Новый старый 1978-й. Книга вторая (СИ) - Храмцов Андрей

В гостинице мы быстро приняли душ, переделись и пообедали. Решили особо не «гурманить» и взяли то, что уже пробовали. После обеда Стив нам дал пятнадцать минут отдыха и мы, упав на кровать, просто пролежали всё это время без движения. Я даже старался не разговаривать, потому, что решил дать голосу отдохнуть перед записью новых шести песен.

Здание центрального офиса-студии звукозаписи EMI Records находилась на Manchester Square. Стив сказал, что внутри находятся двенадцать оборудованных всем необходимым студий звукозаписи. Та, что арендована для нас, свободна до восьми вечера, потом там будет записываться седьмой альбом группы Queen «Jazz». Они пока только начали писать его у них на студии, а потом уже продолжат запись на их малом лэйбле Parlophone Records.

Ух ты, мы сможем увидеть живых «квинов» и встретить Фредди Меркьюри! Солнышко и Серёга тоже были ошеломлены этой новостью. Правда мне лично этот их альбом не нравился, но я это не стал произносить вслух. Идя по коридорам здания, мы увидели на его стенах огромное количество золотых и серебряных дисков, висящие в красивых рамках под стеклом. Я сказал, что у нас в СССР пока таких нет и спросил, за что и кому их дают. Стив объяснил, что золотые вручают рекорд-лейблы тем своим исполнителям, музыкальный альбом которых был выпущен или продан в количестве более миллиона экземпляров. Я подумал, что хорошо бы и нам такой получить. В Москве наша пластинка уже вышла тиражом более миллиона экземпляров, надо и здесь постараться тоже подобного достичь.

В предназначенной для нас студии уже стояли Серегин синтезатор KORG 900 PS с ритмбоксом CompuRhythm CR-78 и рядом стояла моя гитара Gibson Flying V. 1974 года «космической» серии. Понятно, что это не наши инструменты из Москвы, но именно те, на которых мы привыкли играть дома. Молодцы англичане, вот что значит профессиональный подход к делу, всё учли. Догадываюсь, что на них мы будем играть и на наших предстоящих концертах. Я спросил Стива, можно ли вызвать сюда в студию нотариуса, чтобы зарегистрировать патенты на мои новые песни. Он сказал, что у них есть свой штатный нотариус, у него в этом здании свой офис, и он оформит всё, как надо и когда надо.

— Мы пока порепетируем, а потом нам нужен будет звукоинженер, который запишет наши песни. Вот в перерыве между окончанием репетиции и началом записывания надо будет вызвать нотариуса.

— Сколько песен ты планируешь записать? — спросил Стив.

— Шесть, — уверенно ответил я.

— Вот это да! Группа «Queen» будет писать альбом, наверняка, до осени, а ты за один месяц написал одиннадцать песен, то есть тоже целый альбом. Завидую я твоим способностям. Права на твои новые песни ты, я надеюсь, нам продашь?

— Конечно, мне нравится с вами работать, у вас всё честно, чётко и быстро.

— Отлично, за такую оперативность и постоянство мы тебе добавим пять процентов.

— О’кей, я согласен. Только отдельно от общей суммы.

— О’кей. Основная сумма уйдёт на счёт ВААП, а твои пять процентов мы тебе отдадим в виде отдельного чека. Так что если все шесть песен будут очень хорошими и они нам понравятся, то ты получишь очень хорошие деньги.

— Договорились. Я понял: мы хорошо работаем — вы хорошо платите. Это правильный подход к бизнесу. Только одну песню надо будет ещё записать отдельно вместе с несколькими известными исполнителями и доходы от её продажи направить голодающим детям Африки.

— Это не проблема. Сейчас у нас записываются четверо известных музыкантов, так что я всё организую. К тому же, это будет отличная рекламная акция для EMI.

И мы приступили к работе. Солнышко в процессе не участвовала, но само её присутствие нас стимулировало и вдохновляло, да и как требовательный слушатель и критик она была нам нужна. По её лицу я сразу мог прочитать, хорошо получается песня или «лажаем». Мы так и пахали, одну за другой: «Wind of change», «Believe in love», «You and I», «Still loving you», «We Are the World» и, под конец, «Everything I Do». Считай, что за этот день я два концерта дал. На последней песне мой голос хрипел по-настоящему, как у Адамса. Солнышко на ней чуть опять не разревелась, но из-за присутствия Серёги сдержалась. Вот ведь какая чувствительная душа у девушки!

