На пути "Тайфуна" - 2 - Александр Калмыков

   Теперь мой караван вырос до десяти машин, и я был переадресован к заместителю командира дивизии по тылу Кончюнасу. Его фамилия напомнила мне о том, что дивизия изначально была литовского формирования. Во время летних боев командный состав из боевых частей понес значительные потери. Хотя раненых в основном успевали вовремя эвакуировать, но после излечения их направляли в другие части. Поэтому теперь литовцев у нас можно было встретить только в тыловых частях - среди снабженцев, особистов и политработников. Насколько я помнил, в нашей истории литовцев потом снова соберут вместе из разных дивизий и заново сформируют национальные литовские части.

   Узнав фамилию посетителя, зампотыл, носивший звание батальонного комиссара, улыбнулся и позвал меня в избу, в которой он квартировался. Пока грелся чайник, он начал мне перечислять, в чем нуждается дивизия. Закончил Кончюнас вполне ожидаемым выводом. - Мы знаем, что у вас в командовании армии есть родственник, который заботится о том, чтобы нашей дивизии выдавали все, что положено.

   Услышав это, я испугался, что скоро меня таким образом отфутболят до самого Сталина, дав в сопровождение огромный обоз. Ну да, такая колонна, составленная из транспорта всего фронта, как раз протянется отсюда и до Москвы. Но к счастью, зампотыл оказался опытным снабженцем, понимающим, что так быстро дела не делаются.

  -- Так вот, вы можете донести до сведения командования ситуацию, сложившуюся со снабжением?

  -- Помочь не обещаю, запасы имущества и боеприпасов у страны не бездонные, но сообщить куда надо сообщу. Пишите список, и я его передам.

  -- Вот и замечательно, - на столе передо мной волшебным образом появилось несколько листов с отпечатанным на машинке перечнем недостающего имущества. - Еще обратите внимание, что форму надо присылать в достаточном ассортименте. А то вот всучили нам полушубки одного размера, и не знаешь, плакать или смеяться - у одних бойцов руки по локоть из рукавов выглядывают, а другим они малы. С обувью еще хуже. А про лыжи и лыжные палки наверно никто и не вспомнит, что их тоже желательно выбирать по росту. Вот например у нас самые длинные лыжи двухметровые. А для вас, - Кончюнас бросил оценивающий взгляд на мою фигуру, - нужны длинною два десять.

   Как ни странно, но перечисление таких проблем меня радовало. Пусть далеко не все было гладко, но самое главное, что наша армия начала серьезно готовиться к зимнему наступлению. В наше время много говорили о том, что вермахт не подготовился к зиме. Это конечно, так, но на самом деле и в РККА положение было ненамного лучше. Теперь же, не без моего вмешательства, лыжников будет гораздо больше, чем в прошлой истории, и учить их начали заранее.

   Убедившись, что я проникся всей глубиной проблемы, зампотыл уступил место начпроду дивизии Смирнову. К счастью, он тоже заготовил список заранее, и просто вручил его мне без всяких нотаций.

   К этому времени уже все было готово для чаепития. Увидев аппетитные плюшки, я вспомнил, что весь день ничего не ел, и решительно придвинул блюдо поближе к себе. Раз меня тут решили использовать, то надо хоть что-то с этого получить. К тому же мне стало интересно, где пекут лучше - в госпитале или у снабженцев. Но к сожалению, сравнительная дегустация хлебобулочных изделий сорвалась в самом начале. Смирнов, недавно вышедший от нас в самом приподнятом расположении духа, внезапно вернулся, сжимая в руке маленький Вальтер, такой же, какой был у лжеврача.

   - Юозас, - закричал он с порога, - немцы прорвались.

   - Что? Где? - Спросили мы одновременно.

   - В Зуево. Мне только что сообщил об этом Гольдас, особист из 137-го противотанкового дивизиона

   Реакция возмущенного Кончюнас была бурной. Тоже вытащив из кобуры пистолет, он выскочил на улицу, возмущенно крича. - Где этот паникер Гольдас? Как же могут быть в Зуево немцы? Ведь там пекут хлеб для всей дивизии!

   Из оружия у меня с собой был только бинокль, и я решил им воспользоваться, чтобы прояснить обстановку. Взобравшись на чердак, я осмотрел окрестности, ожидая, что вот сейчас крышу прошьет пулеметная очередь, засыпав меня щепками. Но ни выстрелов, ни взрывов пока не было, что меня немного успокоило. Раз непосредственная опасность нам пока не грозит, то мы успеем подготовиться к встрече.

