Unknown - Home

Два шага от терминала, и я увидела его. Кеннеди болтал с двумя привлекательными стюардессами. Внезапно я запаниковала. Что если наши отношения изменились? Что если наша ссора и то время, что мы провели порознь, всё испортили? Мое сердце пустилось вскачь, и я почувствовала, как у меня дрожат колени. Повернувшись, Кеннеди увидел меня. Стюардессы и не заметили, что он отвлекся. Наши глаза встретились, и его губы расплылись в улыбке, которая открыла вид на четко выраженные ямочки на щеках, так поразившие меня в нашу первую встречу. Он подхватил меня, заключил в свои крепкие объятия и поцеловал прямо на глазах уставившихся на нас стюардесс. И этот поцелуй больше напоминал голливудский нежели просто приветственный. Ну, знаете, такой поцелуй, который заставляет фейерверки взрываться в вашей голове, а прохожих останавливаться и желать оказаться на вашем месте. Когда наши губы разъединились, я больше не волновалась, что между нами могло что-то измениться.

— Давай выбираться отсюда, — произнес Кеннеди хриплым сексуальным голосом.

Улыбнувшись, я покачала головой. Я понятия не имела, куда мы идем, мне просто хотелось быть рядом с Кеннеди.

— Подожди, куда мы идем? Нам нужно еще раз пройти досмотр для следующего полета, — спросила я.

— К терминалу присоединен конференц-центр и отель. Я сделаю заказ в номер после того, как трахну тебя в первый раз и займусь любовью во второй. — Его глаза потемнели от желания.

— Мы может поесть и в самолете, — предложила я. — Чтобы сэкономить время.

Кеннеди расплылся в улыбке, сверкнув своими ямочками.

— Вот это моя девочка. Вперед.

******

Стоило нам оказаться в номере, как мы начали срывать друг с друга одежду. Я не просто хотела Кеннеди, он был мне необходим. Эта потребность причиняла мне физическую боль. Он расстегнул мне блузку и добрался до лифчика. Быстрым движением сдвинув шелк в сторону, Кеннеди освободил мои соски. Накрыв один сосок губами, он слегка пососал его, прикусил, а затем переключился на другую грудь.

Кеннеди поднял мою юбку до талии. Рывок, и мои трусики остались у него в руках. Я задохнулась от желания, когда пальцы мужчины скользнули в мою киску.

— Господи Иисусе, ты такая влажная.

Подняв меня, Кеннеди понес меня к столу, одним движением сбросив всё с него. Расстегнув его штаны, я освободила его член, который был уже твердый как сталь. Когда моя ладонь прошлась по всей длине его плоти, Кеннеди застонал. Звук был до того глубоким и эротичным, что мое тело незамедлительно отреагировало.

Когда его губы накрыли мои, я ощутила его член рядом со своим клитором. Слегка повернув голову, Кеннеди углубил поцелуй и одним мощным ударом скользнул в меня на всю длину. Я застонала от чувства невероятной наполненности и впилась ногтями в кожу его спины. Кеннеди шепотом чертыхнулся и на какое-то время замер во мне. А затем, крепко схватив меня за бедра, он начал с яростью вколачиваться в меня. Я застонала, и он понял, что я на краю.

— Посмотри на меня, Хоуп. Я хочу видеть, как ты кончаешь.

Я открыла глаза. Его лицо было в дюйме от моего. Кеннеди выглядел таким серьезным и красивым. Оргазм, словно тонна свалившихся кирпичей, поразил всё мое тело. Сильные резкие толчки Кеннеди, его экстравагантная потребность и командный голос — всё это оказалось чересчур для меня. Он перевернул меня, и я застонала. Как же хорошо, пусть это никогда не заканчивается.

— Пожалуйста, не останавливайся. Пожалуйста-пожалуйста.

Кеннеди двигался с ожесточенной силой. Меня вновь накрыла первая, вторая волны оргазма.

— Черт, Хоуп, я больше не могу сдерживаться. Я сейчас взорвусь, — проговорил Кеннеди и кончил со свирепым рычанием. Я почувствовала, как его руки напряглись на моих бедрах и затем, задрожав, ослабли. Кеннеди продолжал свои толчки, которые стали немного мягче, его губы нашли мой рот. Он подарил мне мягкий, нежный, полный эмоций поцелуй. У меня по щеке скатилась слеза. Прервав поцелуй, Кеннеди прижался к моему лбу своим. Мы оба тяжело дышали. Он проследил путь слезинки на моей щеке, а потом, откинув волосы от моего лица, большим пальцем мягко смахнул слезу с моей кожи.

— Боже, Хоуп, — произнес он, изучая мое лицо. Его голос заставил мое сердце пропустить удар. На лице Кеннеди были написаны все его эмоции, и он даже не пытался их скрыть. У меня на душе потеплело.

— Это было удивительно. Ты потрясающий, — сказала я, улыбаясь.

