Крушение России. 1917 - Вячеслав Алексеевич Никонов

Не большевики дали сигнал к революции.

Глава 11

ПЕРЕД БУРЕЙ

Настанет год, России черный год,

Когда царей корона упадет…

Михаил Лермонтов

Итак, список потенциальных революционеров, устремившихся на штурм власти, был весьма обширным. Но что же сама власть и ее многочисленные сторонники? Неужели она смиренно и молча ждала своей участи, ничего не предпринимая в ответ? Конечно, нет, меры принимались. Но эти меры были явно неадекватны существовавшим вызовам.

Новый, 1917 год

Рождественские праздники и встреча нового, 1917 года проходили в царской семье не очень весело. «На Рождество были обычные елки во дворце и в лазаретах; Их Величества дарили подарки окружающей свите и прислуге; но великим князьям в этот год они не посылали подарков, — вспоминала Вырубова. — Несмотря на праздник, Их Величества были очень грустны: они переживали глубокое разочарование в близких и родственниках, которым ранее доверяли и любили, и никогда, кажется, Государь и Государыня всероссийские не были так одиноки»[1553]. Николай вечерами собирал семью у камина и читал вслух. После рождественского богослужения императорская чета с детьми вернулась в Александровский дворец. Был небольшой концерт с участием балалаечников, собственного полка хора и танцоров-казаков. Раздав подарки под елкой, Николай, как мы помним, занялся формированием кабинета во главе с князем Голицыным.

Особое внимание он уделил содержанию высочайшего рескрипта на имя нового премьера, найдя теплые слова в адрес земства, в надежде вызвать их ответный отклик. И он последовал. Поскольку в рескрипте прямо не говорилось о Земском и Городском союзах, он был воспринят, по словам Чубинского, как материализация выдвинутой и проводимой Протопоповым идеи «убить союзы, опираясь на отдельные земства и города»[1554].

В Москве на квартирах Коновалова, Рябушинского, в помещении литературного художественного кружка на Дмитровке всю праздничную неделю (с 24 декабря по 3 января) непрерывно шли частные совещания прогрессивных промышленников, гласных городской думы и московских кадетов, определявших логику действий в отношении нового главы правительства. Охранное отделение особенно выделило совещание, проходившее у Рябушинского 30 декабря, и любезно суммировало для читателей всю сумму высказывавшихся мнений и сделанных выводов. «При обсуждении предстоящей тактики кабинета кн. Голицына, почти на всех совещаниях была вынесена единообразная резолюция, сводившаяся в общих чертах к нижеследующему:

1. Конфликт правительства с Гос. думой неизбежен.

2. Ни на какие уступки и частные соглашения ни Прогрессивный блок in corpora, ни президиум Гос. думы не пойдут.

3. Следовательно, не подлежит сомнению, что Гос. дума будет распущена.

4. В случае роспуска Гос. думы объединенное большинство Думы объявит роспуск недействительным, заседания Гос. думы продолжатся в Москве в частном помещении одного из крупных московских коммерсантов. Место собрания Гос. думы держится в большом секрете, но есть основания предполагать, что оно произойдет в одной из подмосковных вилл (по-видимому — в имении Коновалова).

5. Собравшаяся в Москве Гос. дума обратится к стране с воззванием, в котором укажет, что правительство умышленно ведет Россию к поражению, дабы заключить мир с Германией и при ее помощи водворить в стране реакцию и окончательно аннулировать акт 17-го октября.

Организацию распространения воззвания Гос. думы в действующей армии примет на себя А. И. Гучков при содействии известных ему офицеров запаса»[1555]. Как мы увидим, сценарий с неподчинением Думы указу о роспуске и будет разыгран 27 февраля, правда, при этом ей не потребуется переезжать в Москву к Коновалову.

О предлагавшихся планах был проинформирован и Милюков, который на рождественские каникулы съездил в Крым (как всех тянуло к Алексееву!), а на обратном пути остановился в Москве. «Кн. Львов только что вернулся из Петербурга и на квартире Челнокова рассказывал по секрету последние столичные новости. В ближайшем будущем можно ожидать дворцового переворота. В этом замысле участвуют и военные круги, и великие князья, и политические деятели. Предполагается, по-видимому, устранить Николая II и Александру Федоровну»[1556].

1 января традиционно отмечалось по всей России официальными приемами, во время которых подчиненные передавали наилучшие пожелания своим руководителям. Как нам уже известно, весьма интригующе прошел прием в Тифлисе, где великого князя Николая Николаевича поздравлял Хатисов.

Император же ознаменовал начало нового года переменами в составе Государственного совета по царскому назначению. Недрогнувшей рукой он заменил 18 сановников, примкнувших к Прогрессивному блоку, обеспечивая тем самым перевес лояльным трону фракциям. Впрочем, опять не обошлось без демарша со стороны Госсовета. Узнав, что среди вновь назначенных будет Штюрмер, фракция правых заявила, что не примет его в свой состав, и демонстративно избрала своим лидером Трепова. Председателем Госсовета царь назначил Ивана Щегловитова, вызвав новый шквал протестов. «Назначение на столь высокий пост человека, который всего шесть месяцев назад по требованию общественности был смещен с должности, было явным свидетельством того, что монарх окончательно и безвозвратно утратил чувство ответственности за положение дел в стране»[1557], — возмущался Керенский. Как бы то ни было, уже Щегловитов поехал поздравлять императора от Госсовета.

Главный прием страны проходил в Царском Селе. Все шло обычным, веками заведенным порядком. «Принесение поздравлений состоялось в четвертом часу дня в Большом Царскосельском дворце. Император прибыл во дворец и вошел в зал в сопровождении министра Императорского Двора и командующего Императорской главной квартирой генерал-адъютанта графа Фредерикса, помощника командующего главной квартирой генерал-адъютанта Максимовича и дежурства, — гласила официальная хроника. — Первыми приносили поздравления председатель Совета Министров князь Голицын, члены Совета Министров, председатели Г. Совета ст. — секретарь Щегловитов и Г. Думы камергер Родзянко, главноуправляющие, министр и статс-секретарь Великого Княжества Финляндского генерал-лейтенант Марков, государственный секретарь статс-секретарь Крыжановский, помощник министра Императорского Двора обер-егермейстер граф Нирод, первые чины Двора, лица Государевой свиты и среди них великие князья… По окончании приема и поздравлений Государь Император проследовал в Большой зал дворца, где собрался весь дипломатический корпус, аккредитованный при Высочайшем Дворе… В шестом часу вечера Государь Император отбыл из Большого дворца»[1558]. В тот же вечер весь салонный Петроград обсуждал два скандальных инцидента, которые произошли во время приема и были весьма показательны для тогдашней политической атмосферы.

Прежде всего, состоялась резкая публичная размолвка между Родзянко и Протопоповым. Вот как ее вспоминал председатель Думы: «Войдя, я попросил церемониймейстера барона Корфа и Толстого предупредить Протопопова, чтобы он ко мне не подходил… Чтобы избежать инцидента, я перешел в другое место и стал спиной к той группе, в которой был Протопопов. Тем не менее, Протопопов пошел напролом, приблизился вплотную и с радостным приветствием