Девочка и пёс - Донтфа Евгений Викторович

Он еще некоторое время сидел, невидящим взором уперевшись в темноту, едва подсвеченную лишь слабым оранжевым пламенем в железной походной печке, и затем снова лег на спину. Ему припомнилось прочитанное в какой-то книге: «Мир полон чудес. И наша задача не шарахаться в страхе от них, а наоборот, идти им навстречу». Ну что ж, подумал судья, вот я и пошел навстречу этому маленькому синеглазому чуду.

78.

Дорога, вымощенная серебристым каменными плитами, привезенным из Камнепадных гор, идеальной прямой полосой летела на восток, сужаясь далеко впереди и исчезая за поворотом, снова появляясь справа, спускаясь немного вниз и, делая очередной изгиб, окончательно теряясь среди деревьев.

Минлу снова вела Сейвастена под уздцы, Талгаро покачивался в седле, Кит шёл впереди метрах в семидесяти. Они давно уже покинули второстепенные дороги, ведущие в Туил или другие поселения, и вышли на главную транспортную артерию королевства – Осевой тракт. Впрочем, так никто его не называл, разве что какие-нибудь педанты-чиновники в Акануране в официальных документах. Подавляющая часть населения именовала эту дорогу «Цветочным трактом», иногда просто «Большак», а иногда «риверой». Постройкой Осевого тракта, пересекающего всю страну с северо-запада на юго-восток, давным-давно озаботился один из первых королей Агрона Ривер Трезвенник. Этот легендарный монарх, известный многими грандиозными начинаниями, а также некоторыми странностями в поведении, например полным отказом от любых алкогольных напитков, и безрассудными поступками, как например созданием и самоличным испытанием планирующих летательных аппаратов, очень глубоко и прочно запал в народную память. Среди прочего, по мере того как выравнивали и отсыпали главную дорожную нить страны, Ривер приказал садить по обочинам тракта цветы, чтобы будущие путешественники испытывали удовольствие не только от ровной качественной дороги, но и получали бы эстетическое наслаждение от её живописного окружения. Не забывая конечно при этом поминать добрым словом великого правителя Агрона. Однако воплотить эту идею в жизнь оказалось не так-то просто. Помимо того что задача засадить цветами каждый метр земли на протяжении шести тысяч с лишним километров пути сама по себе не тривиальна, так еще и выяснилось что во многих местах грунт совершенно не подходит для того чтобы разбивать на нем клумбы. Энергичного короля это ничуть не обескуражило и он повелел удалять негодный грунт и на его месте насыпать плодородные почвы. И верные подданные короля бодро и с усердием взялись за лопаты и заступы. Много сотен лет прошло с тех самых пор, большая часть придорожных цветников, брошенных людьми и не выдержав столкновения с дикой природой, давно исчезла. Но тракт остался и агронцы по-прежнему называли его цветочным или просто риверой.

Тот участок пути, по которому Минлу и её друзья следовали сейчас, тоже не был украшен цветами. И тем не менее был по-своему живописен и девушка вполне себе получала задуманное некогда заботливым монархом эстетическое наслаждение. Правда ни разу при этом не вспомнив о славном древнем правителе Агрона.

