Том V. Преподобный Феодор Студит. Книга 1. Нравственно-аскетические творения - Феодор Студит

Особое свойство добродетели

Ибо человек есть нечто великое в том смысле, (277) как он определяется в применении к славному Иову: человек он истинен, непорочен, праведен, богочестив, удаляяся от всякия лукавыя вещи (Иов. 1:1). Обратите внимание и на то, как усердный и добродетельный человек всем любезен, всеми любим, у всех в почете и славе, и не только среди своих братьев, но и вне, у тех, кто о нем только слышат. Ибо добродетель, хотя она делается и втайне, и неизвестным лицом, имеет свойство издавать особый звук, открывать себя и возвещать о себе, по слову Господню: <630> не может град укрытися верху горы стоя (Мф. 5:14). Итак, если мы еще немного потерпим, еще немного поподвизаемся, – наступит после этого время покоя, и не только в час смерти, но еще и раньше этого, пока от бесстрастия. Ибо, по мнению отцов, душа, всецело возлюбившая Бога и послушанием умертвившая свою волю, достигла уже степени покоя и с этого времени уже пожинает будущее благо, коего да достигнем все мы, по молитвам нашего отца, а также хорошо проводя и настоящую Четыредесятницу и достигая дня Рождества Господа нашего Иисуса Христа, ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Оглашение 89

<631> Об избрании игумена монастыря [св.] Далмата и о смиренномудрии, ибо оно истинное знание, которое выше внешней мудрости

Братия и отцы. Вы любите слушать мои ничтожные оглашения не потому, что они отличаются ученостью, но потому, что их говорит вам отец; ибо я, хотя и недостойный, но действительно отец вам. И я, со своей стороны, обращаюсь к вам со словом не потому, чтобы у меня был дар учительства, но потому, что мои наставления предназначаются для чад, чад духовных и возлюбленных. О чем же будем говорить сегодня? Очень хороший предмет для начала представляет вчерашний случай. (278) По повелению архиерея мне пришлось отправиться в монастырь [св.] Далмата[1076] на выборы игумена. <632> Мы, все собравшиеся там игумены, должны были спросить мнение братии. Они выбрали не кого-либо другого, а авву Илариона. За что же и по какой причине? Не потому, чтобы он обладал большой ученостью или умел хорошо говорить, не потому, что он стар, не потому также, что до монашества он был знатным человеком, но просто за то только, что смиренен, не имеет честолюбия и боголюбив, потому что также он в послушании прошел путь добродетели и не подал своим братьям примера безрассудства. Хотя там было и другое лицо, более его сведущее и старше по годам, но у которого был недостаток в остальном, то предпочли Илариона, полагая, что он будет угоднее Богу и будет разумно руководить своими братьями.

Важность смирения

Так вот, смотрите, братия мои, насколько важно дарование смирения: оно заключает в себе ту особенность, что прекращает смуты, низвергает гордость, изгоняет честолюбие, отгоняет самоволие, умерщвляет сластолюбие, <633> а вносит вместо этого кротость, мир, любовь, милосердие, терпение, приветливость, – да что много говорить, оно вообще источник добродетелей, который источает всякое хорошее дело, а еще лучше – божественный сад, который произращает всевозможные плоды бессмертия. Не может, сказано, град укрытися верху горы стоя (Мф. 5:14), так невозможно укрыться и тому, кто приобрел смирение, хотя бы он стоял на самой нижней ступеньке, хотя бы он даже скрылся под землю, хотя бы некоторые из зависти стали распускать о нем клевету. Напротив, при таких-то обстоятельствах он особенно и обнаруживается, подобно свету, который вдруг появляется на горе и привлекает к себе взоры зрителей. Это вот и сбылось на избранном, ибо многие игумены подали свои голоса вместе с братией.

Ученость – дело второстепенное. Листья и плоды

Я говорю это не к тому, чтобы вы оставались неучеными, чтобы вы не приобретали себе этого прекрасного богатства [учения], но к тому, чтобы вы в жизни считали его делом второстепенным. (279) Возьмем в пример дерево: хорошее дерево с плодами имеет и листья; <634> листья и суть знание по отношению к плодам, кои приносятся житием. Последние, то есть плоды, необходимы, а первое, то есть чтобы с плодами были и листья, – лишь приятно. Если совсем не будет плода, то есть жития, нужно об этом стараться, потому что это одно дает спасение. Дерево, которое не приносит плодов, а одни только листья, заслуживает лишь того, чтобы его срубить и сжечь (ср. Лк. 3:9). Поэтому нам постоянно следует предпочитать деятельность знанию и чтобы второе никогда и нигде не уничтожало первую, ибо это величайшая несправедливость, когда низшее управляет высшим. Например, приходит час, когда вас зовут к библиотекарю. Ради чтения вы не должны бросать своего послушания. Далее, случится нам получить не ту книгу, какую бы мы желали.

