Кукла некроманта - Анна Рейнер

— Верно понимаете, - кивнул он. - Но истинные причины я умолчу. Сейчас же Вам надо знать лишь то, что Ваша смерть мне не выгодна.

Не выгодна... Я почувствовала себя бесправной марионеткой, которую умело дергают за ниточки. И этот разговор он завел тоже неспроста. Ему что-то надо и сохранность моей жизни здесь точно не причём. Но я не кукла, которой можно помыкать так, как ему только заблагорассудится!

Преобладав над страхом, злость выплеснулась наружу. Не особо соображая, я вскочила с кровати и указала пальцем на дверь.

— Идите вон! Я не желаю Вас больше видеть. И помощь мне Ваша тоже не нужна! Найдите себе другую куклу, которой станете забавляться. Уверена, особого труда Вам это не составит!

Маг продолжал сидеть и молча смотреть на меня прищуренным взглядом, словно все, что я только что выкрикнула совершенно его не касалось.

— Вон я сказала!

В мгновение ока он оказался рядом. Чужое дыхание опалило лицо, по коже пробежали мурашки. Я не могла отвести взгляда от его глаз, ощущая себя кроликом, загипнотезированным змеёй.

— Не смейте со мной так разговаривать. Никогда, - отчеканил Аршасс. Маг провёл большим пальцем по моей щеке, от чего меня прошиб озноб. Но длилось это не долго. Он отстранился, окинул меня внимательным взглядом и с усмешкой произнёс: - Вам идет эта сорочка.

Аршасс вышел из покоев, а я так и стояла как громом пораженная. Только сейчас я поняла, что выскочила из кровати в непотребном виде, но в тот момент ярость застилала глаза и мутила сознание. Щеки мгновенно заполыхали. Я послала проклятие всем богам мира и потянулась за халатом, который висел на спинке стула.

Голова закружилась, перед глазами заплясали круги и я пошатнулась. Слабость не отступала. После отравления не надо было делать резких движений, но этот нахал заставил. Да еще и угрожать пытался! И почему я не воспользовалась магией? Может быть тогда он понял бы, что я не такая уж беззащитная. По крайней мере, сначала хорошенько подумал бы, прежде чем пытаться мной манипулировать и использовать в своих целях. Но, как говорится, умные мысли всегда приходят последними.

С трудом замотавшись в халат, присела на краешек постели и попыталась увидеть всю ситуацию в целом. Итак, что мы имеем? Первое: я вдали от дома среди недоброжелателей. Есть, конечно, рядом Виар, но и он исчезнет из моей жизни, как только я стану императрицей. Второе: мой долг выйти замуж за самовлюбленного типа, и хоть этот тип вполне красив, но люблю-то я другого! Третье: у меня есть враги, что жаждут моей смерти и это не только Эмиль. Как бы не хотелось, а Аршасс таки прав и не согласиться с его словами я просто не могу. Мне нужны достаточно сильные союзники, чтобы выжить в этом средоточии кобр и гадюк. И придворный маг подходит на эту роль как нельзя лучше, вот только он внушает мне искренний страх и будит безотчетную злость, хотя, казалось бы, чувства-то совсем противоположные. К тому же я не знаю, какую именно выгоду он преследует и что потребует потом за свою помощь...

Но соображения всё-таки были. Либо чересчур целеустремленный Аршасс выбрал меня в качестве трофея, который он жаждет поставить на свою полку. Либо решил, сделав меня своей любовницей, утереть нос императору или как-то использовать иначе. Либо я просто не понимаю всех хитросплетений его коварного плана.

От безрадостных мыслей стало тошно. Да уж, для полного счастья лишь петли на шее не хватает. Но опускать руки нельзя. Окружающие не должны видеть во мне слабость и неуверенность. Хотя бы внешне принцесса должна излучать внутренний стержень.

Подумав так, встала, подошла к зеркалу и не угадала себя в отражении. Бледная, взлохмоченная, глаза поблекли, ещё чётче обозначились скулы, а губы и вовсе потеряли розовый оттенок, почти полностью сливаясь с цветом кожи. Краше, наверное, только в гроб кладут. Ужас... А сорочка и вовсе полупрозрачная. Благо, обилие кружев прикрывало самые интересные места.

На плечо аккуратно опустилась Ариана, дотронулась маленькой ладонью до моего лица. От этого простого жеста сердце затопило нежностью и благодарностью. Теперь я знала, почему фея так вредно себя вела и что пыталась объяснить. Если бы она не позвала на помощь Аршасса...

Что случилось бы тогда даже думать не хотелось. Эльфы - долгожители и могут жить практически вечно, но, к сожалению, не бессмертны. Никто из лесного народа не застрахован от капли яда или удара кинжалом. Но что делать с Арианой? Ведь теперь я знала, кто привязал её ко мне и отчётливо понимала, что цель этой привязки - шпионаж. О каждом моём шаге будет незамедлительно доложено придворному магу. Но в то же время именно благодаря ей я все ещё жива...

— И что мне с тобой делать? - обращаясь к Ариане, задумчиво протянула я.

Фея не ответила, лишь жалобно взглянула.

— Ладно, что-нибудь придумаем...

Пусть маленькая шпионка пока остается рядом. Как показала практика, фея может быть полезной, а мне некоторое время придётся быть максимально осторожной, пока я не пойму, какую игру ведёт придворный маг и не знаю, как уничтожить привязку духа.

Кстати о нем... От деятельного Аршасса надо избавляться и как можно скорее. Чего мне стоит посетить Нафира и намекнуть, что его фаворит некромант? Правильно, ничего. Ну, а если намёк по какой-то причине не дойдёт до его величества, то можно сказать все прямо, а в подтверждение своим словам продемонстрировать Ариану. Решено! Так и сделаю. Не терпеть же мне постоянно выходки Аршасса. Кто знает на что он ещё способен? Лично я узнавать это не горела желанием. Только для начала приведу себя в порядок. А не то, чего доброго, сочтут меня призраком явившимся из Бездны, да начнут изгонять по всем правилам светлых.

В дверь постучали. Ариана мгновенно метнулась к портьерам и затаилась за плотной тканью. Спустя несколько секунд дверь отводилась и в гостиную вошли горничные, держа в руках подносы. Аппетитный запах распространился по всему помещению и только тут я поняла, что безумно хочу есть. Проглотив вмиг набежавшую слюну и поморщившись от бурчания желудка, указала девушкам на столик, куда поставить подносы. Сколько же я пролежала без памяти, если организм так остро реагирует на еду? Этот вопрос я и озвучила.

— Три дня, - отозвалась