Маршал 2 - Михаил Ланцов

– И не говорите, – с усмешкой произнес хозяин кабинета. – В конце концов, эти пролетарии с тремя классами образования нам не противник, даже если каким-либо чудом получат в свои руки ресурсы, позволяющие им попытаться бороться с нами.

В то же время. Москва. Кремль.

– Что там случилось?

– К Лазарю пришла жена на работу под конец рабочего дня. Навестить. Соответственно он вызвал персональный автомобиль и собирался ехать вместе с ней домой, но в последний момент ему пришлось задержаться на неопределенное время. Поэтому он попросил водителя отвезти жену домой и возвращаться. Когда авто отъехало на пятьдесят метров – прогремел взрыв. Нина погибла вместе с водителем. Ведем расследование.

– Кого подозреваешь?

– Свои. Но официальная версия – иностранные шпионы. Слишком многим Лазарь уже перешел дорогу. Вот и решили устранить.

– Клим?

– Вряд ли. Он хоть и горячий, но осторожный. Так подставляться не станет. Думаю, тут кто-то из 'кавалерийского лобби'. Ведь Лазарь их совершенно затер. А овеянная славой Красная конница воспринимает это болезненно. Сами подумайте – вчера были героями, а сегодня вспомогательные войска. Обидно. Среди них давно Лазаря кроют почем зря. Думаю, попытались устранить.

– Кто знает об итогах покушения?

– Я, оперативная группа и часть медицинского персонала.

– Возьми со всех подписку о неразглашении и не распространяйся о результатах. А в передовицу дадим новость о том, что сегодня в Москве произошло покушение на геройского маршала. Без подробностей и результатов, но в таком ключе, чтобы первые мысли были о гибели Лазаря. И посмотрим, кто и как будет суетиться. И с Тухачевским поговори, чтобы никому не рассказывал о произошедшем событии и пару дней не гулял в парке.

Глава 10

25 марта 1939 года. Московская область. Селов Волынское. Ближняя дача Сталина

– Таким образом, – подводил итог доклада Молотов, – предложение президента Чехословакии поставить вне закона своих политических противников и их сторонников действует нам на руку. По предварительным оценкам в этот список попадает более трех тысяч командиров, около ста тысяч солдат и младших командиров, а также порядка полумиллиона рабочих с чехословацких заводов. Само собой, не считая членов их семей. И мы можем всем им предложить политическое убежище и гражданство.

– Но ведь мы проиграли Чехословакию? – Перебил Молотова Сталин.

– И да, и нет. С одной стороны, мы выполнили свой долг и сохранили лицо на международной арене, заработав немалый авторитет. Провели через современную войну армейский корпус и многих талантливых командиров, переведенных в этот корпус специально, получив бесценный опыт боевых действий, подтвердивший правильность концепции реконструкции и модернизации армии, предлагаемую Тухачевским. С другой стороны, захват власти в Чехословакии правыми капитулянтами означает фактическую сдачу этого государства немцам. Правда, не сразу. После 'польского инцидента' немцы будут виться вокруг Чехословакии, но не сунутся туда без нашего согласия до тех пор, пока не смогут разгромить Польшу и Францию. А мы им согласия на оккупацию чехов не дадим. Так что, раньше, чем в конце 1940 – начале 1941 годах они не решатся на новую военную или политическую операцию по захвату Чехословакии. Для них теперь очень важна позиция Москвы. Провалившись в целом в Чехословакии и понеся серьезные потери, Вермахт без РККА не сможет справиться в разумные сроки с Польшей. Мы нужны им, ведь Лондон никогда не поддержит сдачу Польши. Он напротив был бы просто счастлив, если поляки с немцами подружились и пошли войной на нас. Но желание Лондона и желания Берлина теперь не сходятся. Гитлер после инцидента с 'интербригадами' не успокоится, пока не отомстит полякам. И месть эта будет ужасной. Но самостоятельно он это сделать не сможет – ему нужны мы. Да и потом, во время предполагаемой французской операции ему потребуется нейтралитет Москвы.

– И мы Берлину предоставим эти услуги? Может быть подыграть Лондону?