Мы сделали перерыв, чтобы перекусить в кафе, которое было в этом же здании для сотрудников. Я позвонил Стиву по внутреннему телефону и сказал, что мы закончили и нужен нотариус. Пока мы ели, Серега писал ноты, а я слова. Когда пришёл нотариус, мы успели всё подготовить. Оформление патентов на авторские права шести песен заняло буквально десять минут. Ни тебе худсовета, ни тебе проверки на смысловое значение отдельных фраз и слов. Даже слушать ему их не надо было, от нас нужно было только расписаться в его гроссбухе и всё.

Потом Стив вызвал двух звукоинженеров, которые прошли в свою отдельную комнату за стеклом, называемую контрольной комнатой, где стоял микшерский пульт и студийные мониторы. Мы прошли в ту, где только что играли. Ещё три часа нас гоняли эти два дотошных козла, добиваясь идеального звучания. В конце я хотел уже всё бросить и послать их куда подальше, но нам махнули, что всё ОК и мы прошли к ним. Туда же попозже подошёл и Стив. Звукоинженеры сказали, что всё сделали по высшему классу, остаётся только свести записи и можно выпускать в эфир или наносить запись на стальной диск, покрытый тонким слоем меди. Все песни, по их мнению, не хуже наших первых пяти, а может и лучше. Я спросил, что присходит после нарезания звуковой дорожки на медной поверхности диска и мне ответили, что после этого с помощью гальванопластики с диска делают копии (оригиналы), и с них на заводах снимают негативные копии, так называемые матрицы. И уже они используются в качестве формы для горячего прессования пластинок.

После нас рабочие стали аккуратно выносить наши музыкальные инструменты и заносить другие, видимо для тех, кто будет здесь записываться после нас. Я спросил разрешения оставить ребят пока здесь и мы со Стивом прошли в его кабинет на этаж выше. Да, а кабинет то у него солидный, не простым клерком он здесь работает, видимо менеджером среднего звена, не меньше. Когда мы сели в мягкие кожаные кресла, Стив сказал, что они покупают все шесть песен. Сумма основного контракта составляет двести пятьдесят пять тысяч фунтов. Их EMI отправит в Россию завтра утром, а мои пять процентов от этой суммы вылились в двенадцать тысяч семьсот пятьдесят пят фунтов. Он протянул мне контракт, который я несколько раз уже подписывал в Москве, и мы вписали в него только шесть моих новых песен. Я подписал его, после этого Стив достал чековую книжку и выписал чек на причитающуюся мне сумму.

— Приятно работать с профи, — сказал я Стиву.

— И ты молодец, Эндрю, — ответил Стив, — твои песни просто шедевр. Мы начнём уже сегодня готовить ваш альбом из одиннадцати песен. Судя по повышенному спросу на ваши песни и пять первых мест в хит-параде, мы сразу напечатаем миллион двести тысяч пластинок. Так что, скорей всего, ты успеешь получить золотой диск за первый ваш альбом ещё до отъезда. Завтра нужно будет организовать еще фотосессию с вашей группой для обложки нового альбома и его рекламы. Мы подумаем где и когда. Завтра же мы выпустим новые песни на радио, и с клипами всё сможем тоже доделать завтра, Тедди почти закончил с ними. Да, я такой скорости работы ещё ни у одной группы не видел.

— Ты же видел, как мы старались и вкалывали.

— Ты не думал, как назвать новый альбом?

— Мне нравится название нашей песни «We are the world», вот его и можно вынести на обложку. Как тебе такое?

— А что, неплохо. Возьмём его в качестве предварительного названия, но думаю, оно и станет окончательным. Если захочешь обналичить чек, то завтра суббота, поэтому банки работают до 13:00. Рядом с вашей гостиницей есть отделение Barclays Bank, там можешь и счёт открыть, если нужно.

Я поблагодарил Стива за информацию и вернулся к ребятам, которых оставил в студии. Пересказал наш разговор со Стивом, только без упоминания денег и без информации о вероятном получения нами золотого диска. Солнышко была рада, что мы сделали новый альбом и его могут выпустить до нашего отъезда, хотя бы самую малую первую партию или даже просто sample. Было видно, что Серёга устал, но тоже доволен.