Четвёртая ноосфера - Виталий Акменс

– Ну, не знаю, ионизация, все дела. Хорошо, ещё стены были толстые.

– А что гуща? Эвакуировалась?

– Я же говорю, стены были толстые. Хотя вроде бы ямка осталась оплавленная.

– Не, это неинтересно. Вот если бы он в чью-то голову…

– Слушай, Мыл…

– Да что ты разнылся?!

– Нет, ты послушай. Я просто хочу у тебя спросить как у специалиста. Вот ты смеёшься над пылкэтыком – ладно, хорошо, смешно. Но зачем самому-то лезть на посмешище? Зачем грустить над собой, если можно смеяться над другими? Нет, я понимаю, что нам без дураков не прожить, помрём со скуки. Но у них-то какой мотив?

– Чёрствый ты человек, Пашок. Никакой романтики. Между прочим, павших в бою, говорят, сам архиодмин провожает в чертоги Цхода.

– Мэмыл, Цхода не существует. Ноосфера – одноранговая сеть.

– Прядь!

– И архиодминов не существует.

– Кто же у них там наверху, правит всем Орденом?

– Мэмыл, хочешь загадку? Какой ответ самый позорный для тупицы и самый обыденный для умного?

– Какой?

– Я не знаю.

– Ты не знаешь?!

– Это ответ на загадку.

– Куймук-рыпэтык! Ты меня доконаешь.

– Хочешь поквитаться? Приезжай, устроим спарринг.

– Иди в баню! Эта ваша спортивная гуща скучна, как твоя пятка. Там же всё урезано.

– Где урезано? Ты бой на титул видел хоть раз? Там такие выкрутасы, что не знаешь, то ли сам видишь, то ли спецэффектов под глаз накачали.

– Всё равно без демонов неинтересно.

– Без демонов точно так же, как с демонами, только рентабельно. Ты же глазом всё равно не отличишь тридцатую итерацию от десятой, а уровень самоорганизации, сам посчитай, во сколько больше. Ну зародится слизняк, ты его даже не различишь во время боя, зато потом убивать замучаешься.

– А зачем его убивать? Это же не ра… не это самое. Не в ношке.

– Нет, ты всё-таки тупее, чем кажешься. Ну и что, что не в ношке? Гуща – штука дорогая, её на следующий бой должно остаться хотя бы две трети, а то разоришься. А ты попробуй, если она тебе не подчиняется.

– Почему не подчиняется?

– А не хочет. Умная стала. Сама кушает, сама обороняется, и плевать хотела на хозяина. Но ты не обольщайся, даже такое происходит редко. Для этого силы должны быть уж очень равными. Чтобы не могли друг друга убить, но постоянно делали друг друга сильнее. Понимаешь?

– Ну-у…

– Нет, бывают, конечно, такие самородки, что и хозяев сожрут, и на улицу полетят охотиться, но это, я не знаю, может, пару раз случалось, и то не факт – я скорее поверю, что это диверсия, а не какая-то там эволюция.

– А мы тоже гущу проходим, – это я вставляю ремарку; нет, скорее, встреваю в разговор не самым умным образом. – Только эту, как её…

Хотя чего я стесняюсь?

– Слушай, Пашок, а что с тем, ну, кого порезало на кусочки? Это считается горячая смерть?

– Нет, конечно. Холодная.

– А как же он успел? Ну, завершиться. Корректно.

– О, ну там свои заморочки. Всякие внешние буфера, дифференциальное предсказание… кстати, вот тоже почему мы этим не занимаемся. Издержки, издержки и ещё раз издержки. А что это тебя, Славик, потянуло на одминистративные темы? В Орден поступаешь?

– Чего?

– Ничего. Действительно, бред сказал.

Пашок качает головой, усмехается по-простецки, как будто ничто его не потревожило в моём вопросе. Далее с таким же безоблачным видом уже во всём теле, он встаёт и говорит:

– Друзья мои, я ведь забыл поздравить именинника.

Конечно, забыл ты. Просто у тебя особая программа. Ну, давай, не томи.

– Турбославище! Дружище! Все мы знаем…

– И ты туда же? Давай уже, без церемоний.

– …Все мы знаем, что мой отец держит букмекерскую контору, и, кстати, очень неплохо держит. Но ремесло это непростое. Каждый мечтает выиграть вопреки правилам и теории вероятностей, а некоторые даже зарабатывают на этом. Ведь ноосфера предоставляет много окольных путей, даже не буду их озвучивать. С другой стороны, ношка нам и помогает. Помогает, например, исключать определённых личностей уже на подходе. Личности, конечно, исхитряются, придумывают новые способы…

Конец ознакомительного фрагмента.