Московский проспект. Очерки истории - Аркадий Векслер

Научившись еще на войне глубоко сопереживать физическим страданиям раненых, Л. М. Чичагов поставил перед собой задачу овладеть медицинскими знаниями для оказания помощи своим ближним. В дальнейшем значительным итогом многолетних медицинских опытов Л. М. Чичагова стала разработанная им и испытанная на практике система лечения организма лекарствами растительного происхождения, изложение которое заняло два тома фундаментального труда «Медицинские беседы» (М., 1891). В это же время в его жизнь вошли и систематические богословские занятия, в результате которых не получивший даже семинарского образования офицер превратился в энциклопедически образованного богослова, авторитет которого со временем будет признан всей Русской Православной Церковью.

По совету отца Иоанна Кронштадтского (чьим духовным сыном он был на протяжении долгих лет), Л. М. Чичагов оставил блестящую военную карьеру, в 1890 г. в чине полковника вышел в отставку, переехал в Москву и 26 февраля 1893 г. в московском синодальном храме Двунадесяти апостолов был рукоположен в сан диакона, а в 1895 г. – в сан священника. Первая награда, полученная отцом Леонидом уже на поприще священнического служения, – возложение на него набедренника и скуфьи – была дана ему именно здесь «за усердную заботу об украшении придельной церкви во имя Апостола Филиппа, что при Синодальной церкви Двенадцати апостолов в Кремле». Испытания первого года священнического служения отца Леонида оказались усугубленными неожиданной тяжелой болезнью супруги, которая привела в 1895 г. к ее смерти, лишившей матери четырех дочерей, старшей из которых было 15, а младшей – 9 лет. Отец Леонид привез тело Наталии Николаевны в Дивеево и похоронил на монастырском кладбище. Вскоре над могилой возвели часовню, и рядом с местом погребения матушки Натальи отец Леонид приготовил место для собственного погребения.

14 февраля 1896 г. священник Леонид Чичагов по распоряжению протопресвитера военного и морского духовенства определен к церкви для артиллерийских частей, заведений и учреждений Московского военного округа. Он со свойственной ему энергией частью на свои средства, частью на пожертвования отреставрировал храм Святителя Николая в Старом Ваганькове, принадлежавший Румянцевскому музею и в течение 30 лет стоявший закрытым, в котором и стал служить.

Глубоко почитая память преподобного Серафима Саровского, отец Леонид посетил места его подвигов, где встретился с одной из трех монахинь, помнивших старца. Уже старая и больная старица Пелагея Ивановна обрадовалась приходу будущего митрополита, сказав: «Вот хорошо, что ты пришел, я давно тебя поджидаю. Преподобный Серафим велел тебе передать, что наступило время открытия его мощей и прославления». В недоумении будущий святитель ответил, что в силу своего общественного положения он не может быть принят императором, она отвечала: «Я ничего не знаю, передаю только то, что мне повелел преподобный». Через некоторое время Чичагов начал работу над Летописью Серафимо-Дивеевского монастыря, опубликовав в 1896 г. «Краткое содержание Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря с жизнеописанием основателей А. С. Мельгуновой и отца Серафима Саровского и подвижниц обители», и в том же году – первое издание «Летописи…», занявшее более 790 страниц. Тогда же им были написаны акафист Серафиму Саровскому и краткое житие его. Вскоре ему удалось встретиться с императором и, поднеся ему книгу, убедить в необходимости открытия мощей преподобного.

30 апреля 1898 г. отец Леонид получил отставку от пресвитера военного и морского духовенства и летом того же года был зачислен в число братии Троице-Сергиевой лавры. Особое значение для новопостриженного иеромонаха имело наречение ему при пострижении в мантию 14 августа 1898 г. имени Серафим. Указом Священного синода 14 августа 1899 г. он был назначен настоятелем суздальского Спасо-Евфимиева монастыря с последующим возведением в сан архимандрита и за пять лет своего игуменства сумел преобразить как хозяйственную, так и духовную жизнь некогда величественного, но ко времени назначения отца Серафима пришедшего в глубокий упадок монастыря. Священноначалие высоко оценило заслуги архимандрита Серафима и как настоятеля возрожденного им Спасо-Евфимиева монастыря, и как замечательного агиографа подвижников иноческого благочестия (к этому времени, кроме «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря…», он издал «Житие приснопамятного старца Серафима Саровского», «Житие преподобного Евфимия, священно-архимандрита, суздальского чудотворца» и летописный очерк «Зосимова пустынь во имя Смоленской Божией Матери»), и 14 февраля 1904 г. архимандрит Серафим был назначен настоятелем одной из семи ставропигиальных обителей РПЦ – Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. Проведя всего лишь год в Воскресенском монастыре, архимандрит Серафим запечатлел свое игуменство реставрацией знаменитого Воскресенского собора.

