Страшная сила - Дия Гарина

– И как вы ими управляетесь? – нарушила я затянувшееся молчание, имея в виду деревянные палочки, которыми Крешин орудовал так ловко, что приходилось только диву даваться.

– А что делать? Японцы одни из главных наших партнеров… – хмыкнул он, подцепив палочками очередной кусочек сасими, и пояснил: – Просто стыдно стало, когда в Японии на одном из банкетов после моего безуспешного ковыряния палочками мне принесли вилку. Пришлось освоить еще и эту науку.

– Еще? Может, расскажете и о других освоенных вами навыках? Как насчет таланта поджигателя? У меня, между прочим, чуть любимая пижама не сгорела! – возмутилась я, опуская тот факт, что вместе с пижамой чуть не сгорела и ее владелица.

– Только не делайте из меня монстра, госпожа Евсеева, – поморщился Крешин. – К вашему сведению, если я и имею отношение к пожару, то только косвенное.

– Разумеется косвенное, – улыбнулась я как можно шире. – Вы же не сами бросали бутылки с зажигательной смесью. Вы только людей для этого наняли. Да еще, наверняка, через посредников.

– Ну, зачем же вы так, Ника Валерьевна, – укоризненно покачал головой Крешин; и, сделав большой глоток, откинулся на спинку обтянутого черной кожей сидения. Все-таки до потребления пищи на полу мы еще не опустились. Или не доросли.

– А как?! – Страх и ненависть, дремавшие на дне души, вырвались из меня почти криком. – Как я должна разговаривать с человеком, который своим долбаным комбинатом отравил жизнь моей семье? Неужели вы думали, что я смогу вот так запросто сидеть с вами в ресторане, попивать пивко и отвратительный зеленый чай, и трепаться «о вечном» после того, что произошло? А, господин олигарх?

– Успокойтесь! – Крешин не повысил голоса, но тон поменялся разительно. Куда девался ироничный философ? Я даже залюбовалась его отвердевшим, и не самым отталкивающим лицом. Все-таки, было в моем визави нечто, заставляющее меня оставаться на месте вместо того, чтобы, швырнув в него салфеткой, удалиться с гордо поднятой головой. Что-то было. И пусть смотреть ему в глаза приходилось немного снизу вверх, но в остальном…

– Не закатывайте истерику. – Крешину не понадобилось брать себя в руки, он себя из них и не выпускал. – Если хотите знать, я действительно тут ни при чем. Не стоит забывать, что закрытие комбината отразится не только и не столько на мне. У меня половина трудоспособного населения города вкалывает. Если комбинат закроют, то тем детям, о здоровье которых печется ваш отец, нечего будет есть. Так что поверьте, – доброжелатели, закидавшие вас «коктейлем Молотова», действовали исключительно самостийно.

– Но если так, неужели нельзя найти цивилизованный выход? Существуют же какие-то современные методы очистки…

– Существуют. И ищутся новые. – Крешин подцепил из деревянной коробочки что-то, похожее на квашеную капусту. – Я предлагал господину Евсееву возглавить эти исследования. Но получил отказ.

Голова моя пошла кругом. Неужели это правда? Он предлагал отцу совместные исследования? Не может быть…

– Давайте сменим тему. – У химического магната между бровями пролегла едва заметная морщинка. – Сегодня я не хочу говорить о делах. Имею я право на один день отпуска?

Молча согласившись с тем, что право он действительно имеет, я уткнулась в тарелку с супом из креветок, и возблагодарила Бога за то, что можно отбросить осточертевшие палочки, и взяться за обыкновенную ложку.

Время шло; тарелки, расписанные кобальтом, пустели, а мы все молчали, перебрасываясь напряженными взглядами, пока терпению моему не пришел конец.

– Послушайте, Виктор Николаевич. Может быть, вы все-таки объясните, зачем пригласили меня принять участие в вашем рождественском отпуске? Не для того же чтобы устроить тренинг по скоростному владению палочками?

– Нет, – покачал головой Крешин. – Кажется, я уже говорил, что сегодня удовлетворяю все свои прихоти. Так вот, вы – моя прихоть. Только не вздумайте обижаться. Ничего обидного в этом нет. И потому я предлагаю продолжить наше катание. Если вы, конечно, не против.

– Какая вершина политкорректности спрашивать у прихоти ее мнение, – пробормотала я, готовясь следующим предложением послать наглеца по общеизвестному адресу. – Зачем этот фарс, господин Крешин? Я ведь вам уже до чертиков надоела. Вон на часы поглядываете через каждые три минуты…

– Неужели так часто? – Он по-особому улыбнулся, став на мгновенье абсолютно беззащитным; несмотря на счет в швейцарском банке, собственную химическую империю, и охрану, сидевшую за соседним столиком и упорно давившуюся сырой рыбой. Мне даже захотелось положить ладонь на его руку, но Крешин избавил меня от соблазна, опустив ее в карман.

