Геймер. Книги 1-4 - Юлия Игоревна Андреева

— Были где-нибудь поблизости или вам послали гонца? — С надеждой осведомился Ал.

— Еще какого гонца, Грюку-сан! Сам легендарный Хиромацу-сан — Железный Кулак прибыл с донесением в Эдо. Да, впрочем, он где-то здесь. Дерется как черт! — Самурай хмыкнул. — Признаться, наш господин приказал всячески оберегать сего грозного монаха, но куда там, Хиромацу-сан прикрепил свою катану на длинное крепкое копье и на полном скаку косил головы врагов, приятно поглядеть. Боюсь, Токугава-сан накажет меня за то, что не вмешался и не запретил ему биться в первых рядах, но, интересно, как бы я это сделал? Думаю, Хиромацу-сан не пощадил бы и мою голову, а она мне еще ох как нужна.

— Господин Хиромацу здесь? — Ал поднялся, с надеждой оглядывая окружающие его руины. Глаза нестерпимо болели, слезились, но все же видели. Это был хороший знак. Не хватало ему еще и ослепнуть.

— Где-то здесь, — командир отряда пожал плечами, — честное слово, сам видел, как он перемахивал через пролом в стене. Это было еще до того, как ворота открылись. — Он почесал в затылке.

— В пролом, так его там могли запросто укокошить. — Ал поднялся и, щурясь и прикрывая воспаленные глаза рукавом, поковылял в сторону изуродованной стены, возле которой валялись груда камней и поваленные деревца.

— Чего не видел, того не видел. На моих глазах его оранжевая хламида скрылась за стенами, это точно. Но чтобы в замке зятя не узнали тестя… Впрочем. — Лицо его сделалось обеспокоенным. — Я, конечно, готов ответить за свое нерадение, если Хиромацу-сан погиб или ранен.

— Подожди отпевать. — Сквозь беспрерывно сочащиеся слезы Ал углядел чудом уцелевшую дверцу в кухонное помещение и устремился туда.

— Так будут какие-нибудь распоряжения? — Командир «Кречета» казался расстроенным.

— Возьми кого-нибудь живьем, допросим. — Ал открыл дверь кухни, предусмотрительно спрятавшись за косяком двери. И застыл, заметив внутри стоящего с мечом молодого человека, почти юношу.

Рядом с Алом, держа меч наизготовку, встал Томоаки.

— Грюку-сан, вы, должно быть, забыли меня? — Юноша весь трясся, меч в его руках вибрировал так, что казалось, соприкоснись он с чем или кем-либо, все будет помолото в фарш.

— Гёхэй? — Наконец припомнил Ал. — Слава богу, где Минору, где Фудзико, где вообще все?

Юноша опустил меч и тотчас и сам обмяк и сполз на пол, точно меч и был той единственной опорой, за которую Гёхэй мог еще держаться. Вместе с Томоаки Ал вытащил сомлевшего парня во двор, где, прислонив его к стене, привел в чувство двумя звонкими пощечинами и глотком саке из походной фляжки.

— Меня прислал сюда мой господин, ваш сын Минору-сан, которому я с недавнего времени служу оруженосцем, — слабым голосом доложил Гёхэй.

— Минору? Он не в замке, а где он? — Ал впился в Гёхэя глазами. На самом деле хотелось расспросить о многом. Как помилованный разбойник умудрился оказаться в услужении у его же сына? Где они были? И где все? Но эти вопросы были второстепенными, и Ал решил оставить их на потом.

— В плену, господин. — Бледное до этого лицо Гёхэя залила краска. — Господин Минору отправился на поиски вашего наследника, господина Амакаву, которого до этого взяли в плен разбойники. Мы почти что настигли их, приняли бой и…

— И Амакаву в плену?! Да что же это?! — Ал всплеснул руками, только тут заметив, что в шаге от него возвышается богатырская фигура японской смерти с бритой головой в оранжевой хламиде и со здоровенной окровавленной косой в руках. — Семья собирается. — Ал горько улыбнулся тестю, и тот ответил ему тем же, обнажая черные пеньки, оставшиеся от зубов.

Глава 55

НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Если священник желает отомстить врагу, он должен сделать это и быстро вернуться в свой храм. Потому что только там могут решить его дальнейшую участь. И если священник был знаменит и достиг высокого поста, ему удастся избежать смерти, отправившись в ссылку.

Если же священник не успеет покинуть места преступления — его зарубят, не посчитавшись с саном.

Тода Хиромацу. Книга наставлений

— Господин Минору обманул коварную Осиба-сан, назвавшись моим, недостойным его, именем.

Начал свою историю Гёхэй после того, как Фудзико и Марико, живые и здоровые, были извлечены из подвала замка, и Хиромацу первым по старшинству рассказал о том, как он привез семью в замок Глюка и как им пришлось принять первый бой. Поскольку замок был разрушен практически до основания и самураи выискивали под обломками раненых и трупы, пришлось спешно расставлять посреди разбитого снарядами двора походный шатер, который возил с собой Томоаки-сан, и располагаться в нем.

— Отправившись на поиски господина Амакаву, мы шли за бандитами, стараясь не отставать от них и одновременно стремясь двигаться как можно незаметнее. Но у нас это не получилось. Мы приняли бой, и господин Минору получил ранение в плечо, убив перед этим троих разбойников.

— А ты, поганец, вроде как целехонек?! — Хиромацу вытащил из-за пояса нож и теперь нацелил его в горло Гёхэю. — Как мог ты сдаться? Как мог опозорить имя своей семьи и своего сюзерена?!

— Когда господин Минору упал на землю раненый, его окружили самураи в черном. Мне было предложено сдать оружие, или они убьют молодого господина. Как я должен был поступить, по-вашему?

— Ты поступил верно, — впервые вступила в разговор Фудзико. Ее грязное, порванное местами кимоно заметно контрастировало с чисто вымытым лицом. Измученная длительной осадой Марико, забыв приличия, буквально лежала на груди отца, боясь хотя бы на секунду разжать объятия.

— Продолжай, Гёхэй, никто тебя не обвиняет. — Ал погладил взъерошенную головку дочери.

— Нас привезли в тюрьму, где мы сразу же увидели господина Амакаву-сан, он был совершенно здоров. — Гёхэй сказал это для Фудзико, у Ала при известии о сыне тоже немного отлегло от сердца. — Должно быть, господин Минору сразу же дал какой-то знак господину Амакаву, потому что они оба все время пребывания в тюрьме делали вид, будто бы не знают друг друга. Мне же было строго-настрого запрещено называть господина Минору его настоящим именем и признаваться, что я знаю господина Амакаву.

Сначала я думал, что Минору-сан боится опозорить свое имя и поэтому назвался моим, но потом я узнал, что, оказывается, Осиба-сан больше всего на свете ненавидит вас, господин, — он смущенно поклонился Алу, — вас и весь ваш род. Когда она приказала подвергнуть господина Амакаву-сан пыткам, Минору-сан попросил ее пощадить его, а пытать или даже убить его. При этом он был таким красноречивым и убедительным, рассказал госпоже мою историю, как я познакомился с вами и вы сохранили мне жизнь. Он