Специалист по кадрам - Дмитрий Яковлевич Парсиев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Всё я понимаю. Только денег у меня нет. А если бы были, не дал бы.
— Мы это выясним, — пригрозил главный.
— Только попробуй сунуть руку мне в карман. Получишь по морде.
— Гайдзин, ты совсем тупой? Полезешь драться, огребешь. Нам придётся избить тебя как следует, чтоб запомнил на всю жизнь.
— Нет, родной, это ты не понимаешь. Пока будете бить, цепану кого-нибудь ногтями, останется ДНК для полиции. И это будет расцениваться уже не как разводняк пуганого лоха, а нападение с целью грабежа группой лиц, а это уже тяжкое преступление. С ДНК полиция вас найдёт, суд нагрузит вас за групповой грабёж. Ну, сколько вам светит? Лет по десять?
— Откуда знаешь про наши законы?
— Я, может, тоже японец, пусть и не чистокровный, — соврал я. — Дальше, пока я с переломами и сотрясением в больничке полежу, отдохну от душного офиса, за мной медсестрички поухаживают, работодатель мне больничный оплатит, а суд тем временем ещё и взыщет с вас кругленькую сумму морального ущерба, которую вы долго и нудно будете отрабатывать по ту сторону колючей проволоки. Ну и в каком месте я от такого расклада должен быть напуган?
Вожак смотрел на меня исподлобья.
— Короче. Или бейте, или пошли нахрен с дороги.
— Откуда ты такой борзый, гайдзин?
— Ну, допустим, из России. Что дальше?
— Я так и думал, — вожак скривился как от кислого, — Эти русские все поголовно ушибленные на всю голову. Я не понимаю, о чем думает премьер-министр? Как он собирается договариваться с ними по возврату северных территорий?
Меня позабавил переход гопника на большую политику, но думаю, это хороший знак. Он меняет тему, а значит, не желает усугублять конфликт.
— Ну а я даже спрашивать не буду, откуда ты. Сам вижу, что ходишь в спортзал Марута-мати Дори, — я указал на его куртку с надписью и эмблемой, намекая что такая одежда выдаёт его с головой.
— Ну, приходи на занятия, гайдзин, если такой смелый. Ikuzo! Пошли парни, мы ошиблись, уходим.
И они молча ушли.
Оставшись в одиночестве, шумно выдохнул. Тоже мне, миролюбивая Япония. Хотя, о чём я, они ж меня не побили, значит миролюбивые.
…
Традиционные двери в японских жилищах чаще всего раздвижные и как правило очень лёгкие. А эта дверь была старой, скорее европейской, на потемневших от времени металлических петлях. При этом она не была снабжена ни звонком, ни даже захудалой веревочкой, как у бабушки Красной шапочки.
Я просто ее потянул и она, издав небольшой протестующий скрип, открылась, впустив меня в обширное неосвещенное помещение.
— Здравствуйте, — крикнул я, предупреждая о своём появлении, — Мне нужен дедушка Шоушан!
Помещение осталось таким же немым.
Матюкнувшись, не возвращаться же без результата, я подсветил себе смартфоном и прошел в глубину.
Изнутри всё это напоминало лавку старьевщика или торговца сувенирами, который слегка сбрендил и подбирал хлам с мусорок.
Со стен свисали куски старых сетей и снастей, крюк-кошка, какие-то странной модели керосиновые лампы, парочка сушёных (судя по виду, это произошло в прошлом веке) рыбин, которым место в музее, причём не в краеведческом, а в музее археологии и истории.
Деревянный пол отзывался ленивым скрипом, но был на удивление чистым.
Я обогнул ряд безбожно старых шкафов, доверху наполненных старым хламом и оказался перед тройным окном, тоже неожиданно чистым, за которым раскинулся сад. В саду рос невысокий бамбук, а под ним трава и какие-то овощи, словно владелец на серьёзных щах выращивал себе ингредиенты на салат на древней киотской земле. Вдали был виден озёрный порт Оцу. Кажется, что я попал в какой-то фильм, вернее в декорации к фильму, куда забыли запустить актёров.
Единственное что выбивалось в этом доме из общего стиля это книжные полки во всю стену, заполненные книгами.
Книги разные. Есть старые, есть свежие. Не фолианты под старину. А именно книги, какие продаются в книжных магазинах. Многие имеют закладки. То есть книги подобраны не со свалки и составлены не для поддержания атмосферы таинственности и трансцендентного размаха мысли. Шарлатан скорее понаставил бы хрустальных шаров и понавесил жутковатых амулетов. Обычные типографские книги как-то сразу снижают градус колдовского шарма.
— Экхе-экхе! — еще раз подал голос я.
— Ну, допустим, меня называют Шоушаном. — раздался негромкий голос справа от меня, — Ты кого-то потерял, парень?
Вздрогнув от неожиданности, я повернулся и увидел, что всё это время как дурак таращился в окно, в сад, а рядом в тёмной зоне в кресле неподвижно сидел одетый в поношенную тонкую куртку пожилой человек. Крупной кости и довольно грузный для японца.
Не так просто определить рост сидящего в кресле человека, но я бы сказал, хозяин дома был человеком выше среднего… для японца, само собой, а еще широкоплечим, с копной седых как сталь волос, с большими, глазами и широкими бровями.
— Здравствуйте, дедушка Шоушан.
— Почему вы все, малолетние обормоты, называете меня дедушкой? — он приподнял одну бровь. — У меня нет детей, а значит по определению не может быть и внуков.
— В знак уважения, — нашелся я, — Меня зовут Масима. Будем знакомы?
Не вставая с места он щелкнул выключателем, осветив себя и маленький рабочий стол, за которым работал. На столе был разложен набор инструментов для резьбы. Шоушан держал в руках костяную заготовку. Если судить по размеру, то наверно из такой заготовки можно вырезать шахматную фигурку.
— То, что ты не какой-нибудь Микайо, я и так вижу, — тонко намекнул на моё происхождение Шоушан. — Знаешь, кто ошивается в районе порта, Масима?
— Рыбаки?
— В районе порта ходят три категории: рабочие-докеры, туристы с фотоаппаратиками и шпана, по которой плачет тюрьма Абасири. На первых и вторых ты не похож.
— Испуганным вы не выглядите, — усмехнулся я.
— А что, должен? — старик зеркально усмехнулся, — Повторяю вопрос. Ты кого-то потерял?
— Можно и так сказать, — ответил я неопределённо.
Мое внимание привлекла прибитая к стене полочка, на которой были выставлены резные фигурки. И это точно не шахматы. Как будто резчик неоднократно пытался вырезать фигурку нереального мистического животного или зверя, но сам точно не знал, как этот зверь должен выглядеть. Поэтому все
