Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

Палец Элис задумчиво повис над солнечным кругом.

— Спроси, Юрген, куда она поедет к Ниночке в гости?

Элис ничего не ответила. Она взяла карандаш и стала стучать по кругу, как дятел, оставляя на бумаге черточки и кружочки. Ей понравилась идея продырявить лист и испортить скатерть фрау Симы, чтобы взрослые, больные люди, наконец, занялись своими проблемами и оставили ее в покое.

Артур позвонил вечером и застал графиню Виноградову в одиночестве сидящую у окна.

— О! — удивился он. — Связь-то работает, а ты не звонишь, ничего не рассказываешь.

— Нечего рассказывать, — сообщила Мира.

— Когда они покатают нас на тарелке?

— Не раньше, чем мы найдем способ выманить эту тарелку из космоса.

— Ниночка не хочет домой? — удивился Артур.

— Сложный вопрос, чего она хочет. Ниночкой здесь занимается только Даниель. Все остальные ездят к стоматологу, как на работу, а я сижу здесь одна. Погоди… — Мира услышала треск лестничных перекладин. — Даниель спускается чердака, — объяснила она. — Я перезвоню.

— Мирей, — радостный Даниель заглянул в комнату, — «Открытое небо», Мирей! Как это будет по-русски?

— Открытое небо, — перевела графиня.

— Запиши транскрипцией, — Даниель кинулся к столу, вырвал листок из тетрадки для детского рисования.

«Открытое небо», — написала удивленная графиня крупными буквами.

— Открытое небо, — повторила она. — Причем здесь открытое небо? О чем ты ее спросил?

— Подожди здесь, — Даниель полез на чердак, и вскоре его счастливое лицо показалось в окошке. — «Открытое небо», Мирей. Все правильно. Я принял информацию, — доложил он и перешел на шепот. — Я спросил, почему она не хочет помочь Элис по-человечески жить на Земле, и получил ответ. Эти два слова. Знаешь, что они означают?

— Что у тебя разыгралась фантазия, парень!

Даниель спустился к Мире и зашептал ей на ухо.

— Она хочет забрать с собой Элис, понимаешь? Раз для Элис «закрылась» Земля, значит небо открыто. Поэтому она и не хочет выкладывать свой домашний адрес.

— Я и говорю, ты всегда был впечатлительным, а сегодня просто перегрелся.

Глава 8

Когда графиня Виноградова была маленькой девочкой, ее пугали деревенские избы. Мрачные, с черной крышей и ржавой трубой. Больше всего на свете Мира боялась оказаться в ссылке. Матушка внушила бедняжке страх. Объяснила, что надо учиться и не надо бегать от бабушки, когда у той есть время заниматься с внучкой французским языком. Иначе все кончится плохо, то есть именно так: деревенским домом где-нибудь на задворках империи, где ее сиятельство графиня Мирослава будет служить в сельской школе и отбиваться вилами от пьяных парней. Так оно и сложилось. Это самое будущее Мира вполне заслужила, но что здесь делал маэстро Хант, у графини в голове не укладывалось. Милый старичок с котом на коленях никак не вписывался в пейзаж, тем более не вязался с образом скандального режиссера, в которого она однажды влюбилась, бесперспективно и безответно. Графиня вкушала мираж с крыши погреба, снимала его на камеру Даниеля, просматривала запись и убеждалась, что из всех галлюцинаций ее жизни эта, наименее достоверная, почему-то оказалась наиболее стойкой. Поразмыслив над сложившимся обстоятельством, Мира пришла к выводу, что в ее жизни маразм преобладал всегда: все странности и дикости этого мира нянчили ее с колыбели, а то, что каждому человеку незыблемо дано от рождения, постоянно ускользало прочь. Дома и улицы, на которых она привыкала жить, убегали и прятались; ей в родственники навязывались посторонние люди, а те, кто был дорог, отказывались узнавать. И тут графиню Виноградову осенило:

«Он ведь не ответил на мое письмо, — поняла она вдруг, — тогда, двадцать лет назад… — от неожиданной мысли Мира пришла в себя. — Не ответил!» Она отчетливо вспомнила подробности времени, канувшего в небытие. Она поняла, что выдумала свою жизнь от начала до конца, что все эти годы жила в иллюзиях, в которых Хант был рядом, и так увлекалась, что переставала воспринимать реальность. «Ведь Валерьяныч был прав, — поняла графиня. — Я так желала быть рядом с Хантом, что попалась в собственную ловушку, сама себе придумала жизнь из мечты, а дехрон лишь расставил все по местам». Настоящая жизнь, начисто отвергнутая ею, стала разворачиваться вдруг, непрошено и нежданно…

Хант снял Мартина с колен и вернулся в дом. Графиня не могла прийти в себя, словно все, что произошло в ее прошлом, на самом деле произошло не с ней…

— …в эту историю никто не верит, — услышала она голос Даниеля, который все это время сидел рядом.

— В какую историю?

— Как лихо ты познакомила меня с Хантом. Кому я ни рассказывал, не верит никто. В этом есть какая-то мистика, Мирей. А о том, что происходит сейчас, я и говорить не стану, засмеют. Сам не верю, что все это со мной наяву. И эта Сибирь, и этот гуманоид. Знаешь, Мирей, пока я не познакомился с тобой, я в этой жизни ничему серьезно не удивлялся. Вернее, я думал, что удивлялся…

— И не удивляйся. Не верь ничему, тогда и удивляться не будешь.

— Сначала я решил, что ты сумасшедшая… Я становлюсь абсолютным мистиком, Мирей. Я даже думаю, что нам не следует лететь на самолете обратно, если можно взять билеты на поезд.

— Почему? — удивилась графиня.

— У Ханта плохие предчувствия.

— У него всю жизнь предчувствия. Он всегда боится летать и всегда летает.

— Когда мы ехали сюда из аэропорта, он спросил, можем ли мы поменять билеты на поезд? Женя сказал, чтобы даже не мечтали. Что в эту пору бронировать места надо заранее. Тогда Хант начал звонить нотариусу и вносить исправления в завещание.

— Постановочная сцена. Очень на него похоже.

— Но Женя по-французски не понимает. Перед кем ему разыгрывать сцены? Передо мной? Мне все равно. Я просто поразмышлял над фразой, «открытое небо». Она может означать не то, что я думал. Мирей, эта фраза была не простым ответом на вопрос, она была предупреждением, что небо открыто, что кто-то очень скоро туда улетит и назад не вернется. Если это сделает Хант, девочка останется без отца. Мы ведь спрашивали о судьбе Элис. Пришелец не может знать о каких-то счетах на содержание. Он мыслит прямо: не будет у Элис отца — будет Элис совсем плохо.

— Стоп! Хант звонил по поводу завещания? Прямо с дороги?

— Он был слегка не в себе.

— Почему?

— Не знаю, — пожал плечами Даниель. — Наверно, его вывела из себя женщина в аэропорту. Ты знаешь, что он терпеть не может, когда к нему кидаются на улице за автографом. А эта еще упала.