Слова сияния - Брендон Сандерсон

«Право вызова», — подумал Каладин.

Адолин высматривал Садеаса, который поднялся и пробирался по ступеням, чтобы сбежать. Кронпринц все понял.

Далеко справа сидел Амарам в своем золотом плаще.

— В качестве дара, — крикнул притихшей арене Адолин, — я требую право вызова. Я требую возможности сразиться на дуэли с кронпринцем Садеасом, прямо здесь и сейчас, чтобы по заслугам воздать за преступления, совершенные им против моего дома!

Садеас остановился на ступенях. По толпе прокатился ропот. Адолин выглядел так, словно собирался сказать что-то еще, но засомневался, а Каладин подошел и встал рядом.

— И в качестве дара для меня, — крикнул он, — я требую право вызова для убийцы Амарама! Он обокрал меня и убил моих друзей, чтобы скрыть преступление. Амарам заклеймил меня меткой раба! Я буду сражаться с ним здесь и прямо сейчас. Вот дар, который я требую!

У короля отвисла челюсть.

Толпа погрузилась в полную тишину.

Рядом с ним застонал Адолин.

У Каладина не осталось ни единой мысли. Он встретился взглядом со светлордом Амарамом, убийцей.

В глазах Амарама застыл ужас.

Он встал, но тут же плюхнулся обратно. До этого момента он не замечал, не узнавал Каладина.

«Тебе стоило меня убить», — подумал Каладин.

Толпа начала кричать и вопить.

— Арестовать его! — проревел король сквозь шум.

Прекрасно. Каладин расплылся в ухмылке.

Пока не заметил, что солдаты шли за ним, а не за Амарамом.

ГЛАВА 58. Больше никогда

Затем Мелиши удалился в свою палатку и отказался уничтожать Несущих Пустоту до следующего дня. Но той ночью ему в голову пришла военная хитрость, связанная с уникальными способностями Кующих Узы. В спешке он не придал особого значения процессу, который имел отношение к самой природе Герольдов и их божественных обязанностей; Кующие Узы были единственными, кто могли использовать этот атрибут.

— Капитан Каладин — человек чести, Элокар! — закричал Далинар, показывая в сторону Каладина, сидевшего неподалеку. — Он единственный отправился помочь моим сыновьям.

— Это его работа! — огрызнулся в ответ Элокар.

Каладин, прикованный к стулу внутри покоев Далинара в его лагере, вяло прислушивался. Они не пошли во дворец. Каладин не знал почему.

Они втроем были одни.

— Он оскорбил светлорда перед всем двором, — проговорил Элокар, вышагивая вдоль стены. — Осмелился бросить вызов человеку, стоящему настолько выше него, что в пропасть между ними вместилось бы целое королевство.

— Он воспользовался сложившейся ситуацией, — ответил Далинар. — Будь благоразумным, Элокар. Он только что помог уложить четверых Носителей Осколков!

— На дуэльной арене, где его помощь только приветствовалась, — сказал Элокар, всплеснув руками. — Я по-прежнему не согласен с тем, что темноглазый сражался с Носителем Осколков. Если бы ты не удержал меня... Ба! Я не буду вставать на его сторону, дядя. Не буду. Обычные солдаты бросают вызов нашим самым высокопоставленным и значительным генералам? Что за сумасшествие.

— Я сказал правду, — прошептал Каладин.

— Не смей разговаривать! — прокричал Элокар, остановившись и наставив на Каладина палец. — Ты все погубил! Мы упустили шанс подловить Садеаса!

— Адолин бросил свой вызов, — ответил Каладин. — Несомненно, Садеас не может просто его проигнорировать.

— Конечно, не может, — снова закричал Элокар. — Он на него уже ответил!

Каладин нахмурился.

— У Адолина не получилось вызвать его на дуэль сразу, — пояснил Далинар, взглянув на Каладина. — Как только Садеас покинул арену, он прислал сообщение о согласии на поединок с Адолином — через год.

Через год? Каладин почувствовал, как у него свело желудок. Вполне возможно, что к исходу этого времени дуэль не будет иметь никакого значения.

— Он избежал западни, — произнес Элокар, снова всплеснув руками. — Нам требовался тот момент на арене, чтобы он не смог отвертеться и был вынужден драться! А ты украл этот момент, мостовик.

Каладин опустил голову. Он встал и поспорил бы с ними, если бы не цепи. Они холодили лодыжки, прочно удерживая его на стуле.

Он помнил цепи, похожие на эти.

— Вот что получается, дядя, когда ты ставишь раба во главе стражи. Шторма! О чем ты думал? О чем я думал, позволив тебе совершить такое?

— Ты видел, как он дерется, Элокар, — тихо произнес Далинар. — Он хорош.

