Николай I - попаданец - Петр Донцов

Милорадович являлся одним из поборников отмены крепостного права, и он знал о моем интересе к этому вопросу. Он также знал о моем общении со Сперанским и другими либералами. Поэтому в обществе меня не воспринимали как консерватора, но и не считали либералом. Для многих я являлся темной лошадкой, ибо не все свои дела и поступки афишировал. Я вел себя достаточно осторожно, чтобы выглядеть безобидным в глазах моего брата. Примкни я, например, к либералам, кто знает, захотел бы Александр видеть меня своим приемником.

Граф был человеком деятельным и любил лично участвовать в тушении пожаров и спасении утопающих. С помощью одного из людей Соколова, которого попросил оповестить меня, ежели генерал опять решит проявить героизм, я узнал, что граф уехал тушить пожар на Васильевском острове. Туда я и отправился в сопровождении двух егерей. Мол, проезжал неподалеку, услышал о пожаре и прискакал на помощь. Пожар тушили всю ночь, и мы с генералом сдружились. Ведь общее дело сплачивает. Я пригласил его к себе, в Аничков дворец, куда мы и отправились, благо было недалеко. Михаил Андреевич, в прошлом бравый вояка, оценил этот гусарский жест, да еще со стороны цесаревича.

Шарлотта оказалась на высоте. Она не высказала своего удивления от прихода двух потных и помятых мужиков, а быстро распорядилась насчет ванны и завтрака. За завтраком мы разговорились о крестьянском вопросе, который очень волновал графа. Я сказал, что и сам близко к сердцу принимаю этот вопрос и работаю над проектом его решения. Расстались мы довольные друг другом.

Глава 29

Никифор Иванович Князев, запер двери своей лавки на большой, висячий замок и, повернувшись, взглянул на небо. Ноябрь в Петербурге не самый приятный период, а тут небо совсем заволокло тучами, и мелкий промозглый дождь все норовил пробраться за воротник. Порывистый ветер швырял капли дождя прямо в лицо, и казалось, что город замер в преддверии Страшного Суда, что неумолимо надвигается, охватывая небо свинцом.

Несмотря на столь благородную фамилию, Никифор Иванович был всего лишь мелким купцом, и держал небольшую скобяную лавку на Васильевском острове, недалеко от Адмиралтейской стороны. Дед Никифора Ивановича числился крепостным у одного из князей Бабичевых, но подавшись на заработки в столицу, что было обычной практикой в то время, сумел завести свою скобяную лавку. И хотя богачом он не стал, все же сумел купить себе свободу. Благо князь нуждался в деньгах, и цену запросил умеренную. Оставшись в Петербурге, дед Никифора Ивановича взял себе звучную фамилию Князев. Как-никак, а он стал купцом третьей гильдии, а в купеческом деле представительская фамилия лишней не окажется.

Взглянув в сторону Адмиралтейства, Никифор Иванович увидел зажженные фонари, что предупреждали об опасности наводнения. Впрочем, в штормовую погоду фонари зажигали довольно часто, но это вовсе не означало, что обязательно будет потоп. И даже если вода немного поднималась, она не затапливала дома, так как парапеты каналов строились с запасом в полсажени и более. Посему, не придав особенного значения мерцанию фонарей, купец отправился домой. Жил он через улицу от своей лавки, что было чрезвычайно удобно, особенно во время зимы. А между тем, ветер все крепчал.

Проснувшись рано утром и выйдя за порог дома, Никифор Иванович увидел, что непогода лишь усилилась, и порывистый ветер, подвывая, разносил мусор по улице. На улице, несмотря не ранний час было много народу, ибо петербуржцы спешили полюбоваться стихией. Вода в Неве уже поднялась, и волны с ревом перекатывались через гранитный парапет. Решив, что в такую непогоду покупателей не будет, купец вернулся обратно домой и используя благоприятный момент, улегся спать. Разбудили его крики на улице: «Вода прибывает, наводнение...». Так как спал он одетым, то вскочив, метнулся было к сеням, но на пороге столкнулся с женой своей, Авдотьей.

- Никифор, - встревожено сказала она, - сосед говорит, что вода вышла из берегов. Надо бы скарб из подвала поднять, ежели затопит.

- Я выйду, посмотрю, а ты с Еремой и младшими, пока вытаскивайте все и кладите на стол и на лавки. Ежели что, на чердаке отсидимся.

Выйдя на улицу, он увидел, что вода уде лижет подошвы сапог. Сосед как раз запрягал лошадь в телегу.

- Ты куда? - спросил Никифор.

- К брату, - ответил сосед, - Он подальше от реки живет. Глядишь, вода до него не доберется. Я как раз к реке шел, гляжу, народ бежит. Кричат, что вода из берегов вышла. Ну, вот я скорее к себе.