Слева и справа от тракта в аккуратных рядах через равные интервалы росли мальтаны – красивые деревья с прямым стройным стволом выстой до 6-7 метров. Первые ветви дерева начинались только на высоте 4-5 метров, образуя пышную почти идеально круглую крону в верхней части растения. Кора мальтанов имела черно-белый цвет и по рисунку напоминала мрамор. При этом кора выделяла тягучий прозрачный сок, покрывавший дерево словно блестящей пленкой. Этот сок источал приятный свежий древесный аромат с пряными нотками имбиря, чабреца и лаванды. Когда-то в Храме Падающих звезд Минлу среди прочего училась и ароматерапии, составляя удивительно пахнувшие смеси и привыкая различать малейшие оттенки того или иного аромата и его составляющих. Кроны мальтанов из упругих ветвей и длинных узких светло-зеленых листьев, свисающих вниз завивающимися полосками, шелестели в слабых потоках ветра почти музыкально. А багряные лучи полуденного солнца сверкали на блестящих мраморных стволах завораживающим искристым пламенем. «Какая красота», улыбалась про себя девушка. Слева и справа от дороги, за строгим почетным караулом мальтанов, высаженных здесь конечно же людьми, по приказу какого-нибудь излишне артистичного и чувствительного королевского чиновника, раскинулись открытые пространства полей и лугов. Слева багровые, красно-коричневые, иногда бирюзовые луга и травники плавными уступами уходили вверх, потом пропадали за невысоким гребнем и совсем уже далеко виднелись длинные пологие холмы, покрытые пятнами редколесий. Справа раскинулись сочные травяные поля с вкраплениями цветущих низкорослых кустарников. На полях, спускавшихся к видневшемуся вдалеке пышному массиву леса, паслись овцы, арибы и коровы. Эта мирная покойная картина наполняла Минлу теплотой умиротворения и уюта и сладким томящим чувством ностальгии по детству. Тому времени, когда её еще не забрали в Храм Падающих звезд и она была самым обычным ребенком в самой обычной кирмианской деревне.

Впрочем, эта серебряная дорога в обрамлении аккуратных рядов мраморных деревьев рождала в девушке и некое восторженное ощущение бесконечной красоты окружающего её мира. И ей было светло и радостно от мысли что она часть всего этого удивительного природного творчества, что она, живая, молодая и сильная, чувствует вибрацию каждой его струны.

Она оглянулась на поникшего в седле лоя, конусовидная шляпа почти полностью скрыла его лицо.

– Правда красиво?! – Воскликнула девушка.

Талгаро поднял голову и равнодушно пожал плечами:

– Красота понятие относительное. По мне так это просто пыльная старая дорога с забором из пятнистых стволов.

– Ничего подобного, – энергично возразила кирмианка, – красота понятие универсальное. Красоту понимают все.

Талгаро усмехнулся и ничего не ответил.

– Вот как ты думаешь, что такое красота? – Продолжила Минлу, может быть подспудно желая чтобы маленький лоя тоже заразился её восторженным воодушевлением от прекрасного, по её мнению, окружавшего их пейзажа.

Талгаро огляделся по сторонам, словно в поисках ответа и проговорил:

– Не знаю. У лоя, живущих возле Кипящих озер, я видел огромные, с идеальной огранкой, пылающие как звезды брильянты. Эти камни прекрасны в своем совершенстве. В Даймлане, в Городе семи храмов, я видел сотни статуй богов и людей, с идеальными чертами, идеальными пропорциями, с совершенными лицами и телами. И они были прекрасны. Так что наверно красота это совершенство. Но ночное небо, усыпанное мириадами светящихся звезд тоже прекрасно, как и безбрежная ширь океана, застывшая гладь озера, огромное багровое солнце над горизонтом или скажем цветок. Хотя ведь наверно линии и пропорции их складывающие не так уж идеальны и совершенны. И всё же они прекрасны. Потому что в них ощущается какая-то гармония мира, отсутствие внутренней противоречивости. Так что красота это гармония. А когда глядишь на белоснежные сверкающие шапки Лазурных гор или струящееся полотно «теплого шелка» или прозрачность синих льдов Ганемешской долины становится ясно что красота это чистота. А влюбленные люди тоже ведь прекрасны, хотя может быть по отдельности они несовершенны и не красивы. Прекрасен и нелепый слюнявый младенец глядящий на тебя огромными глазами. Так что возможно красота это любовь.

Минлу поглядела на лоя с улыбкой. Ей понравились его слова. Да и сам он ей нравится всё больше и больше, решила она.

– Однажды, – радостно проговорила девушка, – одна старая кирмианская женщина сказала мне следующее: «Красота есть степень соответствия образа того что ты видишь твоему внутреннему представлению счастья». То есть красота это изображение счастья.

– Вряд ли это сказала женщина, – заметил лоя.

– Почему?

– Слишком мудрое изречение для женщины.

Минлу перестала улыбаться.

– Что ты хочешь этим сказать, что женщины глупее мужчин?

– Конечно.