Воспоминания - Сергей Юльевич Витте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При докладе в Петергофе я доложил об этом Его Величеству и указал на различные предложения Августейшего Президента Академии.
Когда Его Величеству угодно было меня спросить: «А как вы думаете, каким именем назвать этот порт?» Тогда я Его Величеству сказал, что я бы не назвал его таким громким именем, потому что Бог знает какая будет участь этого порта? Может быть, он прославит Россию, а может быть, он будет причиной нанесения России большого урона. Лучше назвать каким-нибудь скромным именем.
Тогда Государь спросил: «Каким же, например?»
Мне сразу пришло в голову и я сказал:
– Да вот, например, Ваше Величество, бухта называется Да-лянь-ван, вероятно, наши солдаты окрестят ее и скажут «Дальний», и это название будет соответствовать действительному положению дела, потому что этот порт ужасно как далек от России.
Государю это понравилось, он сказал:
– Да, я также нахожу, что было бы лучше назвать «Дальний». Я принес Государю приготовленный указ, в котором было оставлено свободное место для того, чтобы туда проставить название порта – когда будет решено, как пожелают его назвать.
Государь, подписав указ, сам прописал на свободном месте, которое было оставлено для названия порта: порт «Дальний».
Я в общих чертах, в нескольких словах рассказал эту интересную и грустную страницу из нашей истории, при дальнейших рассказах я, может быть, буду еще возвращаться к различным отдельным эпизодам, касающимся этой истории.
Вообще, так как я веду свои рассказы, которые воспроизводятся посредством стенограмм, совершенно не подготовляясь к этим рассказам, а беру из моей памяти то, что я помню, то, конечно, рассказы эти не могут претендовать ни на какую бы то ни было систематичность, ни на полную точность; на что они имеют полное право претендовать – это на то, что в общих чертах все сказанное составляет несомненную правду и излагает обстоятельства дела вполне беспристрастно и добросовестно.
Глава десятая. А.Н. Куропаткин
Генерал-адъютант Ванновский ушел с поста военного министра, как значилось и как говорили, по болезни, в действительности он ушел потому, что чувствовал, что он не может управлять военным ведомством так авторитетно, как он им управлял при покойном Императоре Александре III, так как с воцарением молодого Императора Великие Князья начали приобретать такой авторитет и так вмешивались в дела, что генерал-адъютант Ванновский не мог этого переносить, и потому выходили постоянный трения.
С другой стороны, надо сказать, что генерал-адъютант Ванновский был человек твердого, авторитетного и упрямого характера; он был военным министром в течение всего царствования Императора Александра III, а потому имел такой авторитет в глазах молодого Императора, который не мог не стеснять Его Величества, вследствие чего Государь Император, с своей стороны, был доволен избавиться от одного из министров его отца, которые в отношении молодого Государя держали себя иногда не как министры, а как менторы.
Государь просил Ванновского указать: кто бы мог его заменить?
Генерал-адъютант Ванновский, как это он мне сам впоследствии рассказывал, говорил Государю о своем начальнике штаба Обручеве, но при этом указывал на то, что генерал-адъютант Обручев сам, собственно, никогда, никакими военными частями не командовал, а потому является скорее военным кабинетным ученым и советчиком, что и составляет слабую сторону его, как кандидата на военного министра.
Затем Ванновский указывал на своего начальника канцелярии Лобко, к которому Государь относился с большим благоволением, нежели к Обручеву; к тому же Лобко был преподавателем молодого Императора, когда он был наследником престола. Но при этом Ванновский указывал также и на то, что Лобко имеет тот недостаток, что он не командовал войсками.
Ванновский говорил также Государю и о Куропаткине, как о человеке молодом, командовавшем многими войсками, проведшем почти всю свою карьеру в войсках, как в мирное, так и военное время, и пользующимся большою репутацией в военном мире. Но так как Куропаткин, по мнению Ванновского, был еще недостаточно подготовлен для занятия поста военного министра, то Ванновский советовал временно назначить военным министром Обручева или Лобко, а Куропаткина пока назначить начальником главного штаба, чтобы затем в непродолжительном времени он занял пост военного министра.
Вероятно, о таком предположении Ванновского сделалось известным и Обручеву, так как Обручев ожидал, что он будет назначен военным министром, а Куропаткин будет начальником главного штаба.
Куропаткин, будучи начальником Закаспийской области, по прежней своей боевой службе пользовался большим престижем во всей России. Когда умер персидский шах и в 1897 году вступил на престол его сын (тот сын, внук которого [мальчик] ныне считается фиктивным шахом Персии), то Его Величество командировал генерала Куропаткина приветствовать нового шаха со вступлением на престол.
Оттуда Куропаткин приехал прямо в Петербург и представил Его Величеству записку. Записка эта интересна с точки зрения исторической в том отношении, что из нее видно, что в то время было совершенно естественно, что мы рассматривали Персию как такое государство, которое находится, с одной стороны, под полным нашим покровительством, а с другой – под полным нашим влиянием. Иначе говоря, мы с Персией в то время могли делать то, что мы считали для нас полезным.
Если сравнить положение Персии в то время, с теперешним ее положением, хотя, с тех пор прошло менее 15 лет, то можно поразиться той метаморфозе, которая произошла. И это, опять-таки, есть результат нашей кровавой политики на Дальнем Востоке. Результатом этой же политики была несчастная и постыдная для нашего государственного управления война с Японией, которая ослабила нас на всех концах и умалила наш престиж.
Куропаткин, по вызову, приехал из Закаспийской области и прямо отправился сначала к военному министру, а затем к Его Величеству. Какую Государь Император вел с ним беседу – это мне неизвестно, но дело в том, что от Его Величества Куропаткин отправился к Обручеву.
Обручев его встретил, ожидая, что Куропаткин ему скажет, что Государь назначает его, Обручева, военным министром, а Куропаткина начальником штаба и что Куропаткин явился к нему, как начальник штаба к военному министру.
К большому удивленно Обручева, он услышал от Куропаткина, что назначается управляющим военным министерством – Куропаткин, причем Куропаткин начал уговаривать Обручева, чтобы он остался по крайней мере некоторое время начальником штаба, – все это удивило и огорчило Обручева.
Мне вполне понятно, что Куропаткин, как молодой генерал, умеющий к тому же быть очень подобострастным
