Последняя жертва - Райчел Мид

Кто-то был за столбом.

Я сомневалась, что страж мог случайно выбрать именно это место, в надежде, что Дмитрий или я пройдем мимо.

Скорее всего, это был разведчик, который видел меня и пытался устроить засаду.

Я продолжала идти, пытаясь незаметно замедлиться, хотя каждый мускул в моем теле был напряжен для атаки.

Я должна была быть той, кто атакует первым.

Я должна держать себя в руках.

Мой момент настал за секунду до того, как я заподозрила, что мой наблюдатель начнет действовать.

Я прыгнула, бросив его — он оказался дампиром, которого я не узнала — на соседнюю машину.

Да.

Я удивила его.

Конечно, удивление было взаимным, когда рев автомобильных сигнализаций раздался в ночи.

Я вздрогнула, пытаясь проигнорировать визг, раздавшийся, когда я ударила своего пленника в челюсть с левой стороны.

Я должна была сделать большее, чтобы удержать его.

Сила моего кулака ударила его головой об машину, он превосходно это выдержал, быстро оттолкнувшись назад в попытке освободиться.

Он был сильнее, и я немного споткнулась, но недостаточно, для того, чтобы потерять равновесие.

То, что я теряла в силе, я компенсировала скоростью.

Я уворачивалась от каждой атаки, это принесло мне немного удовлетворения.

Эта дурацкая сигнализация продолжала вопить, и это могло привлечь внимание других стражей или человеческих полицейских.

Я бросилась на другую сторону, он погнался за мной, остановившись, когда мы оказались по разные стороны автомобиля.

Это было похоже на двух детей, играющих в догонялки.

Мы повторяли движения друг друга, когда он пытался угадать, в каком направлении я двинусь.

В тусклом освещении я увидела нечто удивительное, спрятанное за его ремнем: пистолет.

У меня застыла кровь

Стражи были обучены использовать огнестрельное оружие, но редко носили его.

Колы — вот оружие которое мы выбирали.

Нашим делом было убивать стригоев, в конце концов, и оружие было неэффективным.

Но против меня? Да.

Пистолет облегчит ему задачу, но у меня было ощущение, что он не решится использовать его.

За автомобильную сигнализацию может быть ответственен кто угодно, случайно задевший машину, но огнестрельный выстрел? Он может добиться вызова полиции.

Этот парень не станет стрелять, если будет выбор — но он выстрелит, если исчерпает все другие возможности.

С этим пора заканчивать.

Наконец, я сделала шаг в сторону передней части машины.

Он попытался перехватить меня, но я удивила его, запрыгнув на капот машины (так как, честно говоря, врятли сигнализация завоет еще сильнее).

За долю секунды моего преимущества, я бросилась с автомобиля на него, повалив на землю.

Я приземлилась на верх его живота и придавила всем своим весом, пока мои руки сжимались вокруг его шеи.

Он боролся, пытаясь сбросить меня, и ему это почти удалось.

В конце концов, нехватка воздуха сделала своё дело.

Он перестал двигаться и потерял сознание.

Я отступила.

На мгновение, я вспомнила события нашего побега со Двора, когда я использовала ту же технику на Мередит.

Я видела ее, лежавшей на земле, снова и снова, и почувствовала тот же укол вины.

Я прогнала это воспоминание прочь.

Мередит была в порядке

Мередит даже не было здесь.

Всё это не имело значения.

Все, что сейчас имело значение, это то, что парень был недееспособен и я должна была убраться оттуда.

Сейчас же.

Не посмотрев, преследовал ли меня кто-нибудь еще, я рванула через парковку к кинотеатру.

Я остановилась, когда оставалось некоторое расстояние между мной и воющим автомобилем, используя другую машину в качестве прикрытия.

Я больше никого не увидела поблизости, но на парковке, немного впереди, возле торгового центра, я увидела какое-то движение.

Я не осталась, чтобы рассмотреть поближе.

Что бы это ни было, это не могло быть хорошим для меня.

Пару минут спустя, я подошла к кинотеатру, задыхаясь от страха больше, чем от изнеможения.

Бег на выносливость было тем, чему я научилась, благодаря Дмитрию.

Но где же Дмитрий? Театралы смешались вокруг, некоторые из них бросали странные взгляды на мой растрепанный вид, они либо ждали билеты, либо обсуждали фильм, который только что посмотрели.

Я нигде не видела признака присутствия Дмитрия.

И у меня не было часов.

Как давно мы расстались? Точно не полчаса назад.

Я прошлась вокруг кинотеатра, оставаясь незаметной в толпе,

пытаясь найти какие-нибудь признаки присутствия Дмитрия или других преследователей.

Ничего.

Минуты шли.

В беспокойстве, я полезла в карман и коснулась листа бумаги с телефонным номером.

Беги, сказал он мне.

Беги отсюда, позвони по этому номеру.

Конечно, у меня не было сотового телефона, но сейчас это было наименьшей моей проблемой.

— Роза!

Машина остановилась у обочины, где высаживались другие люди.

Дмитрий выглянул из окна со стороны водителя, и я была близка, к тому чтобы упасть от облегчения.

Ну, ладно, не совсем.

На самом деле я не стала тратить время и запрыгнула на пассажирское сидение рядом с ним.

Не говоря ни слова, он вдавил педаль газа, и мы понеслись прочь от кинотеатра, назад, к главной дороге.

Сначала мы молчали.

Он был так взвинчен, почти на грани, казалось малейшая провокация, и он сорвется.

Он ехал так быстро, как мог, не привлекая внимания полиции, всё время поглядывая в зеркало заднего вида.

— Есть ли кто-нибудь позади нас? — спросила я наконец, когда он вернулся на шоссе.

— Не похоже на то.

Это займет их на время, чтобы выяснить, в какой мы машине.

Я не обратила внимание на машину, когда в нее садилась, мне показалось, что это Хонда Аккорд — или какая-то другая не приметная машина.

Я так же заметила, что ключа в замке зажигания не было.

— Ты же не замкнул провода в этой машине? — Затем перефразировала свой вопрос.

— Ты угнал эту машину?

— У тебя странное восприятие морали, — отметил он.

— Побег из тюрьмы в порядке вещей.

Но угон машины тебя возмущает.

Я просто больше удивилась, чем возмутилась, — сказал я, откинувшись на спинку сиденья.

Я вздохнула.

— Я испугалась… ну, на секунду я испугалась, что ты не придешь.

Что они поймали тебя или что-нибудь еще.

— Нет.

Большую часть своего времени я потратил выбираясь и находя подходящий автомобиль.

Через несколько минут наступило молчание.

— Ты не спросил, что случилось со мной, — заметила я немного обиженно.