Музыканты смеются - И. Муха

В "Воспоминаниях" известного русского дирижера и музыкально-общественного деятеля А. Б. Хессина есть страница, связанная с приездом на гастроли в Петербург семилетнего итальянского "вундеркинда" — дирижера Вилли Ферреро.

"Зал бывшего дворянского собрания, переполненный публикой, жадной до сенсации, создал Ферреро небывалый успех…

Не могу не вспомнить: в концерте произошел трагикомический инцидент, в котором я косвенно был виноват… Я очень полюбил мальчика и преподнес ему во время концерта большую железную дорогу с рельсами, семафором и прочими атрибутами. Вилли до того ею увлекся во время антракта, что наотрез отказался дирижировать вторым отделением концерта.

"Что вам стоит, — упрашивал он меня чуть ли не со слезами, — продирижировать вторым отделением, ведь вы тоже хороший дирижер!"

Стоило огромных усилий уговорить его продолжать концерт".

Несколько десятилетий тому назад в Париже был известен один музыкальный критик, который за доброжелательные рецензии вымогал деньги от артистов. Однажды к нему обратился солист Опера Комик — Батель. Он попросил влиятельного критика написать благосклонную рецензию об исполнении им новой роли в ближайшей премьере, но подчеркнул, что сейчас находится в затруднительном положении; расплатиться сразу он не может, однако сторицей рассчитается в следующем месяце. Рецензент великодушно заверил артиста в том, что тот может на него рассчитывать. Вскоре появилась большая статья, но Батель упоминался лишь в самом конце: "Господин Батель многообещающий артист. Скоро увидим, оправдает он наши надежды или нет!"

Н. Богословский.

Шарж А. Орлова

Одно гремя композиторы Никита Богословский и Сигизмунд Кац выступали в различных городах с совместными авторскими концертами, где каждому из них давалось по отделению. Однажды два концерта должны были состояться в одно и то же время, но в разных местах. Выход был только один: во время антракта каждый из авторов должен был успеть на машине добраться к месту другого концерта.

И вот начинается концерт. На эстраду бодро выходит Богословский и отвешивает поклон:

— Здравствуйте, я композитор Сигизмунд Кац.

В зале раздаются дружные аплодисменты: авторов знают лишь по фамилиям. Затем композитор рассказывает о "себе", о "своем" творчестве, блестяще имитируя манеры, жесты, мимику, интонации голоса, излюбленные словечки своего коллеги. С тем же удивительным мастерством перевоплощения он исполняет под собственный аккомпанемент популярные песни Каца "Сирень цветет", "Шумел сурово брянский лес" и другие.

Первое отделение заканчивается под гром рукоплесканий. Богословский сразу же садится в машину и уезжает на другой концерт. А здесь после антракта начинается второе отделение. На эстраду бодро выходит Кац и отвешивает поклон:

— Здравствуйте, я композитор Сигизмунд Кац.

В зале — недоуменное молчание, слышится чей-то смешок. Несколько смущенный автор, не понимая, в чем депо, всячески стремится наладить контакт с аудиторией: он слово в слово повторяет уже известный публике рассказ о себе, о своем творчестве. Наконец, он садится за рояль и начинает петь свои песни. Но чем дальше, тем больше в зале нарастает веселое оживление, и в конце концов начинается гомерический хохот.

— Под Новый год я был в Ленинграде, — рассказывает заслуженный артист Илья Набатов. — После концерта вдруг телеграмма: "Выезжайте Москву ввиду гастролей за рубежом". Утром собираю чемодан, сдаю номер в гостинице, по телефону говорю с Москвой. Москва выражает удивление: никакой телеграммы не посылали. Все ясно. Звоню администратору гостиницы: "У вас проживает в гостинице композитор?" Оказывается, проживает. Звоню в ресторан и заказываю от имени композитора новогодний столик. Вечером звонит композитор. "Приглашаю на новогоднюю встречу… Какой-то нахал меня разыграл, пришлось оплатить столик. Обидно, понимаешь, особенно потому, что меню заказано диетическое". "Дело в том, — отвечаю, — что у меня катар желудка".

Новый год встретили весело…

В небольшом городе после первого концерта польской пианистки Барбары Хессе-Буковской к ней подошел репортер местной газеты.