В апреле 1905 г. началась служба святителя Серафима на посту епископа Сухумского, а с февраля 1906 г. – епископа Орловского и Севского. В Орловской епархии он деятельно проводил возрождение христианской жизни в народе. Для этой цели он распространял среди духовенства литературу, проводил частые собеседования и умножал благотворительность среди народа. Именно на Орловской кафедре он пришел к определившему всю его дальнейшую архипастырскую деятельность убеждению, что полнокровное развитие епархиальной жизни возможно лишь на основе активно действующих приходских общин. Впоследствии это свое убеждение святитель формулировал следующим образом: «Духовное… возрождение России возможно только тем путем, каким совершалось ее духовное рождение. А именно: необходимо вернуться к церковно-общественной жизни древнерусского прихода, чтобы приходская община единодушно занималась не только просвещением, благотворительностью, миссионерством, но и нравственностью своих сочленов, восстановлением прав старших над младшими, родителей над детьми, воспитанием и руководством молодого поколения». За организацию приходской жизни в Орловской епархии в 1908 г. он награжден орденом Св. Анны I степени. Свидетельством все возраставшего авторитета святителя Серафима в качестве епархиального владыки стало назначение его в 1907 г. присутствующим членом Священного синода, а в следующем году – назначение на Кишиневскую кафедру, трехлетняя созидательная деятельность во главе которой не только привела к подлинному преображению епархии, но и получила самую высокую оценку как в Священном синоде, так и у императора. Наилучшей характеристикой сделанного владыкой Серафимом в Кишиневской епархии стал высочайший указ Священному синоду от 16 мая 1912 г., обращенный к святителю. «Святительское служение ваше, отмеченное ревностью о духовно-нравственном развитии преемственно вверявшихся вам паств, – говорилось в указе, – ознаменовано особыми трудами по благоустроению Кишиневской епархии. Вашими заботами и попечением множатся в сей епархии церковные школы, усиливается проповедническая деятельность духовенства и возвышается религиозное просвещение православного населения Бессарабии. Особого внимания заслуживают труды ваши по устройству в гор. Кишиневе Епархиального Дома и связанных с ним просветительских и благотворительных учреждений. В изъявление Монаршего благоволения к таковым заслугам вашим Я… признал справедливым возвести вас в сан архиепископа. Поручая Себя молитвам вашим, пребываю к вам благосклонным. Николай». Затем он назначался епископом Тверским и Кашинским, в 1918 г. возведен в сан митрополита, назначен на Варшавскую и Привисленскую кафедру, но из-за сложившейся политической обстановки не смог отправиться к месту назначения, поселился в Москве и служил в различных храмах. Он поселился в Черниговском скиту около Троице-Сергиевой лавры, где прожил, почти не выезжая, до конца 1920 г. 12 сентября 1921 г. по приговору судебной тройки ВЧК его арестовали и поместили в Таганскую тюрьму. 25 апреля судебная коллегия ГПУ под председательством Уншлихта приговорила митрополита Серафима к ссылке в Архангельскую обл. В Архангельске митрополит прожил до конца апреля 1923 г., а затем с разрешения ВЦИК переехал в Москву, ни в каких церковных делах участия не принимал, на службу ездил в Данилов монастырь к своему духовнику архимандриту Георгию (Лаврову) и архиепископу Феодору (Поздеевскому), сам почти нигде не бывал и у себя мало кого принимал. В 1927 г. он признал митрополита Сергия (Страгородского) как единственно законного преемника патриаршего местоблюстителя митрополита Петра, равного ему по своим каноническим полномочиям, и поддержал его политику отстаивания официального признания Православной церкви государственной властью. Человек порядка, привыкший мыслить в категориях строгой иерархии, он считал восстановление централизованной власти наиболее важным делом. По отношению к власти владыка придерживался принципа: «Закон суров, но это закон». В 1928 г. он получил назначение на Ленинградскую кафедру. Ленинградская епархия к этому времени представляла собой одну из самых расколотых внутрицерковными противоречиями епархий РПЦ: более 60 из 100 действовавших в Ленинграде православных приходов вышли из-под контроля Московской Патриархии, отдав предпочтение «иосифлянскому» церковному движению, возглавляемому митрополитом Иосифом (Петровых), осенью 1927 г. выступившим против митрополита Сергия. Именно в эту оказавшуюся расколотой уже не столько в результате происков властей, сколько в результате потери духовного единства между православными священнослужителями и мирянами епархию 8 марта 1828 г. прибыл святитель Серафим в качестве нового правящего архиерея.