Простые вещи, или Причинение справедливости - Павел Шмелев

— Договор с агрегатором, как я понимаю, тоже моя задача, — задумчиво констатировал Лифшиц. О таких схемах он слышал. — Откуда же возьмется тот самый контент, и, не побоюсь этого слова, трафик?

— Правильно, уловили самую суть. Скажу сразу — контента не будет, а трафик будет. В бумагах пропишем содержимое, вам эти бумаги придется в банке предъявлять.

— Вы меня удивили сегодня во второй раз! Понимаете, что это технически сложно и уголовно наказуемо? Это статья, Наташа, и она написана у вас на лбу большими буквами.

— Даже если это случится, то я переживу. Наверное.

Интонация, с которой прозвучали эти слова, заставила Семена Авраамовича зябко поежиться. Что-то там произошло у нее, но на истеричку его визави не похожа. Во всей этой затее виделось только одно слабое место, которое сводило на нет весь этот шотландско-итальянский винегрет. Посмотрим, как девочка намерена это место обойти.

— Тогда контрольный вопрос, Наташа. Если вы о нем не думали, то вся наша приятная беседа не будет иметь последствий, и мы сейчас просто пойдем гулять, — старик внезапно стал серьезен.

Наталья впервые за все время беседы улыбнулась широко и открыто:

— Спрашивайте, Семен Авраамович, я хорошо подготовилась.

— Вы знаете, что такое антифродовые системы?

Глава 12

У технического директора Излучинского филиала ОАО «Роскомтел» Юрия Мазолевского была прорва дел. Работал он много, на износ. Пахал по двенадцать часов в сутки, бывало, и без выходных. Конечно, не раб на галерах, это печальный удел лишь немногих трудолюбивых и самоотверженных людей, которые любят родину. Но — близко к пределу, даже для своих тридцати пяти. Не курил, алкоголь употреблял крайне редко, занимался в тренажерке, витамины пачками глотал, но чувствовал — не успевает всего. На должности третий год, а форс-мажоры, авралы и прочие внезапные прелести сыпались как из рога изобилия.

После ликвидации семи межрегиональных телекоммуникационных компаний и присоединения их наследия к «Роскомтелу» в родившемся монстре началась естественная кадровая чехарда: кресла оказались шерстяные, богатые, особенно в Москве. Сам бог велел в этот период порезвиться с ребрендингом. Так за семьсот миллионов рублей студией Арсения Уткина был нарисован трехмерный кишечный гельминт. Лиха беда начало — пришла очередь коренного изменения системы корпоративного управления. Старые управленческие схемы следовало пустить под бульдозер, и внедрить новые бизнес-модели — красивые, современные, завораживающие английскими аббревиатурами, ветвистыми административными регламентами, многоцветными графиками и людоедской мотивацией персонала. Наконец, дошло до модернизации технического парка и внедрения единообразной технической политики, но тут стройная логика красочных презентаций споткнулась о вредительскую железобетонность бюджета.

Желание щелчком пальца превратить Роскомтел в AT&T или хотя бы допрыгнуть до его уровня тридцатилетней давности оказалось для российской экономики невыполнимым. В околокремлевских кабинетах родилась и была спущена по команде фетва: «Срочно развивайтесь, активно расширяйтесь, и работайте же, наконец! Денег нет. Почти нет, вот, даем тридцать миллиардов, но это последние».

Связного гиганта ощутимо потряхивало пятый год — инфраструктура была огромной и слишком сложной для управления. Тут не до развития, выжить бы! Беспроводной широкополосный доступ, построение мультистандартных сетей, создание розничных точек продаж… А сотни километров меди и оптоволокна? Их обслуживать надо, фиксированный доступ никто не отменял. А телефонизация села? Вынь да положь село!

Хорошо ли, плохо ли, но региональные дирекции до обсуждения и принятия стратегических решений не допускали — делай, что сказали, и будь что будет. Платили, правда, щедро, грех жаловаться. Неприличные зарплаты и бонусы доставались, конечно, не надымскому кабельщику или пермскому монтажнику (для тех — потолок двадцать пять тысяч, и это счастье), а топ-менеджерам. Двести пятьдесят тысяч «белой» зарплаты, плюс ежегодные бонусы — стимул неплохой, по крайней мере, для него, Мазолевского.