– Я хочу позвонить жене, – объяснил он, извлекая мобильник. – В Москве уже утро.

– Вы женаты? – почему-то удивилось я. До этого момента мне в голову даже не приходила мысль о существовании семьи бизнесмена.

– Был женат… – Палец Крешина завис над очередной кнопкой, словно раздумывая. – Пока жена от меня не ушла.

– Разве от таких, как вы, – уходят?

– Такие, как она – уходят. Уходят в коммуналку с подселением. И даже такие, как я, тут бессильны…

– Я думала, что подобных экземпляров уже не осталось, – грубо бросила я, уставившись поверх его головы на подплывшую к стенке аквариума рыбу-философа. – Ваша бывшая жена прямо антиквариат какой-то.

– Наверное, потому я и женился. Истинные знатоки знают цену антиквариату.

– Вы все еще любите ее.

Сказала, и сама поразилась скорости, с которой перескочила от грубости к жалости. Нашла, кого пожалеть! Себя лучше пожалела бы. Ни кола, ни двора… Ни каменной стены. Ну, какая из Павла Челнокова стена? Плетень дырявый – из щелей ветер свищет. А этот – другой. Подходящий. Влюбиться в такого никогда не смогу, а вот жизнь счастливую с ним прожить – запросто. Только, увы, не светит. И чем, интересно, его жена бывшая зацепила?

– Вы кажется спрашивали, Ника Валерьевна, почему я пригласил вас составить мне компанию? – Бизнесмен криво улыбнулся и, отложив телефон, сцепил руки под подбородком. – Потому, что вы чертовски похожи на мою жену. Не внешне. При всей моей… гм… привязанности даже я не рискнул бы назвать ее красивой. В отличие от вас. Но внутри…

– Полноте! – фыркнула я. – Откуда вы знаете, что у меня внутри? Только не говорите, что в школе у вас была пятерка по анатомии.

– Хорошо, не скажу, – покорно согласился Крешин, и в глазах у него опять заплясали чертики. – Скажу, что мне не восемнадцать лет. И с женской братией… или точнее – сестрией, знаком не понаслышке. Сами понимаете, в моем положении это не удивительно. Так вот, нашей короткой вчерашней встречи мне хватило, чтобы сделать кое-какие выводы. Ну, а сегодня я убедился окончательно.

– И что вы предлагаете? – Дыхание мое на какое-то время вообще прекратилось. – Стать вашей женой на сегодня со всеми вытекающими последствиями?..

– Ну что вы, Ника Валерьевна! – Кажется, своим вопросом мне удалось вернуть олигарха в обычное иронично-философское расположение духа. – Я бы не посмел. Хотя бы из опасения получить от вас горячий душ из супа… Повторяю, вы слишком похожи на мою жену, чтобы я рискнул своим здоровьем. Неужели так трудно представить, что мне ничего не нужно, кроме нормального человеческого общения?

– Трудно. – Дурной пример Наташки Фроловой всегда говорить правду, только правду и ничего кроме правды заставил меня решительно кивнуть. Пришлось поспешно выправлять положение: – Но я буду очень стараться.

– Вот и договорились, – произнес Крешин, вновь потянувшись к телефону. – Суп вы уже доели, так что следующим номером нашей программы – поход в кино на дневной сеанс. Надеюсь, в «Премьере» идет что-нибудь приличное. Спускайтесь в холл, и подождите меня пять минут. Попробую все-таки дозвониться. Хотя точно знаю, что увидев мой номер она, как всегда, не ответит.

– Возьмите мой! – Окончательно сходя с ума, я протянула ему свой мобильный. – От одного звонка не обеднею.

– Спасибо. – Крешин не стал противиться, и уже на выходе из зала оплетенное бамбуком зеркало показало мне его, напряженно подносящего телефон к уху.

Несмотря на бурлящее в каждой клеточке любопытство я сумела удержаться, и не спросить догнавшего меня миллионера о результатах переговоров. Отстраненно-равнодушная маска вместо нормального человеческого лица отбивала всякую охоту брать интервью. И потому я покорно уселась в джип, который тут же сорвался с места, и буквально через несколько минут затормозил возле самого большого кинотеатра в городе.

Если меня спросят: как называлась картина, на которую мы попали, ввалившись посреди сеанса в полупустой зал, мне останется только пожать плечами. Третьесортная американская комедия с неизвестными актерами стерлась из памяти, без остатка сожранная вирусом равнодушия.

На экране мельтешили люди, тщившиеся вызвать у меня улыбку, а я все решала, и никак не могла решить: зачем я здесь? Почему я, как старая кляча, покорно следую за человеком, которого по всем канонам мне полагается ненавидеть до глубины души? Едва дождавшись финальных титров, я уже готова была поблагодарить моего предельно вежливого «похитителя» за отличный отдых для души и тела, а затем откланяться, как вдруг он предложил: