На развилке дорог. Часть 2 - Александр Сапегин

— Выйти из машины! — возле кабриолета, словно чёртики из табакерки, нарисовались ОМОНовцы.

— Миша, ты не знаешь, кто эти парни? — обратился к начальнику городского УВД командир отряда ОМОНа, указывая глазами на подручных майора Птоцкого. — Ты смотри, как упакованы, я такие машинки даже на картинках не видал.

— Напоминают ПП-2000, а у тех, по-моему «Верески», серьёзные ребятки, полномочий у их главного до усрачки, мне таким «вездеходом» в рыло сунули, что пасть открыть боязно, а я думал, что после Чечни меня ничем не напугаешь, — начальник УВД, Михаил Петрович Морозов за свою сорокалетнюю жизнь и карьеру в органах правопорядка успел побывать и поучаствовать во обоих войнах в Чечне, заработал пару огнестрельных дырок и не одну государственную висюльку на китель. — Ты чего здесь?

— Моих на внешний периметр оцепления отправили, укурков брать будут упакованные ребята.

— Где начальник ГУВД? — донеслось до мужчин из подкатившего к временному штабу тонированного автобуса.

— Товарищ генерал-майор…

— Ого! Какие птицы прибыли, быстро они! Иди, Миша, не заставляй начальство ждать, — командир ОМОНовцев хлопнул Морозова по плечу.

Морозова в автобус не пустили, но в приоткрытую дверь он заметил несколько больших мониторов, установленных вдоль внутренних стен и операторов на крутящихся креслах. Генерал-майор вышел к нему сам, не успел Морозов приложить руку к фуражке, как генерала окликнули:

— Товарищ генерал-майор, наблюдатели заметили его…

— Где?

— На перекрёстке Академической и Первостроителей…

— Триста метров от больничного парка, — взволнованно сказал генерал, потеряв к Михаилу всякий интерес, — он уже здесь, как быстро. Передать всем постам — не стрелять, только наблюдение! В больницу ни при каких обстоятельствах не соваться! Помоги нам Господи, — прошептал он тихо.

— Есть!

Михаил смотрел на нервничающего генерала, и его не отпускало чувство нереальности происходящего. Что за чертовщина здесь творится, во что играют люди грёбаного генерала? Откуда он взялся, чёрт возьми!

— А-а-а-а-а, — душераздирающий крик донёсся со стороны больницы, одно из окон приёмного покоя лопнуло фонтаном стеклянных брызг и во вспышке, напоминающей вспышку фотоаппарата, на улицу вылетело обезглавленное тело.

Выпрыгнув из машины, Андрей накинул на себя визуальный полог и со всех ног побежал к больнице. Не замечаемый многочисленными милиционерами и бойцами спецподразделений, он миновал последний перекрёсток, прыжок, тренированное тело перелетело через металлическое ограждение парка, решётка высотой в два с половиной метра осталась позади, под ногами захрустела прошлогодняя листва. Чтобы не вызывать преждевременных подозрений пришлось к визуальному пологу добавить звуковой.

В больницу он проник через окно на втором этаже, как оказалось красный кирпич прекрасно пробивается когтями, небольшая гимнастическая разминка и на него обрушилась аура страха. Больничный корпус, коридоры и палаты были наполнены страхом, но ни в одной палате не было людей. Валяющиеся на полу вещи, перевёрнутые кровати, разбитые бутылки из-под лекарств. В палате под номером девять на полу поблёскивали стреляные гильзы, а стены зияли пулевыми выщерблинами, у поста дежурной медсестры терапевтического отделения в углу между столом и кожаным продавленным диваном валялось десятка два битых мобильных телефона. Андрей, настраиваясь на поиск палаты сестры, покрутился на месте слепо смотря в потолок. Искомое обнаружилось на третьем этаже, если смотреть по номерам палат второго этажа, то в аккурат над палатой номер тринадцать, символично. Тюкнув себя по лбу, Андрей создал два десятка разведчиков, свободные модули разлетелись во все стороны, но добытая магическими шпионами информация совсем не понравилась их создателю, его глаза опасно полыхнули синим блеском.

Ангел мщения в человечьей плоти, перемахивая через три-четыре ступени, взлетел на третий этаж. Обнаруженный у дежурного поста в широком холле бандит умер тихо и почти безболезненно, его подельникам повезёт куда меньше…

Покойник, на прицеле короткоствольного автомата, держал около трёх десятков больных и десяток членов медперсонала. Пациенты, многие с костылями, травмами различной степени тяжести сидели и лежали на голом полу. Медсёстры и врачи были согнаны в один угол и располагались компактной группой. На глазах десятков людей, ухмыляющийся беспредельщик неожиданно качнулся назад, исчезнув за странной рябью воздуха, на виду остались только ноги в стоптанных кроссовках. Никто ничего не успел понять, как кроссовки дёрнулись пару раз, и на пол упало тело с повёрнутой на сто восемьдесят градусов головой. С обоих концов коридора в воздухе возникло серебристое сияние, запечатавшее проходы. Мощные щиты от физического воздействия оградили освобождённых заложников от опасности. Больные и врачи впали в ступор, глядя на мёртвого мучителя, застывшие глаза которого незряче уставились в потолок. Люди боялись поверить, что для них мучения закончились, но странные события только набирали обороты. Качающийся словно от перегрева воздух быстро переместился к одной из палат из-под двери которой в коридор натекла небольшая лужица крови. Дверь жалобно скрипнула, пошла трещинами и будто сама собой сорвалась с петель, загрохотав по полу. В дверном проёме из воздуха возник высокий мужчина с прямым обоюдоострым мечом в левой руке.

Андрей, отправил меч в пространственный карман, шагнул в палату и опустился на колени.

— Андрей! — прохрипела Ольга, окровавленной рукой вытирая слезы. Сестра сидела на полу у двери, облокотившись спиной об стену, левая нога девочки была зажата какими-то металлическими кольцами и спицами, рядом с ней сидела мама, на коленях которой лежала голова Бона.

— Сынок? — Елена Петровна оторвав взгляд от пса, посмотрела на сына. Андрей почувствовал, как ярость и бешенство захлёстывают его с головой.

— Кто? Кто это сделал? — он осторожно коснулся разбитых губ матери, провёл кончиками пальцев по огромному синяку под левым глазом. Из налитых кровью глаз Елены Петровны ручьём хлынули слёзы.

— Андрюша-а-а! — затряслась в безудержном плаче мать, придерживая левой рукой разорванное на груди платье. Пёс на её коленях тихо заскулил.

Андрей обнял мать, с ужасом понимая, что она и Ольга сидят в луже крови, натекшей из-под Бона. Андрей осторожно разомкнул объятия и склонился над кобелём. Пёс умирал, спасти его уже было нельзя, чудом было то, что при таких ранах он был ещё жив, вся магия драконьего оборотня оказалась бессильна перед холодным дыханием Смерти. Несколько пулевых ранений не оставляли собаке шансов.