   Как старший по званию, Кончюнас уже энергично приступил к организации обороны силами своих тыловиков. Все автомобили и повозки, с которыми я сюда прибыл, тут же были реквизированы. Одни использовались для связи, другие для разведки, третьи послали за помощью в ближайшие гарнизоны.

   Меня, как знатока трофейного оружия назначили инструктором по обучению стрельбы из немецких карабинов. На расположенном здесь складе было множество трофейных маузеров и даже была парочка МГ. Патронов, правда, было мало, но для короткого боя вполне хватало. После краткого курса обучения вверенный под мое начало хозвзвод принялся окапываться на окраине села. Конечно, бойцы из них были аховые. Половина взвода оружия в руках раньше не держали, а остальные, хотя и имели винтовки, но не знали толком, как ими пользоваться. Пулемет же я никому доверить не мог, и поэтому назначил себя первым номером расчета.

   Всю ночь наша грозная команда не смыкала глаз, но наконец, с рассветом была получена команда отбой. Оставив усиленные патрули охранять село, всех остальных бойцов отпустили отдыхать. Меня вызвали к Кончюнасу, который несмотря на тревожную ночь выглядел довольным, хотя и усталым. Он весело отчитывался по телефону перед командующим дивизии, и судя по его тону все закончилось хорошо.

   - Уж извините, - обратился он ко мне, когда положил трубку - вашу автоколонну мы раздергали по всем направлениям, и быстро собрать всех обратно не сможем. В штаб вашего полка я позвонил, и ситуацию обрисовал. Так что никто вас обвинять в происшедшем не будет.

   Теперь, когда все утряслось, Кончюнас смог сообщить собравшимся у него командирам полную информацию о прорыве.

   - Немцы смогли просочиться в наши тылы силами одной роты, воспользовавшись тем, что реки и болота покрылись льдом. Своей целью они ставили уничтожить штаб нашей дивизии. Но к счастью, хваленая германская разведка на этот раз подвела, или же наши контрразведчики хорошо сработали. Вместо штаба немцы наткнулись на обычное тыловое подразделение. Когда они поняли свою ошибку, уходить им уже было поздно. С нашей стороны их блокировало один инженерно-минометный и два стрелковых батальона. А со стороны дивизии первой линии, проглядевшей прорыв, перебросили почти целый полк. Вот, товарищи особисты только что прибыли оттуда.

   Кончюнас представил нам Рукавишникова, который находился в минометном батальоне в течении всей операции, и Яцовскис[6], конвоировавшего пленного диверсанта и внезапного застигнутого огнем прорвавшихся немцев. Похоже, что последний выжил просто чудом - от кобуры у него остались одни лохмотья, у рукоятки нагана, заткнутого за пояс, отбита правая щечка. Но, тем не менее, пленного он все-таки доставил, и даже не считал, что сделал что-то особенное. Сейчас особисту принесли сухую одежду, а Рукавишников, который оказался его старым другом, уговаривал Яцовскис выпить водки. Тот сначала пытался возражать. - Ты ведь знаешь, Анатолий, я убежденный абстинент и не пью.

  -- Ну да, - усмехнулся я про себя, - как раз знаю одного такого же непьющего.

   Рукавишников считал также, и продолжал настаивать. - Пей, черт побери. Это для тебя не водка, а лекарство от воспаления легких! Пей, говорю!

   Как можно было предположить, такой аргумент подействовал. Против лекарства возразить было нечего.

   Вернувшись к прерванному разговору, Кончюнас пообещал мне, что большую часть требуемого он нашему полку выделит в течении двух дней. Одну из реквизированных машину мне вернули сразу, да еще загруженную вещами, и наконец то я мог отправиться обратно.

   Сдав выбитое таким трудом имущество комбату, я поспешил к своим. Селения в этих местах были небольшие, и чтобы разместить бойцов с удобствами, каждую роту расквартировали в отдельной деревне.

   При въезде в расположение роты, на первый взгляд, все было прекрасно, придраться было не к чему. Бойцы не просиживали без дела, а занимались лыжной подготовкой. Оседлав холмик, первый взвод разучивал подъем разными способами - елочкой, лесенкой, зигзагом. Взобравшись наверх, бойцы осваивали торможение при спуске.

   Второй взвод топтался на месте, пытаясь научиться различным способам поворотов - упором, ножницами и переступанием. Ну а последний взвод, судя по звукам стрельбы, занимался огневой подготовкой. Увидев меня, бойцы не стали останавливаться, а наоборот, быстрее затопали, чтобы показать, как они стараются.

   Мой блудный ординарец, как ни в чем не бывало, сидел в доме, выделенном для меня, и чистил свой наган. Радость от встречи он высказал, но немного рассеянно, как будто отсутствовал всего пару дней.