Предпочитать деятельность знанию

Так не будем из-за этого препираться, сердиться и кричать на библиотекаря, ибо проявлять вместо благодарности неблагодарность, вместо благословения – проклятие, вместо мира – смуту, вместо знания – невежество это мерзко. Затем, простучали [вот в било] на Божественную службу <635> или на то, чтобы возвращать книги обратно: из-за того, чтобы и еще почитать, сверх срока, не отважимся на ослушание, дабы после, когда нас будут допрашивать о причине запоздания, нам не пришлось лгать и сочинять оправдания и дурным примером увлекать и других на то же самое, ибо это беззаконно и грех преслушания того, что божественно. То же самое скажу еще относительно канонарха и изучения церковной службы: из-за того, что он не назначил нас для такого-то чтения, или в такой-то день, или не дал нам заучить такие-то или иные тропари, так из-за этого не будем приходить в гнев и неистовствовать. Это мерзко! Так поступать – значит вместо добра делать зло, вместо благочестия – нечестие, вместо того, чтобы учиться, – становиться глупцом и даже совсем безумным. Нужно, чтобы все делалось в свое время и разумно, по апостольскому слову: вся благообразно и по чину (1 Кор. 14:40). Если нам удалось лишь немного почитать – благодарение Богу. Если даже (280) совсем ничего не удалось прочесть в назначенный для этого час – благословен Господь. <636> Не ту книгу мы получили – да будет прославлено имя Господне; нам не дают заучить того, что мы просим, – справедлив Господь, что благоволил так.

Что боголюбезно и есть истинное знание

Вот это боголюбезно и есть истинное знание, иначе же поступать – это значит делать невежественно и безбожно, хотя бы кто выучил все, хотя бы он заучил наизусть всю Псалтирь. Так зачем же мы поступаем иначе, не заботимся о пользе своих душ и благоугождения Богу, зачем мы не ищем света, но предпочитаем, по крайней мере некоторые из нас, тьму? Говоря все это, я имею в виду, что бывает и на других послушаниях, при выдаче или спросе одежды, обуви, пищи и питья. Почему мы не ведем себя здесь везде рассудительно, почему не сдерживаем своей раздражительности, которая, словно взбешенная или ужаленная оводом, набрасывается на заведующих раздачей, подобно собаке или какому-либо дикому зверю? <637> Избавившись от этого через старание и совершивши то, что боголюбезно, да соделаемся наследниками вечных благ во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Оглашение 90 <638>

О воздержании и смиренномудрии

Братия и отцы. Как хороши воздержание и устанавливающиеся благодаря ему благочиние и делание заповедей Божиих! Вы сами теперь видите, как у нас идут дела. После того как мы вступили в эти честные дни священной Четыредесятницы, как бы после бури – в тихую гавань, мы живем в тишине, мирно, спокойно, в тщательном исполнении псалмопения, бодрствовании (281) за молитвой, соблюдаем трезвенность, простоту и воздержанность в пище и все другое, <639> что относится к душевному спасению. Равно также мирские лица к нам теперь не приходят и мы, в свою очередь, к ним не выходим[1077]. Отсюда я хочу, чтобы вы, узнавши, что такое добро, держались этой жизни и в дальнейшем, удаляясь от всякого рода зла: не так, чтобы, прожив добродетельно пять-десять дней, потом бросить всякую заботу о добре и снова, по выражению апостола, начать разрушать то, что создали (Гал. 2:18), – нет, братия, никоим образом; не будем настолько переменчивыми, чтобы диавол так легко управлял нами, но прилепимся и пребудем в том, что мы сделали раньше хорошего, прибавляя сюда еще и новые добрые дела, помня также, что для спасения еще недостаточно хорошей жизни в течение короткого срока, но что его можно достигнуть напряжением в продолжение всей нашей жизни. Ибо и искуситель наш таков.