Антифродовую систему «Протей» Санкт-Петербургского производства для сегмента фиксированной связи Мазолевский не выбирал, будь его воля — поставил бы израильскую cVidya. Имелось такое подозрение, что обошлась бы она дешевле. Допустим, миллионов до двадцати для потребностей Излучинского макрорегиона. Но кто ж его, Мазолевского, спросит? В Москве решили (кто, кто… да известно, кто!), что генподрядчиком проекта по установке «Протея» на биллинговых системах Роскомтела и во всех его филиалах будет ОАО «Крокус». Контора серьезная, второе место в рейтинге IT-компаний России, оборот шестьсот миллиардов в год, во главе стоит человек приближенный и очень, очень доверенный. В правлении, ясное дело — генерал из бывших (хотя, говорят, не бывает у них там «бывших»). Сказано — сделано. Провели быстренько для видимости открытый конкурс и стороны украсили витиеватыми подписями контракт с восемью нулями. Ответственность за стендовые испытания, пусконаладку, настройку, ввод в эксплуатацию также лежали на «Крокусе». Задача же филиала — гонцов принять, обеспечить условия для работы, акты подписать. Подчеркивалось особо: подписать все, что дадут, и не умничать. Так и сделали.

Руководитель проекта от «Крокуса», Гасанов — часы Ulisse Nardin, джемпер Poul&Shark, мокасины Alexander Hotto, легкий кавказский акцент, диплом МГТУ имени Баумана и красные глаза — пробыл в Излучинске сутки. Осмотрели помещение серверной, пробежались по плану-графику, отобедали в «Русской охоте». Прощаясь, Гасанов деликатно взял Мазолевского за локоток.

— Юрий, не откажите в любезности, примите.

— Что это? — Мазолевский с улыбкой глядел на плотный конверт без надписи.

— Жест вежливости и дружелюбия. Если хотите, наша корпоративная традиция. Это вас ни к чему не обязывает, как вы понимаете.

— Что ж, спасибо. Счастливого пути, — Мазолевский положил конверт во внутренний карман пиджака, что получилось с трудом, содержимое показалось довольно пухлым.

— Благодарю за сотрудничество, с вами приятно работать, — Гасанов отрыл заднюю дверь служебной роскомтеловской «тойоты камри», — надеюсь, все у нас пройдет штатно. Мы еще увидимся, это не последняя наша совместная работа. Всего хорошего.

Десять тысяч евро в масштабах этого проекта столичным инсталляторам действительно кажутся жестом, а не деньгами, — так размышлял Мазолевский уже в кабинете. Ведь для «Крокуса» иногда играет роль даже не рентабельность, а статус исполнителя пилотных решений федерального уровня — были случаи, когда «Крокус» работал в убыток, «нагоняя» прибыль в других местах. Да и его, Мазолевского, подпись — одна из четырех.

Плохо другое — пока нет специалистов, обученных работе с системой. Запустить «Протей» на излучинском сегменте этот «Крокус», вероятно, и сможет. И антифродовая подсистема даже станет как-то функционировать. Будет формировать логи отчетов, анализировать биллинг, реагировать на типовые события… Но по сути будет лишь «моргать лампочками». Ведь как с тонкой настройкой профилей? Никак, с этим проблемы. И дай бог, чтобы они не аукнулись. С другой стороны, практика показывает, что задачи антифродовых систем постепенно смещаются в сторону IP-телефонии, платных СМС сообщений, контроля добросовестности контент-провайдеров, процессинга, банковских платежей. Ладно, война план покажет, а пока все внимание и силы — недавно введенному в строй опорному узлу!

Глава 13

Удивительно, сколько полезного можно извлечь из такого бестолкового для современного бизнеса предмета, как высшее учебное заведение. Провинциальные вузы унавожены (пожалуй, это самое верное слово) талантами, направленными вовсе не на получение магистерской степени. Излучинский государственный университет связи и информатизации — яркий и характерный пример одного из самых дорогостоящих способов выявления и последующего погребения под грудой образовательных программ прошлого века хоть сколько-нибудь способной молодежи. По уровню компетенции и готовности к реальной работе на производстве студенты напоминают шкуру дохлой лошади — она ни на что не годится. Студенты бестолковы, а по сравнению с бывшей лошадью они еще и ленивы, коварны и хитры.

Однако деловой, хваткий человек всегда найдет применение и шкуре, и студентам. Бог с ней, со шкурой, а вот будущие бакалавры и магистры… Лукавые изворотливые твари, никакого трудолюбия, в голове мякина, а гонору — как у румынских цыган, особенно у платников! Тут ключик в подходе, в мотивации надо искать. Как известно, доброе слово и револьвер действуют эффективнее, чем просто доброе слово. Угроза непринятия зачета или курсовой вкупе с держащимся «на птичьих правах» местом в общаге плюс крошечная толика денег — сходить в кино или Макдональдс — способны творить чудеса. А если студент бюджетник, то и сам Дэвид Копперфильд вынужден жадно курить в сторонке. Ну и умным людям, которые все это придумали, останется на «покушать». А он, Колдунов, умный.