Все Грани мира - Олег Авраменко

— И правда вкусный, — согласился я. — Однако вернёмся к Кэр-Магни. Судя по всему, его хозяин — великий человек?

— Конечно, мой господин, — подтвердила Суальда. — До недавних пор Кэр-Магни и все земли Ланс-Оэли были собственностью его величества верховного короля... — И, немного помедлив, она добавила: — Царство ему небесное.

— Он умер?

Суальда неопределённо пожала плечами.

„Она что-то скрывает,” — констатировала Инна.

„Мне тоже так кажется.”

„Верховный король! Вот это да! Очевидно, теперь Кэр-Магни принадлежит одному из принцев королевского дома.”

„Но какого королевского дома?”

„Верховного, наверное.”

„А что это такое?”

„Откуда я знаю...”

В этот момент в комнату вошел Шако с подносом, на котором стояла серебряная супница. Суальда поставила её на стол и сняла крышку — в воздухе запахло борщом.

— Его величество лично научил меня готовить это блюдо, — сказала она. — В прошлом году он побывал в какой-то заморской стране и привёз оттуда рецепт борша. — (В коруальском языке не было звука «щ».) — Надеюсь, вам понравится.

„Боюсь, Владик, это не простое совпадение.”

„О чём ты?”

„О борще — и ты и он оказались на чужбине в одном и том же месте.”

Я так и не понял, шутит Инна или говорит серьёзно. Она не любила борщ и не умела готовить его — я имею в виду настоящий, украинский, а не польскую похлёбку. Это, по моему мнению, был её единственный недостаток. А во всём остальном она была идеальной женой.

Борщ был хорош, хотя Суальда, как на мой вкус, немного передала ему пряностей.

— Отлично! — похвалил я. — Вы очень хорошо готовите борщ.

— Слышишь, бабушка, — отозвался Шако; мы впервые услышали его голос — приятный мальчишеский тенор с басовитыми нотками подростка. — Господин сказал: «боршч». Я был прав, а ты говорила...

— Не распускай язык! — прикрикнула на него Суальда. — Забирай борш и неси утку.

Она сунула ему в руки супницу. Надувшись, Шако покорно направился к двери, но, прежде чем выйти, повернул голову и за спиной Суальды показал ей язык.

Инна весело улыбнулась:

„Очень милый мальчик.”

„В самом деле. К моему счастью, он слишком молод для тебя.”

„Перестань дурачиться!”

„Нет, я серьёзно. Он настоящий красавчик. Немного подрастет, станет опасным сердцеедом... Но вернёмся к нашим баранам. Что случилось с верховным королём? Ты спросишь или я?”

„Лучше я.”

— Суальда, вы...

— О, госпожа, я не заслуживаю обращения на «вы» с вашей стороны.

— Почему же...

„Инночка,” — предупредил я, — „не забывай, что ты в чужом монастыре. Суальда лучше знает здешние правила, и если говорит, что не заслуживает чего-то, то так оно и есть. В конце концов, она служанка, а ты в её глазах — благородная дама.”

„Всё в порядке. Я это понимаю. Просто я немного растерялась. Обращаться на «ты» к пожилой женщине, которая называет меня госпожой...”

— ...Хорошо, Суальда. Ты сказала: «царство ему небесное». Значит, верховный король умер?

Женщина вздохнула:

— Я, ваши светлости, лишь простая служанка, и не мне судить, может ли умереть Великий Мэтр, или нет.

„Мэтр!!! Ты слышала?!”

„Неужели тот самый бывший хозяин Леопольда?”

„Кажется, он...”

— Ты сказала: «Мэтр», Суальда?

— Да, госпожа, верховный король.

— Его звали Мэтром? — спросил я.

— Нет, господин, так его называли.

— А как же его звали?

— Вот этого я не знаю, милостивые государи. За всю свою жизнь я не встречала ни одного человека, который знал бы это. Ещё при деде моего прадеда его величество верховного короля звали только Мэтром. С древних времён он правил миром, так что, боюсь, его крещённое имя уже давно забылось.

— Ты говоришь о нём в прошедшем времени, — заметила Инна.

Суальда удивлённо подняла брови:

— В прошедшем? Прошу прощения, госпожа, но как это я говорю в прошедшем? Я же сейчас говорю?

„Силы небесные!” — воскликнул я. — „Она же просто дура!”

„Вряд ли,” — возразила Инна. — „Уж очень умело она избегает прямых ответов.”

„Хитрость — ещё не свидетельство ума.”

„И всё же она знает больше, чем говорит.”

„Вот в этом я не сомневаюсь.”

Шако притащил огромный поднос с запечённой уткой, жареным картофелем во фритюре, тушёнными грибами в соусе и ещё несколькими блюдами, названий которых мы не знали.

— Ещё будет клубничное мороженое и горячий шоколад на десерт, — сказала Суальда. — Это, к сожалению, всё. Вы уж простите, господа, но появление ваших милостей было таким внезапным, что я не успела как следует подготовиться.

— Ничего страшного, — растерянно пробормотал я и обратился к Инне: — „Муки Христовы! Здесь кормят, как на убой.”

„А как же иначе,” — спокойно ответила она. — „Ведь это дом верховного короля. Видимо, Мэтр был настоящим Лукуллом... Или, может, его гости были любителями шикарных застолий.”

— Обещаю, что вечером, — продолжала Суальда, — я исправлю свой недосмотр.

Представив, какой тогда будет ужин, я чуть не застонал.

Некоторое время мы ели молча. Все блюда были изумительно вкусными, и мне приходилось сдерживать себя, чтобы не объесться да ещё оставить место для обещанного десерта.

— Суальда, — наконец произнесла Инна, — ты неправильно поняла меня. Я спрашивала, почему ты говоришь о Мэтре «правил», а не «правит».

— Потому что он уже не правит, госпожа.

— Он умер?

— Этого я не говорила.

— Так он жив?

— И этого я не говорила, госпожа.

„............!!! ............?! ............! ......!!!” — мысленно выругался я.

Инна бросила на меня сердитый взгляд, но ничего мне не сказала, а продолжила расспрашивать Суальду:

— В любом случае, Мэтр уже не верховный король?

— Этого я не говорила, госпожа, — повторила Суальда фразу, от которой меня уже начинало трясти. — Никто не лишал Мэтра титула верховного короля, а сам он от него не отрекался.

„Чума на твою голову!” — подумала Инна, вслед за мной начиная терять терпение.

— Но должен же кто-то править вместо короля. Регент, например.

— Вот-вот! — почему-то обрадовалась Суальда, как будто её вывели из крайне затруднительного положения. — Регент. Великий инквизитор, его высокопревосходительство Ференц Карой.

„Ого! Великий инквизитор! Небось, здешний последователь Торквемады8. Ференц Кар... ой! Владик, ты слышал?”

„Да, да, действительно,” — взволнованно отозвался я, тотчас вспомнив, как Леопольд говорил, что ученика Мэтра зовут Ференц. — „Так ты думаешь, что...”