Кеннеди притянул меня к своей груди и сжал в своих объятиях, практически причиняя боль. Но меня это не волновало, я не хотела, чтобы он хоть на дюйм отстранялся. Он поцеловал меня в шею, и я чувствовала, как его дыхание замедляется. Мы простояли так пару минут, а затем Кеннеди отстранился и посмотрел на меня.

— Мне следует накормить тебя.

Он закал еду в номер, причем такое количество, что хватило бы и для шестерых.

— Эмм, Кеннеди, ты голодал что ли?

Мужчина перевел недоуменный взгляд на еду.

— Черт, мой мозг отказывался соображать, когда я делал заказ. Я даже не помню, что именно заказывал.

Мы рассмеялись, а затем переключились на еду, которой было уж чересчур много. А после, как Кеннеди и обещал, мы приступили ко второму раунду и занялись любовью.

******

Мы едва успели на наш рейс. Я даже не удивилась, что Кеннеди поменял мой билет на билет бизнес-класса. Помимо того факта, что ему, должно быть, трудно усадить свои шесть футов два дюйма в обычное кресло, я знала, что если Кеннеди что-то покупает, то покупает лучшее. Когда мы вошли внутрь, стюардесса бросила на нас быстрый взгляд и произнесла:

— Добрый вечер, мистер Дженнер. Вы обычно не летаете эти маршрутом. Могу ли я взять ваше пальто?

Всегда оставаясь джентльменом (за исключением спальни), Кеннеди повернулся ко мне.

— Хоуп, давай пальто.

Он всучил нашу одежду привлекательной стюардессе. Та изобразила свою лучшую приторную улыбку и повернулась в мою сторону.

— О, я не поняла, что ваша помощница к Вам присоединится.

Кеннеди хотел было что-то сказать, но я его опередила.

— Единственная помощница на время этого полета здесь Вы. — Я улыбнулась самой приторной улыбкой из своего арсенала, взяла Кеннеди за руку и направилась к нашим местам. Затем я наконец заметила, что он наблюдает за мной. Наклонившись, мужчина шепотом спросил:

— Твое маленькое представление заставило мой член затвердеть. Какого черта ты со мной творишь?

Приподняв бровь, я улыбнулась, но не взглянула в его сторону. Проходя мимо стюардессы, я произнесла:

— Мисс, я буду белое вино, а мистер Дженнер виски. Безо льда.

Рассмеявшись, Кеннеди покачал головой.

Полет прошел без эксцессов. Первый час мы с Кеннеди просто болтали. Он рассказал мне о своей поездке в Лондон и контракте, над которым продолжал работать, я — о последнем завоевании Шоны. Когда погасили свет, я прижалась к Кеннеди, а он приобнял меня. Я опустила голову на грудь мужчины. Звук его сердцебиения успокаивал меня. Рядом с ним я чувствовала себя счастливой и довольной.

Я, должно быть, проспала где-то около часа, потому что следующее, что я услышала, была просьба пристегнуть ремни и подготовиться к приземлению.

— Как спалось, соня? — спросил Кеннеди, нежно целуя меня в лоб.

Я уселась поудобнее, думая о визите к отцу и мачехе. Я волновалась, представляя Кеннеди дома, и боялась, что Кэндис и ее девочки в клочья порвут те задатки уверенности, которые я так долго развивала в себе. Будет ли Кеннеди видеть тоже, что и они, при взгляде на меня? Он видел только новую Хоуп, мне не хотелось разочаровать его, когда он обнаружит мою старую версию. Я ерзала на сиденье, не в состоянии расслабиться при мысли о скором возвращении домой.

— Почему ты нервничаешь, красавица?

А он довольно хорошо поднатаскался в чтении моих чувств. К счастью, отличное объяснение быстро пришло мне на ум. То, которое не совсем было ложью

— Эмм… Я впервые за три месяца увижу папу, а на мне нет нижнего белья, и я боюсь, что выгляжу так, словно только что пережила три часа сногсшибательного секса.

— Ты похожа на ангела. Но всякий раз, как я смотрю на твою юбку, вспоминаю, что на тебе нет трусиков. Или воображаю эту самую юбку собранной у тебя на талии. Думаю, в этой ситуации стоит нервничать лишь мне, ведь это у твоего отца есть оружие.

******

— Мой дом не такой роскошный, как тот, в котором рос ты, — произнесла я, смотря в окно на проплывающий мимо городок. Было странно возвращаться домой, даже учитывая, что меня не было всего четыре месяца. Все здания казались маленькими и захудалыми, хотя, живя здесь, я этого не замечала. Нью-Йорк настолько переполнен жизнью и роскошью, что теперь пустые улицы с небольшими зданиями кажутся мне странными.

Домики выглядели небольшими, но причудливыми. Пора летних цветов давно прошла, и деревья уже сбросили листву. Подъездные дорожки, на которых мостились старенькие автомобили, были вымощены камнем. Некоторыми авто, казалось, уже давно никто не пользовался, настолько заброшенными они выглядели. Интересно, Кеннеди заметил всё это?