Раздражающие успехи еретиков - Дэвид Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что, — подумал Тартариэн, — чертовски уместно для слов.
Три дня, прошедшие после убийства Гектора и его сына, были одними из самых изнурительных в жизни Тартариэна. Вероятно, единственным человеком, который был еще более измотан, чем он, был тот, кто сейчас сидел за столом напротив него. Вместе им удалось поддерживать порядок в осажденной столице Корисанды, но как долго они смогут продолжать это делать — и что происходило за пределами города Мэнчир — было больше, чем они могли сказать.
— Если тебе нужны блестящие идеи, ты обратился не к тому человеку, Райсел, — откровенно сказал Тартариэн. — Все, что я знаю наверняка, это то, что прямо сейчас мы едем на ящере-резаке… и ты знаешь, насколько хорошо это сработало, согласно истории.
Губы Энвил-Рока дрогнули в короткой улыбке, но она так и не коснулась его глаз, и он глубоко вздохнул.
— Мы должны решить, что мы собираемся делать с преемственностью, — сказал он. — И мы также должны решить, что делать с проклятой армией Кэйлеба.
— Боюсь, что армия Кэйлеба — это легкая часть, — ответил Тартариэн. — Мы ничего не можем с этим поделать, что на самом деле оставляет нам только один вариант, когда дело касается Кэйлеба, не так ли? Это не то, что нравится нам обоим, но, по крайней мере, в нем есть достоинство определенной жестокой простоты.
— После того, как этот сукин сын убил Гектора? — почти зарычал Энвил-Рок.
— Во-первых, — сказал Тартариэн нарочито спокойным тоном, — у нас вообще нет никаких доказательств причастности Кэйлеба к этому убийству. Он…
— Знаю, что он сказал, что это не так, — прервал его Энвил-Рок. — Это именно то, что он сказал бы, не так ли? И если это был не он, то кто же еще?
— Не знаю, кто это был. В этом вся моя точка зрения. — Тартариэн снова подумал о том, чтобы упомянуть об одном неприятном подозрении, которое пришло ему в голову, и снова решил этого не делать. Во всяком случае, не напрямую. — Это мог быть Кэйлеб, хотя как именно он мог провести своих убийц через линию осады — интересный вопрос. С другой стороны, с таким же успехом это мог быть кто-то, пытающийся выслужиться перед Кэйлебом, кто-то, пытающийся ускорить сдачу до того, как война нанесет еще больший ущерб его интересам, какими бы они ни были. Или даже кто-то, кто узнал, что князь планирует вести переговоры с Кэйлебом, и был полон решимости помешать ему достичь какого-либо соглашения с Чарисом.
Эта последняя возможность была настолько близка, насколько он хотел, к предположению, что убийцы могли быть сторонниками Храма… или даже прямыми агентами Церкви. Судя по недовольному блеску в глазах Энвил-Рока, командующий армией понял его намек.
— Однако единственное, что меня поражает в этом с точки зрения Кэйлеба, — продолжил Тартариэн, — это то, насколько это было бы невероятно глупо. Имей в виду, люди совершают глупости, особенно когда замешано достаточно ненависти, а Бог свидетель, Кэйлеб и князь ненавидели друг друга. Но если это был Кэйлеб, то это была первая совершенная им глупость, о которой я слышал. И независимо от того, был это он или нет, это не меняет того факта, что у него все еще есть армия и флот… а у нас их нет. Мне неприятно это говорить, Райсел, но у нас нет выбора. На самом деле, с гибелью князя у нас еще меньше выбора, чем было у него.
— Даже если это правда, почему ты думаешь, что остальная часть княжества обратит на нас хоть какое-то внимание? — с горечью спросил Энвил-Рок.
— На данный момент на кого еще они могут обратить внимание? Поскольку Филип покинул княжество вместе с Айрис и Дейвином, ты — самое близкое, что у нас есть, к первому советнику. Не говоря уже о том факте, что князь назначил тебя регентом, если с ним что-нибудь случится.
— Но он назначил меня регентом молодого Гектора. Теперь, когда он мертв вместе с князем, мне не для кого быть регентом.
— Всегда есть Жоэл, — очень осторожно сказал Тартариэн.
— Нет! — Ладонь Энвил-Рока с грохотом ударила плашмя по поверхности стола совета, и его измученное лицо покраснело от гнева. Несмотря на блеск в его глазах, Тартариэн по нескольким причинам был рад видеть эмоции.
— Если я не скажу это тебе, Райсел, это сделает кто-то другой, — сказал он через мгновение. — Если бы князь хоть на мгновение задумался о том, что он и юный Гектор могут быть убиты, он бы не отправил Дейвина в Делфирак, но он это сделал, и мы все столкнулись с последствиями этого.
Мышцы челюсти Энвил-Рока напряглись. На мгновение он, казалось, завис на грани того, чтобы вскочить на ноги и выбежать из зала совета. Но затем он заставил себя откинуться на спинку стула и сделать еще один из тех глубоких, успокаивающих вдохов, которых ему, казалось, требовалось так много в последнее время.
Тартариэн был прав, и Энвил-Рок знал это, что не делало его ни на йоту лучше. И не только из-за завидного положения, в которое это грозило поставить его лично.
Предыдущие два поколения не были чрезмерно щедры в том, что касалось потомства Дома Дейкин. Дед князя Гектора, князь Льюк, произвел на свет только двоих детей: отца Гектора Фронза и его дядю Эйлика. Князь Фронз произвел на свет только двоих детей, которые дожили до совершеннолетия: самого Гектора и его сестру Шарил. А у Эйлика Дейкина была только одна дочь, Фара, двоюродная сестра Гектора. И Гектор, и Шарил были гораздо более плодовитыми, чем их родители. Гектор произвел на свет троих детей, а Шарил произвела на свет даже пятерых, и тем самым вызвала проблему Энвил-Рока, потому что Шарил вышла замуж за его троюродного брата, сэра
