Академия. Вторая трилогия - Грегори Бенфорд

— Мне кажется, что это почти непосильная задача — ущемить в правах так много фракций сразу.

Решительная и энергичная дама из «Серых» страстно принялась объяснять, что предвзятость необходима для того, чтобы кандидаты соответствовали определенным имперским нормам — таким как, например, словарный запас, совокупность представлений и классовые возможности. И все это вместе «оставляет за бортом не таких, как все».

В качестве компенсации «Фронт Действия» требует введения обычных нормативов с некоторыми поправками на снижение этнических и социальных различий — чтобы компенсировать их недостаточное соответствие тестовым требованиям.

Это было вполне понятное требование, и Гэри готов был принять его без долгих раздумий. По-быстрому разобравшись с этим вопросом, он урвал бы кое-какое время на занятия психоисторическими уравнениями. Однако он обратил внимание на одну подробность…

Чтобы уменьшить повсеместное «недопонимание» тестовых программ, которое подтачивает возросшую политическую активность этнически своеобразных миров, «Фронт Действия» выдвигал также требование коренным образом «преобразовать» всю систему тестовых экзаменов в целом. Он требовал установить среднее значение экзаменационной оценки в тысячу баллов, в то время как за последние два столетия она снизилась до восьмисот семидесяти трех баллов.

— Это позволит сравнивать соответствие кандидатов разных лет нужным требованиям, не прибегая к вычислениям ежегодного среднего балла, — заявила энергичная дама.

— Вы полагаете, так мы получим равномерное распределение? — с отсутствующим видом спросил Селдон.

— Да, и прекратится оскорбительное сравнение нынешнего года с предыдущим!

— Но разве такие ограничения не снизят выраженность дискриминации в первую очередь в высших слоях отбираемого контингента? — спросил Гэри, сузив глаза.

— К сожалению, это так.

— Прекрасная идея! — сказал Гэри. Дама, похоже, искренне удивилась.

— Ну да, мы тоже так думаем.

— Мы ведь можем то же самое сделать с глобальными средними значениями…

— Что вы имеете в виду? Я не…

— Установим статистические нормативы так, что средний показатель будет, скажем, пятьсот баллов вместо нынешних четырехсот сорока шести, которые и запомнить-то не так просто.

— Но я не думаю, что принципы социальной справедливости…

— И тесты интеллекта тоже. Все это необходимо реорганизовать — несомненно. Вы согласны?

— Ну, я не вполне уверена, господин премьер-министр. Мы только хотели…

— Нет, нет, это просто грандиозная идея. Я хочу просмотреть все возможности для реорганизации. Вы должны мыслить глобальными категориями!

— Но мы не готовы…

— Так подготовьтесь! Предоставьте мне отчет. Не какую-нибудь отписку, а подробный, по-настоящему полноценный отчет. Полагаю, меньше чем в две тысячи страниц вы не уложитесь.

— Но на это потребуется…

— К черту затраты! И время — тоже. Это слишком важно для того, чтобы восстановить авторитет Имперских экзаменов. Вы подготовите мне этот отчет.

— Но на это могут уйти многие годы, даже десятилетия…

— Значит, нечего тут попусту тратить время!

Делегация «Фронта Действия» удалилась в полной растерянности. Гэри надеялся, что пока они сочинят этот «по-настоящему полноценный» огромный отчет, пройдет немало времени, и он уже не будет премьер-министром, который обязан с этим отчетом разбираться.

Искусство управления Империей отчасти заключалось в том; чтобы направлять инерцию Империи против нее самой. Некоторые стороны этой работы Гэри находил даже привлекательными в какой-то степени.

Прежде чем уйти из кабинета, Гэри связался с Вольтером.

— Вот список твоих ролей.

— Должен признаться, у меня возникли кое-какие трудности с тем, чтобы держать в узде все фракции сразу, — сказал Вольтер. Он был одет в щегольской бархатный костюм. — Но это — возможность рисковать по-настоящему, быть в настоящем… Это все равно, что играть роль в пьесе. Ты ведь знаешь, я всегда был прирожденным актером, я создан для сцены.

Гэри не знал, но сказал только:

— Вот что такое на самом деле наша демократия — шоу-бизнес с кинжалами. Ублюдочное порождение правительства. Даже если это — большая, стабильная общественная формация в соответствующем окружении.

— Рационально мыслящие люди порицают излишества демократии. Демократия обесценивает индивидуальность и превозносит толпу. — Губы Вольтера изогнулись в насмешливой улыбке. — Наибольшее достижение демократии — смерть Сократа.

— Боюсь, столь древние подробности мне неизвестны, — вздохнул Гэри. — Ну, работай на здоровье. Всего хорошего!

Глава 18

Гэри и Дорс смотрели, как в бездонной непроглядной ночи под ними вращается грандиозная сияющая спираль. Дорс мечтательно сказала:

— Знаешь, а мне нравятся такие штуки… Они стояли вдвоем и смотрели на экран. Бесчисленные звезды и планеты, похожие на осколки огромных бриллиантов, усеивали первозданную черноту ночного неба.

— Значит, ты приходишь в Императорский Дворец только для того, чтобы полюбоваться видами? — Гэри заранее приказал очистить все залы от посторонних.

— Нет, для того, чтобы отдохнуть от ищеек и подслушивающих устройств.

— Ты что… Тебе что, не сказали?.. Дорс покачала головой.

— Дэниел отправил всех наших, кто уцелел, подальше от Трентора. Он мне почти ничего не рассказал.

— Я почти уверен, что мемы больше себя не проявят. Они боятся роботов. И я немного поразмыслил над тем, что кроется за их разговорами о возмездии.

— И страх, и ненависть сразу — это так по-человечески…

— Однако мне кажется, они получили свое возмездие. Они говорили, что в Галактике было полным-полно иной жизни до того, как в нее пришли люди. Жизнь циклична — хорошие эпохи чередуются с плохими. Я не знаю, почему так происходит, но это так. Наверное, такое уже случалось раньше, и не раз — с промежутками в треть миллиарда лет. И от великой, высокоразвитой жизни остались лишь мертвые, иссушенные споры. И вот эти споры внедрились в нашу компьютерную сеть и превратились в программные реликты.

— Реликты не способны убивать, — с горечью сказала Дорс.

— Очевидно, способны, хоть и не так хорошо, как мы.