Жизнь среди гималайских йогов - Свами Рама

Она помолчала несколько секунд, а затем произнесла мое прозвище, которое не было известно никому, кроме моего гурудевы. Она обняла меня и усадила к себе на колени. Я не знаю, что случилось со мной потом, но могу сказать вам, что, если существует где-нибудь седьмое небо, то я побывал там. Погладив меня по голове, она благословила меня и сказала:

«Хотя ты встретишь много препятствий на своем пути, ты все их преодолеешь. А теперь ступай с моим благословением».

Однако я сказал ей, что хочу остаться здесь еще на некоторое время, и она дала свое согласие.

Когда я спросил, что она делала совершенно одна в храме в три часа ночи, она ответила: «Я совершаю богослужение Шакти и не хочу, чтобы в полночь и в три часа утра кто-нибудь находился возле меня». С полночи до двух часов и с трех до половины пятого этот храм никто не посещает».

Каждый вечер она позволяла мне около получасу просиживать возле нее. Когда я садился перед ней, то все мое сознание поднималось точно также, как когда я сидел перед своим учителем. В глубине души я воспринимал ее, как свою мать-учителя. Мне хотелось задать ей много вопросов, но она не позволяла мне говорить. Я следовал ее указаниям и получал ответы на свои вопросы без словесного общения. В этом молчании было больше общения, чем в любой другой форме обучения. Наиболее продвинутые учителя передают свои знания в молчании.

Она была очень сильной и в то же время доброй женщиной с огромной силой воли. Я обнаружил, что все сказанное ею сбывалось. Когда кто-нибудь приходил к ней за помощью, она говорила очень мало и коротко бросала: «уходи», «это случится», «благословляю тебя», «помолись Божественной Матери», — после чего удалялась в свою комнату.

Когда я услышал, что эта женщина, которую я прозвал матерью-учителем, не ложится спать, а проводит всю ночь, сидя в медитации, я решил проверить это, заглядывая через щель в ее двери. Я наблюдал за ней три дня и три ночи и пришел к выводу, что она, действительно, никогда не спит.

Однажды я сказал ей:

«Матушка, если вы ляжете, я сделаю вам успокаивающий массаж, который поможет вам заснуть».

«Заснуть! — рассмеялась она. — Это не для меня. Я пребываю вне лени и инертности. Я наслаждаюсь бессонным сном, для которого не нужно ложиться в постель. Разве человек, наслаждающийся йогическим сном, нуждается в поросячьем сне?»

«Поросячьем сне?» — переспросил я.

«Да. Поросята объедаются сверх всякой меры, а потом дрыхнут, храпя. Я удивляюсь, как они могут спать так долго».

Она объяснила мне всю анатомию сна и спросила, известен ли мне тот механизм, с помощью которого человек переходит из состояния бодрствования в состояние сна со сновидениями, а затем в состояние глубокого сна. Узнав, что этот механизм мне неизвестен, она начала аккуратно и систематически давать мне уроки. После этого мне стала понятна «Мандукья Упанишад», в которой разъясняются три состояния ума: бодрствование, сон со сновидениями и сон без сновидений, а также четвертое состояние, турийяд — термин, обозначающий состояние, выходящее за пределы первых трех. Мандукья считается наиболее важной и трудной из всех упанишад. Я исписал семьдесят страниц своего дневника, конспектируя то, что она мне говорила. В ее спокойной и неторопливой речи отсутствовали повторы и ошибки. Она дала мне систематизированный комментарий к этой Упанишаде, которую я интеллектуально понял, но по-настоящему так и не смог понять до тех пор, пока не начал практиковать сохранение сознания во время всех четырех состояний.

По прошествии двух с половиной месяцев пришел день моего отьезда. Я был очень печален, но она сказала:

«Не привязывайся к образу матери, связанному с моим физическим телом и личностью. Я — мать Вселенной, что находится всюду. Научись поднимать свое сознание выше моего смертного «я» «.

Я взглянул на нее со слезами на глазах, и она добавила:

«Будь бесстрашен. Я с тобой».

Я попрощался с ней и отправился в обратный путь к себе в Гималайское убежище. Мой учитель очень высоко отзывался об этой старой женщине. Она жила в этом храме с двенадцати лет и оставалась в нем, пока ей не исполнился сто один год, когда она покинула свое смертное тело.

