С огнем не шутят - Джулия Тиммон

Они ни о чем не разговаривали и даже не держались за руки, как будто боялись, что если прикоснутся друг к другу сейчас, то их вмиг поглотит пучина страсти. Но шли торопливо, едва не переходя на бег, как если бы опасались куда-то опоздать.

Номер Себастьяна располагался на третьем этаже. Когда двери лифта закрылись за их спинами, он с чрезмерным усилием надавил на кнопку и взглянул на Еву. Она смотрела на него полным отчаянной решительности, радости и испуга взглядом. На ее щеках играл румянец, губы были приоткрыты, пальцы теребили плетеный ремешок висящей на плече сумки.

— Ева… — прошептал Себастьян одними губами.

Лифт остановился, дверцы с тихим шумом разъехались. И, схватив молодую женщину за руку, он вывел ее в коридор.

Как они подошли к номеру, как открыли дверь ключом, как очутились в спальне — ничего этого Себастьян не помнил. В памяти осталось лишь ощущение слепящего, граничащего с умопомешательством желания и томительного, будоражащего кровь предвкушения немыслимого счастья.

Парео соскользнуло с тонкого гибкого стана Евы, и она осталась в крошечных черных трусиках. На дороге позади отеля проехала машина, и по светлой коже Евы скользнули причудливые тени.

Не веря в реальность происходящего, Себастьян осторожно, будто перед ним стояла не женщина из плоти и крови, а изготовленная из хрупкого хрусталя статуэтка, дотронулся до ее плеча.

Ева вздрогнула, закрыла глаза, шагнула вперед и, глубоко вздохнув, прижалась к Себастьяну своей мягкой нежной грудью. В это мгновение скопившаяся в обоих страсть, словно прорвавшая плотину быстрая река, неумолимо выплеснулась наружу. И все вдруг исчезло — Африка, Момбаса, океан, пляжи, стены этого наполненного вечерним сумраком номера, — затопленное жарким дыханием, вздохами, стонами…

Когда Себастьян понемногу вернулся к действительности, то увидел что лежит на кровати. С вспотевшим лбом, повлажневшей и сбившейся набок челкой, с переполненной каким-то новым, сладким ощущением душой. Ева лежала рядом, доверчиво прижавшись щекой к его плечу и, судя по ровному и безмятежному дыханию, спала.

Себастьян не знал, который сейчас час. Он мог лишь догадываться о том, сколько времени она еще пробудет с ним, и подсознательно взывал к сверхъестественным силам, прося сделать эту ночь хоть чуточку длиннее всех предыдущих. Ему страстно хотелось верить, что с наступлением нового дня ничто не изменится, но он знал, что это невозможно…

Проснулся Себастьян, когда комнату уже наполнял прозрачно-желтый солнечный свет.

Не открывая глаз, он с замиранием сердца воспроизвел в памяти события прошедшей ночи и улыбнулся, представив, как повернет сейчас голову и увидит спящую Еву, прекрасную, как свежее майское утро.

Но Евы рядом не оказалось. Он рывком сел, огляделся по сторонам и заметил лишь шелковый платок, висящий на кресле. Ни сумки с плетеным ремнем, ни черных трусиков от женского купальника нигде не было.

— Ева! — крикнул Себастьян, внезапно чувствуя себя человеком, проигравшим в казино все свое огромное состояние.

Ему никто не ответил.

— Ева, ты в ванной? — громко спросил Себастьян, отказываясь верить в то, что ее нет.

И снова ответом ему была тишина.

Он откинул простыню, спрыгнул с кровати и бросился к ванной, как будто думал, что Ева все же там и, если он не поторопится, она растворится в воздухе. Заглянул внутрь, выбежал из спальни, осмотрел небольшой холл и гостиную, даже в раскрытое окно высунулся — больше от странной беспомощности, от отчаяния, охватившего вдруг все его существо.

Евы не было. И если бы не платок, он, наверное, решил бы, что божественная ночь с ней ему лишь приснилась.

Простояв несколько минут в полной растерянности у окна, Себастьян наспех принял душ, побрился, оделся и, сунув платок Евы в сумку, помчался в ресторан, намереваясь сказать ей, что расценил ее сегодняшнее таинственное исчезновение как жест весьма невежливый.

Такой возможности ему не представилось.

Ева на завтрак не явилась.

7

Бесшумно пробираясь по длинному коридору, заполненному серым светом начинающегося утра, к своему номеру, Ева едва сдерживалась, чтобы не дать волю жегшим глаза слезам.

Все кончено, стучало в ее висках. Надеяться больше не на что…

Вплоть до вчерашнего вечера она тешила себя мыслью, что Себастьян непременно заговорит с ней о продолжении отношений дома, в Шотландии, что попросит дать ему номер телефона, адрес, попытается выведать, не замужем ли она. Но он упорно молчал и, казалось, абсолютно не интересовался ни ее семейным положением, ни наличием у нее свободного времени, ни тем, хочет ли она встретиться с ним по возвращении из Африки.

Когда вчера за ужином он предложил провести оставшееся время в Кении как можно веселее, чтобы потом, воспроизводя его в памяти, улыбаться, она поняла, что и о ней, вернувшись домой, он предпочтет лишь вспоминать.

В это мгновение у нее возникло такое чувство, будто в сердце скорчилось от боли какое-то нежное, зародившееся в момент знакомства с Себастьяном бесплотное существо. И эта боль тут же передалась ей и быстро распространилась по всему телу. Она безумно захотела плакать, но сумела удержать себя в руках.

Прийти в чувства ей помогли танцы. Август часто возил ее на разные вечеринки и в клубы — тогда-то она и научилась в движении избавляться от скапливающихся в душе отрицательных эмоций. Появление деликатного Арчибальда, наговорившего ей во время медленного танца кучу изысканных комплиментов, успокоило ее. Вернувшись за столик к Себастьяну, она уже могла держаться непринужденно и решила после ужина спокойно и с достоинством распрощается с ним.

Наверняка на том их знакомство и закончилось бы, если бы Себастьян столь неожиданно и столь выразительно — молящим взглядом, изменившимся голосом, всем своим видом — не изъявил бы отчаянного желания перевести их отношения в более интимный план…

Придя в свой номер, Ева скинула с себя платье и только тогда вспомнила, что ее платок так и остался висеть на кресле в спальне Себастьяна.

— Что ж, — пробормотала она, — пусть и у него обо мне останется напоминание…

Браслеты, которые купил ей Себастьян, лежали на столике, тускло поблескивая в неярком свете раннего утра. Ева коснулась прохладного металла подушечками пальцев, медленно опустилась у столика на колени и тихо и безутешно расплакалась.

Он женат, пришла ей вдруг в голову ужасающая догадка. Поэтому и не предложил продолжить отношения. Развлекся со мной, набрался новых впечатлений, и я ему больше не нужна.