Геймер. Книги 1-4 - Юлия Игоревна Андреева

Минору живет в замке зятя и внучки. Хиромацу, старый предатель и ослушник, любуется на свое потомство, любуется и ни капли не жалеет, что не убил тогда.

Хиромацу даже поежился от таких крамольных мыслей.

В замок «Счастливый соколок» он шел рядом с Алом, подчеркивая, что идут они своим кланом, хотя и в составе сегунатского ополчения, но вместе. У Ала после нападения на замок самураев осталось совсем немного, да и замка больше, почитай что, нет. Хорошо хоть крестьяне на месте. Правда, кто их считает. Нужно детей из плена доставать да замок заново отстраивать, а ведь это какие деньжищи.

Вот ускользнет сейчас змеей подколодной Осиба, и доказывай Арекусу своему сюзерену, что не сам по пьяни развалил свой дом. Пока суд не признает виновного, сегунат никакой компенсации не выплатит. Это уже как заведено.

Можно дорогу из Иокогамы до Эдо вдоль и поперек прошениями обложить, а все равно правды не дождешься…

Замок «Счастливый соколок» находился в нескольких часах ходьбы от замка Грюку. Там давно уже никто не жил, так как прежний хозяин — большой любитель соколиной охоты — предпочитал останавливаться в замке во время соколиной охоты, а нынешний — его племянник Оми-сан — устроил там что-то типа склада. Когда только ведьма Осиба успела приглядеть крошечный, неприметный замок? Непонятно.

Хотя вполне возможно, что его как раз и подсказал Минору, отлично знавший эти места и понимающий, что его приемному отцу будет легче легкого сломить оборону замка «Счастливый соколок», так же легко, как старому Хиромацу расколоть в кулаке орех. Кряк — и все!

Глава 58

НЕБО, КАК ЧИСТОЕ ЗЕРКАЛО

Если у тебя нет смелости, чтобы броситься первым на врага, возьми на вооружение чувство стыда. Если ты устыдишь себя тем, что в случае, если ты не сумеешь выказать храбрость, тебя будут называть трусом, ты соберешь в кулак всю свою волю и сделаешь то, что должен сделать, не покрыв себя при этом позором.

Тода Хиромацу. Секреты школы Голубого тигра

Велев служанке поправить ставни, Такеси ловко всыпал весь яд в чайник, предназначенный для вечернего чаепития даймё Умино и его семьи. В додзе у внутреннего озерца — любимое место Кияма — на этот раз собралась вся его семья. Сын, трое внуков, жена и новая наложница Гендзико. Первая наложница была отравлена Такеси накануне и теперь, должно быть, спокойно отходила где-нибудь в своей комнате.

Руки старика не тряслись, сама процедура подсыпания яда больше не вызывала священного ужаса. Кому-то нужно жить, кому-то необходимо умереть, Будда поймет и сделает исключение в своем раю для невинно уничтоженных. Будде не привыкать.

А значит, Такеси должен убивать.

Справившись со ставнями, девушка подошла к Такеси и, взяв со стола поднос, вышла из кухни, старик ревниво потащился за ней.

— Вас вызывали? — С сомнением покачала головой Хаори. — Как бы господин не рассердился, что вы без приказания.

— Ничего. Я рядом постою. Все равно нужно дожидаться, когда Умино-сан освободится, а захочет выслушать меня во время чаепития, так еще и лучше. — Такеси старался выглядеть беззаботным. — Скоро уеду от вас, так надо же привести все бумаги покойного даймё в порядок.

Возле дверей как обычно стоял пост стражи, они пропустили служанку, велев бывшему секретарю обождать у дверей.

— Ты уж скажи, Хаори-тян, что я дожидаюсь, может, они того, и побыстрее вызовут, — тронул Такеси плечо служанки.

— Не извольте беспокоиться, Такеси-сан. Сразу же и доложу.

Его действительно скоро вызвали.

В додзе возле стола, за которым сидела семья даймё, весело сновали служанки в разноцветных кимоно, одна из них разливала отравленный чай.

— Входите, Такеси-сан. — Умино кивнул головой старому секретарю, одна из девушек положила седельную подушку, приглашая Такеси присесть.

— Покорнейше благодарю. — Такеси ткнулся лбом в пол. Глаза его при этом предательски забегали от чашечки к чашечке, кто попробовал чайку, а кто еще нет.

— Что, почитай, много работы свалилось на вас, как отца не стало? — Умино сдвинул брови. — Тяжелая утрата, для всех тяжелая. — Он с нежностью посмотрел на Гендзико. — Гендзико-тян написала изящное стихотворение, не изволите ли послушать?

— Почту за честь. — Такеси снова низко поклонился.

— Хаори, налей-ка Такеси-кун чая, — попросил даймё, рассматривая лежащий рядом с ним свиток. — Я знаю, что отец всегда советовался с вами по поводу своих стихов. Вот извольте:

Исток позабыт недрами,

а небо, как чистое зеркало.

Капли воды вселенную

показывают в размере уменьшенном. — Прочитал он с расстановкой, победно взирая на собравшихся. — Каково?!

В этот момент Хаори, которой было приказано налить Такеси чая, вдруг ни с того ни с сего споткнулась и с грохотом полетела на пол. К ней подскочили девушки, вскочили до этого мирно сидящие на подушках дети.

Хаори поднялась одним мощным рывком, при этом кимоно на ней треснуло, должно быть, девушка наступила на полу собственной одежды.

— Да. Пусть выпьет чайку. Отравитель проклятый! — выкрикнула она, направляясь к Такеси. — А вы не пейте! Никто не пейте! Чай отравлен. — Она обернулась к семье своего господина и ловко выбила чашку с чаем из рук маленького Аихара, отчего мальчик заплакал.

— Что вы себе позволяете, Хаори! — вскочил Умино.

— Я тебе не Хаори! Я дух даймё Кияма, пришел спасти тебя, сын мой, а заодно и всю нашу семью от этого человека! — Девушка гневно ткнула в Такеси пальцем. — Это он сперва отравил меня, а теперь пришел и за вашими головами. Думаете, что я вру? Что может быть проще? Заставьте его испить своей же отравы! — С этими словами девушка ловко налила в чашку чай и подала его Такеси. — Приятного аппетита, пожалуйте на тот свет.

Умино уставился на Такеси, который обвел взглядом комнату и с достоинством принял чашу с ядом.

В отличие от Кияма, здоровье которого всегда было богатырским, старый больной Такеси сразу же ощутил сильные рези в желудке и свалился на циновку. Увидев его мучения, схватилась за горло жена Умино, Фусако, которую девушки схватили за руки и потащили к озеру, где пригоршнями начали вливать ей в рот простую воду, прикоснуться к отравленным чашкам никто не решился.

Испуганная Гендзико допрашивала детей, не успел ли кто-то хотя бы притронуться к чаю, кто-то из служанок убежал из додзе звать врача, и в крохотный зал ввалились вооруженные мечами стражники.

— Лекаря! Остолопы! Моя жена умирает! — выгнал самураев из додзе даймё.

Служанка Хаори смотрела на Умино глазами его отца.

— Будь счастлив, сын, — произнесла она.

— Ты уже уходишь? Куда? В рай или в ад? — Умино удержал Хаори за