Расплата - Поль Монтер

– Глазам не верю! Мадам Саккар, вы получили наследство и решили поделиться им честь по чести? – Звонко рассмеялся он.

– Потом будешь шутить, Половинка. Помоги нам скорее, видишь, мой славный мальчик уже совсем без сил. Он тащит ношу от самой реки.

Карлик Эжен, по прозвищу Половинка, хихикнул и, раскидав своими детскими ручками сухие ветки с одной из могил, помог старушонке сдвинуть плиту, открыв вход в очередное подземелье. Правда, теперь им не пришлось долго пробираться узким и темным ходом – не прошло и нескольких минут, как все четверо оказались в довольно светлой и опрятной комнате. Действие настойки аптекаря Муре окончилось, и Жак попытался открыть глаза. Левый глаз пронзила острая боль, а перед правым возникло жуткое видение, страшное воспоминание из детства. Лицо человека, изуродованного ожогом. Красавчик вскрикнул и лишился чувств.

Часть вторая

В это же утро, первое, что увидели обитатели трущоб Каторжника, было тело Коротышки, что едва покачиваясь, висело на толстой веревке посреди галереи. Бертиль завизжала, словно ее режут и рухнула на пол. Все с ужасом таращились на висельника, кто – то осенял себя крестом, кто – то поминал нечистую силу. Побаиваясь говорить открыто, вся братия отверженных мигом смекнула, что смерть настигла Коротышку в отместку за гибель Красавчика. Значит, хозяин узнал, кто виновен, и расквитался как всегда, жестоко и без промедления. Видно, вчера Мишелю Деревяшке хватило времени на розыск, если к утру успели и приговор вынести, и казнить. Тело бедолаги провисело целых три дня, не давая заснуть всем обитателям трущоб со страху. Гастон Перрен преподал остальным хороший урок, что случается с отступниками.

Маленькую Хромушу никто не счел нужным посвятить в курс дела, поначалу она удивилась, что брат не зашел пожелать спокойной ночи, а затем доброго утра. И когда она замешкалась, собираясь в очередной поход с Амбарной Мышью, вдруг получила от Бертиль увесистую оплеуху. Берта едва удержалась на ногах и, вскочив, замахнулась на обидчицу. Но та больно схватила девочку за волосы и прошипела ей прямо в лицо:

– Ах ты паршивая наглая грязнуха! Твой брат помер, плакали мои денежки, которые он вечно платил за доброе отношение. Запомни, маленькая негодяйка, теперь на твою долю придется столько же пинков и пощечин, как и остальным, а может и больше, потому что братец вконец избаловал тебя!

Берта не поверила ни единому слову и, ловко вывернувшись от своей мучительницы, плюнула ей на юбку. Разъяренная Бертиль наверняка прибила бы девочку, не явись за ней Амбарная Мышь. Берта тотчас шмыгнула за старуху.

– Эй, эй, потише, полоумная, – воскликнула старуха. – Мне ходить по людям с девчонкой весь день. Еще не хватало, чтобы ее увидели всю в синяках! Чего доброго, решат, что я колочу несчастную сироту и вызовут полицию. Бертиль пришлось отступиться, да злобно косить глазами.

Только на улице Берта вспомнила слова о гибели брата и, подняв личико к старухе, спросила:

– Тетя, ведь Кривая Бертиль соврала, что мой Жак погиб?

Амбарная Мышь вздохнула и, покачав головой, поспешила увести девочку за угол дома. Там, присев на каменную ступеньку, она погладила малышку по щеке.

– Ох, бедняжка, к несчастью, Бертиль права, наш славный Красавчик помер нынче ночью. Кто – то напал на него и сильно ранил. Удав принес его на руках, он уже тогда едва дышал. Уж что только не делал аптекарь, но, видно, час несчастного парня пробил, и Господь забрал его к себе.

Глаза Берты расширились и, словно огромные дождевые капли, хлынули слезы. Девочка плакала молча, и круглые щечки становились все бледнее и бледнее. Старуха, что за свою жизнь успела навидаться многого, и сердце ее давно стало равнодушным, вдруг и сама всхлипнула, глядя на искреннее горе ребенка.

– Послушай, детка, хочешь, мы обойдем рыночную площадь и свернем к церкви Святого Лорана, всего за пять су можно заказать коротенькую мессу по усопшему? Уж пять су мы точно получим в первом же доме.

Берта покачала головой и, нахмурившись, вытерла грязной ладошкой слезы.

– Нет, тетя, не мог мой брат помереть! Он придет за мной, вот увидите!

– Ай, что ты говоришь, совсем помешалась с горя! Жак помер, а ты ждешь, что он явится! Эдак накличешь на свою голову, что неприкаянная душа будет являться к тебе по ночам! Помилуй тебя Господь и избавь от эдакой напасти.

Никакие уговоры не действовали на Берту, девчонка характером пошла в покойного Красавчика, стоит на своем даже под угрозой оплеухи. Ну пусть утешается своими выдумками, лишь бы справлялась с порученным делом, а бледное от слез личико должно вызвать больше жалости у сердобольных людей.

