И я пойду. Ага, миссис Чес?

— Иди, — женщина посторонилась, наблюдая, как Сэм с трудом, по стеночке, добирается до входной двери, как стучит и вваливается в комнату, громогласно приветствуя домашних: «А в-вот и я. Дождались? А я это… отмечал. С друзьями…»

Она тихо пересекла улицу, вернулась в свой пустой дом, снова села у окна. Два чувства боролись в ней — тревога за Виктора и облегчение от того, что он не стал пить вместе с Сэмом и их приятелями. Хороший у нее сын. Непьющий, работящий, что редкость в рабочих кварталах, где каждый второй напивается раз в неделю, а остальные пьют даже чаще, порой каждый день.

Но где его носит? И у Сэма не спросишь — уже, небось, спит, оглашая пьяным храпом комнаты…Спит вся улица, она одна не смыкает глаз.

Несколько раз Верна порывалась выйти на улицу и бежать на поиски сына, может быть, даже обратиться в полицию. Но всякий раз ее что-то останавливало. Она металась по дому, то подходя к окну, то уходя от него. И, выглянув в очередной раз, заметила бредущую по улице тень.

Виктор?

Женщина мигом оказалась на крыльце, прижав руки к груди.

— Виктор?

Тень остановилась.

— Мама? Ты… не спишь? Почему?

— Виктор. — вскрикнула женщина, птицей слетела с крыльца и бросилась к сыну. Подбежала, прильнула, обхватив руками и вдыхая родной запах. — Сынок…

— Мам, ты чего? Случилось чего? — он неловко попытался ее обнять, но почему-то отстранился. — Мам, все в порядке?

— А ты как думаешь? Ночь на дворе, тебя все нет и нет… Даже Сэмми вернулся почти час тому назад. Где ты был? Что случилось?