- Надобно и мне в лавку бежать, - сказал Никифор.

- Да уж, ответил сосед, - вона как водица поднялась.

Забежав в дом, купец лишь сказал жене, что бежит в лавку, и наказал ей вытащить, что сможет, из подвала, а детей разместить на чердаке. Сам мол, как только поднимет ценные вещи наверх, вернется домой.

Когда Никифор Иванович подбегал к себе, вода уже просачивалась через порог. Отперев дверь подвала, купец торопливо сбежал по лестнице вниз, держа в руке свечу. Вода уже капала в подвал, быстро проникая между ящиков и узлов. Поставив свечу на ящик, Никифор Иванович начал торопливо складывать самые ценные товары в пустой ящик, а в это время вода потоком хлынула в небольшой подвал...

«И разверзлись хляби небесные, - думал отец Михаил, наблюдая за разбушевавшийся стихией с высоты колокольни». Небо и вода слились в одно размытое пятно. И лишь лучи тусклого солнца, кое-где пробивающиеся из-за туч, рисовали неточную границу между зеленоватой водой и сероватым небом. Колокольня располагалась на небольшом пригорке, и с нее, в ясный солнечный день прекрасно был виден весь Петербург. Недаром здание колокольни иногда использовалось пожарными, дабы определить, где именно возник пожар. Сейчас же все вокруг залила вода из поднявшейся Невы, и лишь обломки зданий и мусор бурлящим потоком неслись в сторону залива. Среди потока воды виднелись люди, цепляющихся за бревна, или сидящие на воротах, которые волею судьбы превратились в импровизированные плоты.

Еще вчера вечером с залива подул сильный ветер, а позже поднялась буря. Но никто не ожидал, что вода поднимется так высоко. Граф Милорадович, петербургский генерал-губернатор пытался организовать помощь пострадавшим, самолично подбирая утопающих на свой катер. Но, увы, множество лодок попросту сорвало бурлящим потоком и разбило о стены домов. Вследствие чего плавсредств хронически не хватало.

Зимний дворец стоял как скала посреди бушующего моря, в которое превратилась Дворцовая площадь, и волны, с ревом били по стенам дворца, обдавая верхние этажи брызгами и пеной. Огромные, тяжелые баржи, что доставляли в город продовольствие, как щепки неслись вверх по реке. Одна из них застряв на гранитном парапете Летнего сада, так и осталась стоять на нем, изредка колеблемая волнами.

К трем часам дня вода, наконец, стала убывать, а к вечеру река ушла обратно в берега. На следующее день, вышло долгожданное солнце, освещая изуродованный стихией город. А еще через год, лишь памятные таблички напоминали горожанам о происшедшем. А Никифора Ивановича в этом городе уже не было.

Глава 30

Наступил новый 1825 год. Рождество мы с семьей традиционно проводили в Москве. Насколько я помнил, это был последний год Николая Павловича, то есть меня, в качестве великого князя и цесаревича. В настоящей истории, в ноябре мой брат умер во время поездки в Таганрог, а далее случилось междуцарствие и восстание декабристов. Поэтому, на финишной прямой, я ускорил подготовку к потенциальному конфликту за престол.

В Москве я встретился с капитаном Гофманом. Из Персии стали доходить первые слухи о подготовке Фетх Али-шаха и наследника престола Абасс-Мирзы к войне против России. В этом их активно поддерживали англичане, помогавшие шаху деньгами, оружием и инструкторами. Наследник престола Абасс-Мирза, был молод и горяч. Модернизировав армию с помощью англичан, он горел желанием вернуть земли, утерянные после недавней войны с Россией. В Грузии, на потенциальном театре военных действий находилась всего одна дивизия, разбросанная по гарнизонам.

Хотя я знал, что будущую войну мы выиграем, но получше подготовиться, никогда не мешало. Для этого, малый генштаб капитана Гофмана проработал планы на случай войны и приготовил довольно подробные карты местности. Позже, эти расчеты довели до ума с помощью генерала Паскевича.

Инфраструктура на Кавказе практически отсутствовала, а климат был жарким и нездоровым. Отчего содержание большого войска, в начале XIX века грозило повышенной смертностью от эпидемий. Часто во время войн на Кавказе, больше солдат гибло от болезней, чем в бою. Исходя из этого, мы панировали послать еще одну дивизию в подкрепление, чтобы более оперативно реагировать в случае войны, а также держать еще три в резерве, на Кубани. Александр согласился послать только две дивизии на Кубань, на случай осложнений с персами и отправить дополнительные запасы пороха и фуража. Но это было все, что я смог добиться.