Пояс жизни. Трилогия (СИ) - Александр Гребенников

Скрипнула дверь. В погруженную в полумрак комнату вошла старая Инур с глиняным подносом в руках, на котором она принесла завтрак для молодых людей. Темис продолжала лежать даже не пошевельнувшись, не пытаясь прикрыть собственную наготу, рядом с, также, совершенно нагим Амхепом. Девушка настолько чувствовала себя счастливой, что ей не хотелось ни перед кем скрывать собственное счастье. Пусть все видят. Пусть завидуют ей. От подноса потянуло манящим запахом горячей лепешки. Темис вдруг ужасно захотелось есть. Она поднялась, дотянулась до подноса и. разломив лепешку пополам, начала ее с удовольствием уплетать, запивая холодной водой из запотевшего глиняного горшка. Покончив с лепешкой, она встала, тихо, чтобы не разбудить юношу. Оделась и вышла из хижины. Во дворе у печи суетились Энур и Маат, о чем-то вполголоса переговариваясь между собой. Заметив Темис, они тут же замолчали.

— Наверное, перемывают нам кости, — про себя решила Темис.

Она издали поприветствовала обеих женщин, поблагодарила их за завтрак и легкой походкой направилась в сторону палаточного лагеря Геян, видневшегося неподалеку от деревни. Здесь еще все спали. Темис крадучись прошмыгнула в свою палатку и с разбегу плюхнулась на мягкий матрас походной кровати. Ей хотелось смеяться и прыгать и чтобы все вокруг смеялись и прыгали вместе с ней, но нельзя. Ведь никто, никто и не догадывается, что она самая, самая счастливая на свете. Темис полежала немного, улыбаясь от воспоминаний минувшей ночи, а потом резко вскочила с кровати и стала искать среди своих вещей то, зачем пришла. Из-под вороха вещей она извлекла довольно объемный сверток и, взяв под мышку его и большой посох с позолоченной ручкой, стоявший в углу, беззвучно смеясь, побежала назад, в деревню. Уже возле самого дома Амхепа до Темис донеслись голоса громко спорящих женщин.

— Интересно, о чем это они, — подумала Темис. Она спряталась за углом дома и стала прислушиваться.

— А я говорю, бесстыжая она, хоть и богиня! — донесся до Темис скрипучий старческий голос Инур. — Может быть у них, у богинь так принято, но я скажу тебе, дочка, негоже молодой незамужней девке, залазить в постель к молодому неженатому мужчине.

— Так я и знала, — про себя отметила Темис.

— Но мама, ты же видишь, богиня и брат любят друг друга.

— Ну и что ж, что любят! Тогда женились бы по людски!

— Что ты такое говоришь, мама, как может богиня выйти замуж за простого смертного.

— Если не хочет замуж, тогда и нечего парню голову морочить. Ему жена нужна, чтобы заботилась, кормила, детей рожала, а не развлекалась в постели. Скажу сыну, чтобы прекратил это и нашел себе простую, добрую девушку, которая станет ему верной женой.

— И не думай, мама! Ты только накличешь на нас гнев богов. Разве можно отказывать богине? Вспомни, как всемогущий бог Гор испепелил лодку Эшура. Если Темис разгневается, она и нас может испепелить, бросив в нас свои молнии.

— Так что же, моему сыну так и оставаться неженатым. Я внуков хочу. Ой! А вдруг Темис забеременеет, что будет тогда?

— Тогда, мама, у тебя появится внук или внучка! Ты же только что сама сказала, что хочешь внуков.

— Замолчи, глупая! Если Темис родит ребенка, то он тоже будет богом и, когда боги улетят к себе на небо, она заберет его с собой.

— Да они вроде никуда и не собираются улетать! Смотри, какой каменный дом построили. Я бы наоборот была бы рада, если бы у Темис родился ребенок. Я бы его нянчила, воспитывала…

— Маат, хватит уже! Тебе самой давно пора родить ребенка, а не с чужим нянчится.

Девушка покраснела и, запинаясь на каждом слове сказала:

— Ну, тогда… тогда, мама, посватай меня за Тота.

— С ума сошла! Ему родители нашли невесту в соседней деревне, будто не знаешь.

— А чем я хуже? Я сестра фараона! И к тому же я и Тот, мы давно любим друг друга.

— Сестра фараона, сестра фараона! Да какой он фараон! А невеста Тота — дочь сельского старосты, вот и думай, кто лучше, а кто хуже.

— Тогда я вовсе замуж ни за кого не пойду!

— Эх! Дура дурой! Не может женщина без мужа, без детей.

— Ничего, смогу! Вот буду, нянчится с ребенком брата.

— Этим нужно воспользоваться, — решила Темис, — вот выдадим Маат замуж за ее Тота, и обретем верного союзника в ее лице. Сегодня же этим и займусь.

Сделав вид, что только что подошла, Темис вышла из-за дома и, обогнув его, вошла в комнату, где спал Амхеп.

— Эй, рыбак, пора вставать, а то вся рыба уплывет! — громко начала она будить юношу.

— Темис, милая! — прошептал Амхеп, протягивая к ней руки.

— Так, так, а мы чего-то хотим, похоже? Ну, ка, быстро вставай! — приказала Темис, сильно тряханув молодого человека.

Амхеп нехотя поднялся и присел на циновке, обиженно одергивая правую руку, а левой пытаясь дотянуться до своей одежды.

— Брось свои лохмотья! Вот, одень это!

Темис развернула сверток и извлекла оттуда роскошный наряд, расшитый золотыми нитками. Это была традиционная для Та-Кемет праздничная одежда, состоящая из юбки, фартука и накидки, похожей на пелерин. Юноша бережно взял вещи и облачился в них. В довершение ко всему, Темис надела ему на голову бронзовый, покрытый позолотой обруч, где вместо телекамеры находилась фигура змеи с раскрытой пастью. Вид у Амхепа стал весьма внушительный.

— Сейчас ты пойдешь и потребуешь всем мужчинам собраться на сход, и прикажешь, чтобы они отправились во все близ лежащие деревни. Пусть передадут волю фараона, чтобы все старосты из всех номов, прибыли сюда. За неявку пригрозишь смертью. Ты все понял?

— Да, госпожа!

— Тогда иди и помни, о чем мы вчера говорили! — Властно приказала Темис, всучив в руку юноши посох и выталкивая его из дому.

Инур, кормившая во дворе младших детей так и обомлела, увидев сына в сияющих на солнце одеждах, а молодой человек, не обращая на мать внимания, торжественно прошествовал мимо нее, опираясь на высокий посох в сторону деревенской площади. Там он взял в руки тяжелое било и со всей силы несколько раз ударил по подвешенному бревну, созывая односельчан на сход.

Темис издали наблюдала за тем, как ее протеже с царским достоинством выполнял ее поручение. Когда мужчины, выслушав приказы новоявленного вождя, расселись по лодкам и поспешили выполнять волю фараона, она, с удовольствием потирая руки, констатировала:

— Так, с братцем вроде все уладили, пора взяться за сестренку.

Она вышла из дому, глазами отыскала Маат, занятую стиркой на мостке, и подсела к ней.

— Доброе утро, Маат!

— Доброе утро, госпожа, — ответила девушка, от неожиданности чуть не выронившая в воду чью-то детскую одежду.