Любовь по имени Тала - Маргарита Зирен

Господских, такой дамой благородной и знать

У ног моих страдает.

Ряба

– И дочка мать не забывает!

Рэла

– Все моё твоим и будет, коль удачу мать разбудит.

Когда ж войдёт она в сей дом?

Ряба

– Завтра явишься ты в замок. И начнёшь менять потом

Платья, пёрышки от шляпок. Уж спешит удача наша,

В полночь станешь уже Дорой.

Рэла

– Благодарствую, мамаша. Значит Мрак своею сворой…

Ряба

– Рот закрой! Сама не знаешь, что хозяина ругаешь.

Не прощает, коль заметит.

Рэла

– А вообще прощать умеет?

Ряба

– Убирайся с глаз долой с тупой щучьей головой!

Да воды им дай ведром! Сумасшедших полон дом.

И когда б ведро спускала дочка узникам в подвал,

Принимала его «Тала», когда принц уж ею стал.

XIV

Но настало время нам и о «Льве»

Узнать известье. Носило б судно по волнам,

Когда б не боцман-старый бестья. Бону байку он открыл.

Что живёт в престольном граде царства ханского, Забрыл-звездочёт

В дворцовом штате. Злобный карлик многоликий,

Он же маг, к тому ж великий.

Делать нечего, старик, видя,

Как страдает Чарльз, как неистов он и дик,

Как чинит над всеми суд. Отдаёт теперь приказ, в земли

Плыть, где рай гадюк и в песке живёт верблюд,

И корабль пошёл на юг.

Укрощён был грубой силой

Так террор его дневной. Коль со страстью

Вместе лживой помещён был под канвой. Ну, а если против

Воли был он узником каюты? То взбешённый этой долей, всем он слал

Угрозы люты. Герцог требовал назад плыть к любимой его «Доре», адресуя Другу в речи, как и всем, проклятий град. Но Бон молчал всё больше

В споре, не замечая как бы желчи. И только на ночь открывал,

Дышать свободою давал. И соглашался муж несчастный

В песках Забрыла отыскать. Но утром слышал зов

Опасный, а днём безумствовал опять.

На простор большой реки

Шёл корабль из вод морских. И вот когда

Для душ людских настали тяжкие деньки. А это значит, что

Их цель приближалась с мигом каждым. Бон же,

Слёг в свою постель, обмотавшись

Пледом влажным.

Был суров для старика

Климат стран под солнцем ярым. Но хоть

Участь нелегка, стойко он влачил свой крест. Какой с младости

Взвалил, бобылём живя печальным. Не найдя из всех

Невест той, с кем он бы позабыл чувство

К девушке погибшей.

Знать то благо и проклятье

Сердце верное иметь. Вот так жена и стала

Лишней, но всё же счастье его загнало в свою сеть. Коль

Зная в деле ратном толк, нашёл в служении он радость. И, так исполнив

С честью долг, свою и встретил в замке старость. Где родным и самым Близким стал ему дружка сынишка. Потому и счёл он низким

Проклинать, страдая пекло. Коль сердечко – не ледышка,

За ним пошло б и в ад бы смело.

И наконец пристало судно.

И было старца то решенье, заметив, как здесь

Многолюдно снуёт по берегу движенье. Как дружно люди

Разгружали лес сосновый, да дубовый. Как кони где-то в трюме ржали, и как Спокойно слон суровый, вождь в большой своей родне, не замечая словно Ношу, спал с кибиткой на спине, ожидая так вельможу. И Бона мысли Посетили: «В трюм рабы несут ковры, фрукты, специи грузили, да

Разборные шатры. Мирно свет живёт торговлей, корабли

Снуют с товаром. Как и мы, занявшись долей, быть

Могли б с большим наваром.»

И заприметив караван, Бон

По трапику спустился. Ждал его, и он явился,

Нить связующую стран. Но перс младой был изумлён, ценя

Учёность в чужаках. Коль Бон и правда был умён, болтал на многих языках. И взял с собой их проводник, когда б вредил неугомонный, (не раз ловил его Старик). И Бон, годами утомленный, усилил жестко свой контроль. Коль

Он буяна приказал, к верблюду цепью приковать. Но понимая его

Боль, вновь унижения прощал. И стал народ ему прощать,

Узнав историю бедняги. И вскоре тронулись в

Далёкий путь пустынные бродяги.

Вечерело, Чарльз очнулся.

Взгляд на всех бросал он кроткий, сам себе

Ведь был не рад. Ну а Бон? Вдруг покачнулся, когда б сверкал

Вблизи Багдад под последними лучами. И он без сил упал в песок. Но видел

Мутными очами, как вопит его дружок, из пут стремясь освободиться,

С мольбой о помощи взывая. И, как лилась в уста водица. И сил

Живительная влага дала стоящему у края, чья поражала

Всех отвага. Ведь день не ропща шёл старик,

Когда б жары был самый пик.

И поменявшись с ним местами,

Боясь расстаться с верною душой. Чарльз

Молвил слёзными речами, моля прощение за отнятый

Покой. Но всё ж войти успели в город, коль ночь к закрытию был

Повод. И с трудом сойдя с верблюда, Бон стал выпытывать

У люда, ища жилище звездочета. И не скупясь дала

Рука, вознаградив проводника.

проводник

– Забрыла замок в виде торта,

Его не спутаешь ни с чем. Верхний слой-его покои,

Духов там летают рои, в нижнем нежится горем. Идите прямо

До фонтана. Но в ночь берёт тройной тариф. Страшитесь

Алчного кармана, гостеприимство его- миф.

Расставшись с новыми друзьями, им парень твёрдо обещал

Их проводить назад путями, о которых он лишь знал.

XV

Нашли фонтан они и дом

Узрели вскоре в виде торта. Но лишь

Чеканные ворота его позволили увидеть, стеною

Скрытого кругом. В беседке ж, евнух службу нёс, мог который

И обидеть. Сторожа, как злющий пёс, прекрасных жён, какие были без

Ума от колдуна. Потому как все любили колдовской любовью сна. Они

И жили наяву, но зачарованный их разум на глаз набрасывал

Плеву. И видно было тому глазу мужа дивной красоты

Вместо мерзкого урода. Так исказились все черты,

И нрав его, и вся его природа.

И когда б явился Чарльз?

С его бедою маг знакомый, хранитель злой

Своих проказ, насильник воли беззаконный, дальновидно

Отказал, страшась суда разоблачений. Ведь мог последовать скандал,

Узнай причину хан влечений. Но упустить не мог и злата.

И несомненно быть должна их заслуженной

Оплата, отсюда ж слава колдуна.

Забрыл

– Переводи, старик, ему!

Того не дам, чего он просит. Кто яд хранит-

Насилие уму, тот злобу в сердце своём носит. Ведь зелье то

Причина рабства! А это значит, у меня нет ни его, и нет

Лекарства. Выходит, вы явились зря.

Покорно