— Дело не в мастерстве, а в его дисциплине, вот в чем проблема! — Король сложил руки на груди. — Казнить.

Каладин резко вскинул голову.

— Не будь посмешищем, — ответил Далинар, подойдя к стулу Каладина.

— Таково наказание за клевету на светлорда, — напомнил Элокар. — Таков закон.

— Как король ты можешь помиловать совершившего любое преступление. Только не говори мне, что ты и правда хочешь увидеть, как этого человека повесят после того, что он сделал сегодня.

— Ты попытаешься меня остановить?

— Я точно не стану поддерживать такое решение, будь уверен.

Элокар пересек комнату и подошел вплотную к Далинару. На мгновение показалось, что о Каладине забыли.

— Я король? — спросил Элокар.

— Конечно.

— Но ты действуешь так, будто дело обстоит иначе. Тебе придется кое о чем поразмыслить, дядя. Я не позволю тебе править и дальше, делая из меня марионетку.

— Я не...

— Я решил, что мальчишку казнят. Что ты на это скажешь?

— Скажу, что, пытаясь совершить подобные вещи, ты наживешь в моем лице врага, Элокар.

Далинар напрягся.

«Только попробуйте меня казнить, — подумал Каладин. — Только попробуйте».

В течение одного долгого мгновения двое мужчин пристально смотрели друг на друга. В конце концов Элокар отвел взгляд.

— В тюрьму его.

— На сколько? — спросил Далинар.

— Пока я не посчитаю нужным выпустить! — воскликнул король, махнув рукой, и зашагал к выходу. Он остановился в дверях и с вызовом посмотрел на Далинара.

— Хорошо, — ответил кронпринц.

Король ушел.

— Лицемер, — прошипел Каладин. — Именно он настоял на том, чтобы поставить меня во главу стражи. Теперь он винит вас?

Далинар вздохнул и опустился перед Каладином на колени.

— То, что ты совершил сегодня, — чудо. Защитив моих сыновей, ты оправдал то доверие, которое я испытываю к тебе, перед всем двором. Затем, к несчастью, ты растратил его впустую.

— Он спросил меня о даре! — огрызнулся Каладин, поднимая скованные руки. — Похоже, я его получил.

— Он спросил о даре у Адолина. Ты знал, что мы задумали, солдат. Ты слышал весь план во время совета сегодня утром. И поставил его под угрозу во имя своей жалкой мести.

— Амарам...

— Я не знаю, где ты набрался своих идей насчет Амарама, — перебил Далинар, — но ты должен остановиться. Я проверил твои слова после того, как ты рассказал мне о нем в первый раз. Семнадцать свидетелей подтвердили, что он завоевал свой Клинок Осколков только четыре месяца назад, гораздо позже, чем, судя по документам, тебя сделали рабом.

— Ложь.

— Семнадцать человек, — повторил Далинар. — Светлоглазые и темноглазые. Еще у меня есть слово человека, которого я знаю десятилетия. Ты ошибаешься на его счет, солдат. Ты просто не прав.

— Если он такой благородный, — прошептал Каладин, — то почему не стал сражаться, чтобы спасти ваших сыновей?

Далинар замялся.

— Неважно, — продолжил Каладин, отвернувшись. — Вы позволите королю отправить меня за решетку.

— Верно, — ответил кронпринц, вставая. — У Элокара горячий нрав. Когда он поостынет, я тебя освобожу. Теперь же, возможно, к лучшему, что у тебя появится время поразмышлять на досуге.

— Меня будет нелегко заставить отправиться в тюрьму, — тихо проговорил Каладин.

— Ты вообще меня слушал? — неожиданно взревел Далинар.

Каладин повернулся обратно, широко раскрыв глаза, а побагровевший Далинар наклонился и схватил его за плечи, будто собирался как следует встряхнуть.

— Разве ты не видишь, что происходит? Разе ты не видишь, как все в этом королевстве пререкаются из-за пустяков? У нас нет времени на игры! Перестань вести себя как ребенок и поступай, наконец, как солдат! Ты отправишься в тюрьму и отправишься туда с радостью. Это приказ. Ты еще выполняешь приказы?

— Я... — Каладин обнаружил, что заикается.

Далинар выпрямился и потер пальцами виски.

— Я подумал, что мы загнали Садеаса в угол. Подумал, что мы сможем вышибить землю у него из-под ног и спасти королевство. Теперь я не знаю, что делать. — Он развернулся и направился к двери. — Спасибо, что спас моих сыновей.

Он оставил Каладина одного в холодной каменной комнате.

Торол Садеас с грохотом распахнул дверь в свои покои. Он подошел к столу, склонился над ним, уперев ладони в гладкую поверхность, и посмотрел вниз, на разрез в середине, проделанный им Носителем Присяги.