– Мы вполне можем немцам и отказать. Но тогда ситуация может оказаться намного сложнее для нас. Помощь Германии в разгроме Польши принесет нам новые земли и откроет возможность для аннексии прибалтийских лимитрофов, а также серьезного разговора с финнами. Для Германии же падение Польши даст новые ресурсы, резкий подъем национального самосознания и шанс на успех во Франции. Особенно если мы им поможем. И если немцы преуспеют во Франции, то встанут иные вопросы, например, такие как аннексия Чехословакии и война с СССР за контроль над европейской территорией. Однако в этом случае Германия окажется в глазах большей части Европы агрессором и завоевателем. В случае же если мы не дадим возможности раскрыться амбициям Гитлера, это могут сделать в Лондоне, испугавшись чрезмерного усиления Москвы. И в этом случае мы можем получить мощную коалицию из пяти ведущих европейских держав: Великобритании, Германии, Франции, Италии, Испании. Нет никаких сомнений, что к ним довольно легко примкнут разнообразные лилипуты вроде Дании и Норвегии. Воевать разом со всей Европой, да не завоеванной и порушенной войной, а искренне дружащей против тебя – намного хуже, чем потакать германскому милитаризму в его попытке сорваться в бездну. Кроме того, чем дольше Германия воюет в Европе, тем больше у нас времени на подготовку к войне. – Наступило минутное молчание. Не все были согласны с Молотовым, но доводов против подобрать не получалось.

– Хорошо, товарищи. – Наконец произнес Сталин. – Мы предложим всем, пожелавшим уехать из Чехословакии, дабы избежать уголовного преследования за участие в антифашистском восстании, политическое убежище и советское гражданство. Заодно, – Хозяин обратился к Слуцкому, – постарайтесь на этой волне найти новые точки взаимоотношений с РОВС и прочими эмигрантскими организациями. Войцеховский ведь теперь станет советским генералом. И не только он, но и многие бывшие белые офицеры, эмигрировавшие в свое время в Чехословакию. Не стесняйтесь приглашать иных эмигрантов обратно, обещая реабилитацию и гражданство. Если, конечно, им есть что нам предложить. Бездари и тунеядцы нам тут даром не нужны. Этого добра у нас в избытке.

– Конечно, – кивнул Слуцкий. – С рядом крупных персон мы уже работаем. С горем пополам, но наладили переписку с Сикорским, Ипатьевым и прочими. Не уверен, что они вернутся, но шанс на сотрудничество есть неплохой.

– Прекрасно, – с откровенно довольным лицом кивнул Сталин. – Так. По этому вопросу все. Давайте двигаться дальше. Что у нас шло следующим вопросом?

– Расширение внешнеторгового оборота. – Сталин кивнул и Молотов продолжил. – Наши китайские товарищи из Гоминьдана попросили новых поставок вооружения с согласием купить у нас даже старье, дабы вооружить своих бойцов. В связи с этим я передал запрос НКО товарищу Ворошилову и НКВТ товарищу Микояну запросы соответственно. Ответ из НКО пришел уже на следующий день, и он меня сильно заинтересовал. Нужно было понять, что мы можем предложить и кому, ведь кроме Гоминьдана могут найтись и другие покупатели. НКО ответили очень быстро, так как Генеральный штаб уже давно смог определиться в своих оценках того вооружения, что у нас имеется. Грубо говоря, мне передали список с указанием количественного и качественного состава вооружения РККА, в том числе находящегося на складах, прежде всего подлежащего списанию и утилизации как не отвечающего современным требованиям. Уже подписан приказ о снятии этих образцов с вооружения.

– И что, там есть что-то существенное? – Удивился Сталин.

– Очень даже. Если не трогать нестандартные виды стрелкового вооружения, включая разнообразные архаизмы вроде берданок, то мы имеем возможность после приведения в надлежащий порядок продать шесть тысяч двести восемьдесят четыре единицы гусеничной бронетехники и восемнадцать тысяч артиллерийских систем.

– Ого! А что же останется нам самим?

– На самом деле нам самим все это не очень нужно. По мнению НКО эти виды вооружения совершенно потеряли боевую ценность для Европейского театра. Танкетки Т-21 и Т-27, двухбашенные танки Т-26 и прочее. По артиллерии так и еще все печальнее. Например, мы снимаем с вооружения старые противотанковые орудия образца 1930 и 1932 годов. Только этих игрушек у нас выходит больше восьми тысяч. Опять же старые семидесятишестимиллиметровые дивизионные пушки дореволюционных моделей и их зенитные аналоги. В общем, хлама у нас оказалось накоплено много. Нам он не нужен, а покупателей найти мы смогли. Кроме Гоминьдана с нами изъявили желание сотрудничать власти Чили, Мексики и Венесуэлы. Возможно получиться договориться с Бразилией и Ираном, но там очень сильное влияние правых, а потому мы не уверены в успехе.

– Но не ударит ли это по нашей обороноспособности? – Недоверчиво переспросил Сталин. – Это все, конечно, хорошо, что они уже не подходят, но вдруг так выйдет, что нам срочно потребуется это вооружение, а его уже не будет. Те же противотанковые пушки, которые в противном случае находились бы у нас на мобилизационных складах.