Гвардейцы в боях - Нестор Козин

В 24 часа был дан мощный залп из гвардейских минометов и артиллерийских орудий. Подразделения под прикрытием огня заняли исходное положение. Второй залп был сигналом для перехода в атаку.

Мужественно сражались в этом бою гвардейцы обоих полков. Особенно отличились бойцы 1-го батальона 85-го полка под командованием старшего лейтенанта В. С. Сорокина, который заменил раненного в руку капитана А. Н. Кринецкого, и 1-го батальона 355-го полка. Противник, не предполагавший, что наступление ведется со всех сторон, решил начать отход, но вскоре понял, что отступать некуда. Успех боя решили стремительные действия наших подразделений, противнику не давали возможности опомниться и разобраться в сложившейся обстановке. В результате умелых и быстрых действий. 85-й и 355-й стрелковые полки к утру, окружив и уничтожив до двух батальонов противника, овладели всей группой населенных пунктов. В качестве трофеев полкам досталось 22 орудия, 12 тяжелых пулеметов, 20 ручных пулеметов, 10 мотоциклов, 51 автомашина, большое количество автоматов, винтовок, много другого военного имущества[21].

А чего только не было обнаружено в автомашинах и повозках! Оружие, боеприпасы, снаряжение, ящики с карманными советскими часами, мешки с советскими деньгами, битые и живые гуси, утки, куры, женская и детская одежда, одеяла — трудно все перечислить. Вот уж поистине только гитлеровская грабьармия могла дойти до такого!

— Ничего, мы еще посмотрим, что скажут эти любители гусятины да утятины насчет штыка русской винтовки, — говорили бойцы-гвардейцы.

А штык в руках советского солдата был и впрямь для фашистов малоприятным. Только в период с 6 по 17 декабря 1941 года 1-я гвардейская дивизия прошла с боями 116 километров, освободив свыше 300 населенных пунктов.

Поражение Елецко-Ливненской группировки противника способствовало успешному наступлению наших войск и разгрому немцев под Москвой. За успешные боевые действия, за доблесть и мужество, проявленные под Ельцом и Ливнами, наш 85-й полк был представлен к награждению орденом Красного Знамени.

13 декабря, выбив противника из Измалково, части нашей дивизии соединились с войсками 13-й армии, кольцо кружения немецкой группировки замкнулось. В этих боях на долю частей 5-го кавалерийского корпуса генерала Крюченкина выпала роль «наковальни», а роль «молота» досталась нам, первогвардейцам.

Пытаясь подбодрить своих вояк, немецкое командование сбрасывало окруженным войскам листовки: «Держитесь! Идем на помощь…» Но ни о какой помощи не могло быть и речи. Тогда фашистское командование пошло на последнюю попытку: собрав группировку из наиболее боеспособных частей под командованием генерала Кохенхаузена, оно послало ее на прорыв из совхоза «Россошанский» в направлении на Кривец. Части 5-го кавкорпуса эту группировку разбили наголову, а генерал Кохенхаузен был убит. В течение дня 15 декабря окруженные части противника рассекались на группы и последовательно уничтожались. Командование 34-го армейского, корпуса, бросив своих солдат, удрало на самолетах.

Так закончилась Елецко-Ливненская операция. Всего девять дней прошло с начала наступления, а как изменилась обстановка! Гудериан, разгромленный под Москвой, бежал, спасая остатки своей армии.

Положение северного крыла Юго-Западного фронта значительно улучшилось, оперативная группа очистила от фашистов 8 тысяч квадратных километров территории, освободила свыше 450 населенных пунктов, полностью разгромила 45-ю и 95-ю пехотные дивизии противника.

Но порой и в нашей дивизии не все шло хорошо. На войне можно всего ожидать. Так, например, по приказу командующего оперативной группой генерал-лейтенанта Ф. Я. Костенко наша дивизия после трудного марша 25 декабря вышла на рубеж Федоровка — Тургеневский — Крутое в готовности наступать на Вязовку. Вначале наступление развивалось успешно. Но во второй половине дня, кажется, 28 декабря, имея превосходство в танках и авиации, противник контратаковал и отбросил 331-й и 355-й полки и часть кавалерийских полков на 3–5 километров. И противник и наши части перешли к обороне. Лишь 85-й и 4-й Воронежский полки, успешно развивая наступление, к исходу 29 декабря продвинулись на 25–27 километров, вышли в указанный им район и продолжали вести бои: 4-й Воронежский — за Федоровку, а 85-й — за Переведеновку. Оба полка связи со штабом дивизии не имели.

И вот сложилась такая тяжелая обстановка: связи с далеко отставшими полками нет, противник, воспользовавшись растянутостью подразделений дивизии, решил ударить танками и пехотой во фланги наших двух выдвинувшихся вперед полков. А тут я еще сильно заболел туляремией, у меня поднялась температура — до 40–40,5°.

«Может произойти самое страшное, — думал я, — если немцы начнут против нас развивать активность. Мы израсходуем боеприпасы, а дальше что? Командование дивизии не знает, где мы и что с нами, быстро помочь не сможет».

Только утром 31 декабря к нам прибыл самолет с приказом — полковнику Вайцеховскому возглавить полки и прорываться на соединение с главными силами дивизии в направлении Барково. Однако при посадке самолет был поврежден и не смог возвратиться назад. Поэтому командир дивизии так и не знал, получили ли мы его приказ.

Что. предпринять дальше? В каком направлении пробиваться? И лишь когда план выхода из окружения был обсужден, вдруг прибыл офицер связи штаба дивизии, пробивавшийся около полутора суток по лощинам и балкам. Он доставил нам приказ командира дивизии выйти из окружения на Гремячье, находившееся в 5 километрах восточнее деревни Труды Меряева.

В выходе полков из окружения большую помощь оказали проводники — жители деревни Федоровки. Выходили полки таким образом. Один батальон атаковал Вязовое. Завязался бой на противоположной окраине деревни. А в это время остальные силы прошли мимо населенного пункта другой окраиной. Проводники вели колонну, используя лощины и укрытия. Следующий населенный пункт атаковал другой батальон, а атаковавший Вязовое следовал за главными силами как арьергард.

Но был и казус. В одну из следующих деревень от 4-го Воронежского полка была выслана конная разведка, там, согласно приказу командира дивизии, должен был находиться 331-й полк В. А. Когана. Разведка своих не установила, но на выходе из деревни была обстреляна. Командир взвода доложил, что в деревне противник. Но, как потом оказалось, конный разведвзвод был по ошибке обстрелян проспавшим полевым караулом 331-го полка, который и был принят за противника.

Колонна, приняв меры охранения, уклонилась вправо и попала под артиллерийский огонь противника из деревни Усть-Лески. Чуть левее впереди — большая лощина и овраг. Полки быстро спустились туда. Но куда теперь двигаться? Восточнее, впереди нас, в 500–600 метрах рассыпным строем заняла рубеж обороны пехота. Чья пехота? Неизвестно.