— Какие произведения вы особенно любите и чаще других исполняете? — спросил он.

— Мазурки, полонезы и вальсы Шопена, — ответила пианистка.

Просматривая на следующий день газету, она увидела крупный заголовок: "Хессе-Буковская предпочитает танцевальную музыку".

Польская скрипачка и композитор Гражина Бацевич репетировала свой скрипичный концерт с оркестром. Из-за трубача одно место никак не выходило. В конце концов оркестрант получил солидный нагоняй. Начали снова. И тут трубач, забыв о тонком слухе солистки, процедил сквозь зубы:

— Будь Бацевич моей женой, я подсыпал бы ей яду!

Решительно взмахнув смычком, скрипачка незамедлительно отпарировала:

— И я приняла бы его, будь вы моим мужем!

Доцент Саратовской консерватории Арсений Петрович Щапов мог играть своим студентам на память все тридцать две сонаты Бетховена, за исключением Двадцать девятой сонаты, которую играл по нотам. Как-то раз он пообещал студентам сыграть сонату для фортепьяно Листа, предупредив их, чтобы они обратили особое внимание на темповую сторону. На следующем занятии он сыграл это сложнейшее, глубокое по мысли произведение, но никто из студентов не заметил особенностей его темповой трактовки. Тогда педагог сказал:

— Во время Листа эту сонату играли за 31 минуту, Нейгауз играет за 29 минут, я сыграл за 28 минут, а современные мальчики-конкурсанты умудряются пробежать ее за 24 минуты! И как ни странно, никто этого не замечает!

Рассказывают, что пианист Яков Зак решил однажды слегка подшутить над своим другом — пианистом Эмилем Гилельсом а от его имени заказал ему в магазине огромный торт с доставкой на дом. На следующий день Гилельс пригласил к себе друга в гости, не подавая вида, что сердится за его проделку. Вскоре хозяину потребовалось на минутку отлучиться, он извинился и вышел. Щелкнул замок, и гость оказался взаперти. Через пять минут хозяин дома позвонил гостю и сообщил, что уезжает на два дня. Если его друг захочет покушать, то в буфете на кухне лежит… огромный торт. Через два дня торт был, конечно, съеден.

Прославленный певец Марио Ланца должен был выступить в провинциальном американском городке. На афишах среди других произведений значилось: "И. Брамс. "Кузнец".

За несколько минут до начала концерта в артистическую вошел детина богатырского вида и преподнес певцу огромный каравай хлеба.

Артист был очень тронут и принялся было благодарить, но богатырь перебил его:

— Я здешний кузнец и могу сделать более ценный подарок, если вы вставите в одну из своих песенок пару строк о том, что я также починяю радиоприемники и мотоциклы.

В США в 1962 году была продана миллионная долгоиграющая пластинка с записью Первого концерта Чайковского в исполнении Вана Клиберна.

Впервые в истории американской звукозаписи диск с классической музыкой достиг подобного тиража. До этого миллионные пластинки были привилегией джазовых певцов.

— Вот уж никогда не думал, что достигну уровня исполнителя рок-н-ролла, — признался Ван Клиберн.

Украинского композитора Андрея Яковлевича Штогаренко однажды спросили:

— Вы слушали вчера новую симфонию молодого композитора?

— Да.

— Интересно, как реагировала публика, оркестр?

— Что вам сказать? Сыграли вничью…

Американского скрипача Исаака Стерна, гастролировавшего в Советском Союзе, спросили:

— Какого вы мнения о Давиде Ойстрахе?

— Конечно, высокого! Это — второй скрипач в мире!

— А кто же первый?

— Первый? Первых много, в каждой стране!

Д. Ойстрах и И. Д. Ойстрах.

Шарж Г. Зандберга

В Вене по телевидению передавалась пресс-конференция известного дирижера Герберта фон Караяна. Один из западногерманских корреспондентов задал маэстро такой вопрос:

— Господин Караян, каково влияние религии на ваше творчество?

Караян ответил:

— У меня только один бог — музыка!

Заслуженный тренер СССР рижский мастер Александр Кобленц был вместе с экс-чемпионом мира Михаилом Талем на межзональном турнире в Портороже. В один из выходных дней состоялась прогулка, и Кобленц, у которого приятный голос, исполнял арии на русском и итальянском языках. К тренеру подошла дама и сказала: