Ада, или Отрада - Владимир Владимирович Набоков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С. 55. Алонсо – настоящее имя героя романа Сервантеса «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» (1605–1615) Алонсо Кехана. Испанская тема (и отсылки к «Дон Кихоту» в частности) связана в «Аде» в первую очередь с «Лолитой», приписанной Х. Л. Борхесу (см. коммент. к с. 83).
…натюрморт Хуана де Лабрадора из Эстремадуры… – Испанский художник, мастер натюрморта Хуан Фернандес (годы творчества 1630–1657), родом из городка Харайсехо в Эстремадуре, получил прозвище «эль Лабрадор» (пахарь) за свою любовь к сельской жизни.
Сурбаран, Франсиско де (1598–1664), испанский художник, представитель севильской школы живописи.
…canastila (корзинка) и nubarrones (грозовые тучи) <…> из чудного испанского стихотворения с переводом en regard в своем школьном учебнике. – В примеч. Дамор-Блока уточняется, что слова взяты из двух стихотворений Хорхе Гильена (1893–1984), еще одного (после Кавальканти) поэта-изгнанника, «Descanso en jardín» («Отдых в саду») и «El otoño: isla» («Осень: остров»). Как указали Риверс и Уолкер, под учебником, возможно, подразумевается следующее издание: Guillén J. Cántico: A Selection / Ed. by Norman Thomas di Giovanni. Boston: Little, Brown, 1965. В нем оба стихотворения Гильена приведены в оригинале и в переводе. Как и Набоков, Гильен с 1940 г. преподавал в американском колледже Уэльсли (NDN, 267–268).
С. 56. aroma – аромат, запах; hombre – мужчина; человек.
…анатомического термина с «j», висящим посередине. – Возможно, подразумевается исп. cojо́n – груб. тестикула.
С. 57. …не состоящего в одюбоновском стане… – Джон Джеймс Одюбон (1785–1851), американский натуралист, орнитолог и художник-анималист, автор знаменитого альбома рисунков «Птицы Америки» (1827–1838), пятитомной «Орнитологической биографии» и других трудов. В 1905 г. в США было основано Национальное Одюбоновское общество.
Он был в порядке… – Ван обнаружил, что упомянутый в конце гл. 4 зуд прошел.
С. 58. …в мемуарах Казановы… – «История моей жизни» (впервые издана в немецком переводе в 1822–1828 гг.) итальянского авантюриста, писателя и путешественника Джакомо Казановы (1725–1798).
Finalement – Наконец.
le Docteur Chronique – доктор Хроник. Обыграны значения фр. chronique – хронический, хроника, летопись, обозрение.
С. 59. стамнос – в Древней Греции сосуд с короткой горловиной и широким отверстием для хранения вина.
С. 62. Эрминин совмещает англ. ermine (горностай) с русской фамилией Минин, напоминающей о Кузьме Минине, одном из руководителей Второго народного ополчения 1611–1612 гг. В рыцарской поэме Торкватто Тассо «Освобожденный Иерусалим» (1581) Эрминия – дочь сарацинского царя, полюбившая христианского рыцаря.
…драная книжка <…> “Les amours du Docteur Mertvago”, мистический роман, написанный пастором». – Иронично переиначенный «Доктор Живаго» Пастернака, фамилия которого обыгрывается в слове «пастор», совмещается с двумя произведениями: «Les amours du chevalier de Faublas» (в русском переводе известен под названием «Любовные похождения кавалера де Фобласа», 1787–1790), гривуазным романом Жана-Батиста Луве де Кувре, упомянутым в «Евгении Онегине», и «Un amour de Swann» («Любовь Свана», 1913), второй частью первого тома «В поисках утраченного времени» Пруста. Превращение «Живаго» в «Мертваго» («доктор Мертваго» напоминает о средневековом Чумном докторе и отдает фарсовым комизмом) отвечает определению «мистический роман», «любовь» в котором, по-видимому, должна иметь идеальный или религиозный характер. Вместе с тем для русского читателя символизм произведенной замены отчасти нивелируется тем, что Мертваго и Живаго – известные русские дворянские фамилии, что учитывал сам Пастернак, сочиняя свою книгу. В интервью 1961 г. «Новому русскому слову» Набоков отозвался о Пастернаке так: «“Доктор Живаго” <…> среднего качества мелодрама, с троцкистской тенденцией. Это определенно пробольшевистское произведение, хотя и антисталинское. Книга <…> плохо написана, очень плохо. Пастернак никогда хорошим прозаиком не был. Поэт он, конечно, хороший. Не такой большой, правда, как, скажем, Блок, но хороший» (Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. / Сост. Н. И. Артеменко-Толстой. СПб., 2000. Т. 5. С. 647–648). В «Постскриптуме к русскому изданию» «Лолиты» Набоков охарактеризовал роман Пастернака следующим образом: «Зарубежные же русские запоем читают советские романы, увлекаясь картонными тихими донцами на картонных же хвостах-подставках или тем лирическим доктором с лубочно-мистическими позывами, мещанскими оборотами речи и чаровницей из Чарской, который принес советскому правительству столько добротной иностранной валюты» (Набоков В. Лолита. М.: АСТ: Corpus, 2021. С. 529. Курсив мой.). «Доктор Живаго» и «Лолита» соперничали в американских списках бестселлеров 1958 г.
«Для игры с тобой в крокет <…> понадобятся фламинго и ежи» <…> “Кларисса в Стране чудес”… – Отсылка к «Приключениям Алисы в Стране чудес» (1865) Л. Кэрролла (1832–1898), в переводе Набокова «Аня в Стране чудес» (Берлин, 1923).
Нравятся ли Вану вязы? Знает ли он стихотворенье Джойса о двух прачках? – Имеется в виду поэтичный пассаж в конце Первой части романа Джеймса Джойса (1882–1941) «Поминки по Финнегану» (1939), в котором «две прачки на речке <…> рассказывают друг другу про Анну Ливию и, кончив стирку и сплетни, с приходом ночи обращаются – одна в камень, другая – в прибрежный вяз…» (Хоружий С. С. «Улисс» в русском зеркале // Джойс Дж. Собр. соч.: В 3 т. М., 1994. Т. 3. С. 429). Отрывок «Анна Ливия Плюрабель» один из самых известных, Джойс прочитал его для граммофонной записи в 1929 г. Неизменно высоко ценя «Улисса», Набоков находил «Поминки» неудачной книгой, его отзывы о ней обыкновенно сводились к нескольким уничижительным замечаниям, к примеру, в интервью А. Аппелю в 1966 г.: «бесформенная и унылая масса поддельного фольклора, холодный пудинг книги, непрерывный храп в соседней комнате, особенно несносный при моей бессоннице. К тому же я всегда питал отвращение к региональной литературе, полной чудаковатых старожилов и имитированного выговора. За фасадом “Поминок по Финнегану” скрывается очень традиционный и скучный многоквартирный дом, и только изредка звучащие божественные интонации искупают их полное безвкусие» (SO, 71. Пер. мой). В письме к жене от 24 февраля 1936 г. Набоков рассказал, что Поль Леон, русский эмигрант и секретарь Джойса, подарил ему несколько книг автора «Улисса» с его надписями, среди которых, по-видимому, было американское издание «Анны Ливии» 1928 г. или английское 1930 г.: «Об этих новых его вещах: абстрактные каламбуры, маскарад слов, тени слов, болезни слов. Пародирую его: creaming at the pot of his joyce. В конце концов: ум заходит за разум, и пока заходит, небо упоительно, но потом – ночь» (ПКВ, 262–263). Набоков не избежал сопоставлений с Джойсом после публикации «Ады», несмотря на то, что его каламбурную технику отличает стремление к содержательности, а не к самодостаточной отвлеченности. Говоря предельно коротко, в вопросах игры слов Набоков был за умное и против заумного. Это утверждение иллюстрирует его неопубликованное стихотворение, написанное отчасти в манере Джойса (BCA / Manuscript box 1):
Грелись целые царства в этом луче косом,В прелести, в шелесте Веспера!Был вечер перист и невесом, —А теперь захочу и скажу «вес пера»,Отблагодарив мою родину рифмою.В. Набоков10–III–1957За шестнадцать лет до этого экспромта, в феврале 1941 г., Набоков в письме Георгию Гессену