С этого утра жизнь бедняжки Берты изменилась. Теперь она вдоволь получала пинков и затрещин от каждого, кто не ленился это делать. Защитить ее было некому и пожалеть тоже. Каторжнику довольно было того, что девчонка жива и здорова, и может приносить деньги. Красавчика нет больше и чего ради пестовать маленькую дрянуху? Даже имя бедняжки поминали все реже, и прозвище «Хромуша» совсем вытеснило его.

Зима щедрой рукой принесла лютые морозы и обильный снегопад. Обитатели подземной галереи Каторжника дрожали от холода даже возле жалкого очага, где моментально сгорала мерка угля. Болезни и смерть прочно поселились в жалком обиталище короля отверженных. Под Рождество замерзла до смерти Мими Святоша, уснув на улице в обнимку с фляжкой вина. Метью Трепач едва не отморозил пальцы, стащив на рыбном рынке пару окуней. Берта и Амбарная Мышь, вернувшись вечером, не могли сразу снять шали, в которые кутались по дороге – ткань смерзалась, словно лист жести. К тому же старуха так одряхлела, что едва двигала ногами по заснеженной дороге, и девочка подпрыгивала на месте, опасаясь, что сабо примерзнут к камням мостовой.

Смерть собирала богатый урожай по нищим кварталам, а Гастон Перрен и задумываться над этим не собирался. На место умершего побирушки или вора всегда найдется живой. Ишь, неженки, не укладывать же каждому в постель теплую грелку! Он вновь запирался в натопленной комнате с Деревяшкой и пытался разузнать, отчего некоторые прислужники продолжают исчезать, словно по волшебству. Уж если помер, то тело никуда не денется. Глупые разини спокойно валяются там, где их и настигла гибель. Прямо колдовство, не иначе.

Каторжник мрачнел все больше и ворочался, не в силах уснуть, его никак не оставляло дурное предчувствие короля, против которого плетут заговор, чтобы завладеть троном.

После Рождества Берту стали отправлять на работу одну. Амбарная Мышь попросту не проснулась утром. На удивление старуха скончалась мирно и почти что в своей постели, как подобает приличному человеку. Девочка получила важные указания и очередную оплеуху, что должна была придать ей сил и наставить на путь истинный. Ей всего лишь нужно бродить по чистым кварталам, вызывая жалость приличных людей, да выклянчивать подаяние. Присматривать за ней должен был увалень Готран, что обходил два квартала, собирая у побирушек выручку, да следить, чтобы негодные не отлынивали от работы, забираясь в укромные места отогреть руки и ноги.

Выросшая в трущобах Каторжника, где царили свои порядки, шестилетняя Берта быстро научилась вранью и хитрости, что помогает влачить более – менее сносное существование, а подчас и сохранить жизнь. Маленькой калеке со смышленым и милым лицом охотно подавали милостыню, и Берта мигом смекнула, что не стоит честно отдавать всю выручку. Готран всегда бесцеремонно обыскивал ребятишек, выворачивая наизнанку их жалкую одежду, и Хромуша прятала пару монет в укромном месте. Девочка заходила в арку, где полумрак царил даже в солнечную погоду, и совала медяки под обломок кирпичной кладки. Увалень Готран получал деньги, Берта – пинка, и все расходились по своим делам. Убедившись, что ее никто не видит, она направлялась к своему тайнику и преспокойно шла в лавку, чтобы купить себе вкусненького. Иногда наивная глупышка в тоске по брату покупала себе ленточку или грошовое колечко и воображала, что Жак принес ей подарок. Вдоволь натешившись покупкой, ей приходилось сбывать ее за сходную цену какой – нибудь работнице в дальних кварталах, ведь она не могла принести покупки домой. Иногда, досыта наевшись свежими булочками или куском пирога на заднем дворе трактира, Берта, вернувшись в галереи Каторжника, вместе с остальными побирушками хлебала постную отвратительную похлебку, состряпанную Бертиль. Лишь бы никто не догадался, что она вовсе не голодна.

Маленькая Хромуша научилась ловко уворачиваться от затрещин и огрызаться на каждое слово, бранные словечки то и дело слетали с языка. Да, видно, покойный Красавчик успел здорово избаловать нахальную девчонку, что за манеры у жалкой калеки – побирушки – смотреть таким высокомерным взглядом? А может, паршивка просто двинулась умом, узнав о смерти брата, иначе с чего она вбила в свою пустую голову, что Жак не помер и непременно явится за ней? Все слышали, как получив от своей надзирательницы пощечину, Берта крикнула, что когда Красавчик вернется, то перво – наперво свернет шею Бертиль. Вот дрянь! Недаром говорят: «Бочка от селедки селедкой и воняет», вся в братца! И упрямство, и заносчивый взгляд, с таким норовом вряд ли доживет до старости, как и он.