Нестареющий йог

Практически каждое лето Дерваха Баба, который живет в восточном Уттар Прадеше, прибывает в одну церковь, находящуюся в Гималайских горах, чтобы пожить там несколько месяцев. Говорят, что ему очень много лет. Я не знаю точно, но слышал, что д-р Раджендра Прасад, первый индийский президент, брался лично засвидетельствовать тот факт, что возраст Дерваха Бабы превышает полтораста лет. По его словам в детстве отец брал его с собой к этому человеку, который уже тогда был очень стар. Это заявление д-р Прасад сделал в возрасте семидесяти лет. Оно возбудило мое любопытство, и я взял себе за правило встречаться с Дервахой Бабой, когда он по пути в горную церковь делал остановку в Ришикеше. Мы часто беседовали там. Он жил во временной хижине из сосновых досок, которая сооружалась дня него всюду, куда бы он ни направлялся. Иногда он также жил в бревенчатых домах. На вид ему было лет семьдесят, и выглядел он абсолютно здоровым. Несмотря на то, что он очень строг и не позволяет никому из учеников прикасаться в себе, порой он пускается в рассуждения о божественной любви. Девраха Баба очень знаменит в Северной Индии. Огромные толпы людей собираются в надежде удостоиться его даршана[17]. У него огромное число последователей; его часто посещают служащие полиции и другие государственные чиновники, желая получить благословение. Во время Кумбха Мела[18] в 1974 году его посетили несколько моих американских учеников.

Я пытался раскрыть, в чем секрет его долголетия, и обнаружил, что он регулярно практикует определенные аспекты йоги, ест лишь фрукты и овощи. Существует много специфичных практик йоги. Йоги выбирают себе среди них те, которые для них подходят.

Во время одной из моих бесед с ним Баба сказал: «Счастье — величайшее из всех богатств. Пунктуальность имеет принципиально важное значение. Практика продвинутых методов дыхания в равной степени важна. Техника не старения — это техника пранаямы[19].

IV. ВОСПИТАНИЕ СМИРЕНИЯ

Культивирование такого внутреннего качества, как смирение, является одним из шагов на пути к просветлению. Становясь смиренными, мы многое приобретаем и ничего не теряем. Молитва и созерцание укрепляют в нас волю к развитию этого внутреннего качества.

Бесполезность эго и тщеславия

Одно время местом проживания моего учителя было священное место в Гималаях под названием Тунгнатх. Я отправился туда навестить его и по пути остановился в одной горной церкви, носившей название Карнапраяг. Неподалеку от той церкви, в пещере, жил просветленный свами, известный под именем Прабхат Свами, и я решил, воспользовавшись случаем, посетить его. В то время я проходил обучение, необходимое для того, чтобы стать свами. Придя к нему, я увидел, что он сидит на сложенном вчетверо одеяле, а перед ним сидят несколько деревенских жителей. Я приветствовал его согласно нашей традиции, ожидая, что он предложит мне сесть рядом с ним. Тогда мне все еще был свойствен комплекс преувеличенной собственной важности, что по крайней мере отчасти объяснялось тем уважением и преклонением, которое выказывают жители Индии по отношению к свами. Такое отношение питает эго и создает много проблем для свами в процессе обучения.

Прабхат Свами понял мою проблему. Он улыбнулся и произнес:

«Пожалуйста, присаживайся где-нибудь».

«Могу ли я попросить вас расстелить свое одеяло так, чтобы я смог сесть возле вас?» — спросил я.

Свами отказал мне в этом. Я стал настаивать, но это только рассмешило его.

«Почему вы не позволяете мне сесть рядом с вами?» — спросил я, не понимая, что придерживаюсь чересчур высокого мнения о себе и веду себя невежливо.

Он процитировал мне диалог между Рамой и Гануманом из Йога Васиштхи[20] и сказал:

«С точки зрения вечности мы с тобой — одно и то же, но как человеческие существа мы пока что находимся в положении слуги, которым являешься ты, и хозяина, которым являюсь я. Современный человек старается занять положение хозяина без каких-либо достижений».

Затем он дал мне урок, рассказав следующую историю:

«Один человек пошел посмотреть на некоего учителя, который восседал на высоком помосте, учил оттуда множество людей. Этот человек занимал весьма высокое положение в обществе, и поэтому его раздражало то, что к нему относятся также, как к остальным ученикам, без уделсния особого внимания. Он подошел к учителю и спросил:

«Господин, могу я сесть вместе с вами на этот помост?»

«Ты должен узнать, в чем заключаются обязанности ученика и в чем заключаются обязанности учителя», — сказал учитель.