Труды - Антоний Блум

Во-первых, надо ясно себе представить, что притча – не просто иллюстрация в книге, на которой ребенок может увидеть то, чего он еще не умеет прочесть. Притча – рассказ многогранный, рассказ, в котором есть множество оттенков, разный смысл; его содержание может быть понято каждым человеком в меру его чуткости, его понимания, его способности уловить намерения говорящего. В этом отношении понимание притч зависит от того, до чего ты сам дорос, от того опыта, который в тебе сложился. Древнее присловье говорило: подобное подобным познается. Если в притче звучит какое-нибудь слово или проглянет понятие, о котором ты имеешь хоть смутное представление, ты вдруг улавливаешь смысл этой притчи хотя бы в этом только отношении. Эта притча уже является началом дальнейшего развития в тебе, словно, как сказано в притче о сеятеле (мы сейчас к ней перейдем), семя упало в почву, какой является весь твой внутренний опыт – и умственный, и сердечный, и житейский, – и начинает прорастать. В этом отношении притча очень важна.

Ведь представьте себе, кто окружал Спасителя Христа. Вокруг Него всегда была несметная толпа народа – очень пестрая, разнообразная. Были там люди, уже в значительной мере созревшие к пониманию того, что Христос говорил: у них и внутренний опыт, и умственное уразумение своего опыта и жизни были глубоки. Были люди, в которых уже созрел вопрос, он был ясен их уму, сердце рвалось, но еще не находило себе ответа, в притче они могли найти этот ответ. Эти люди уже созрели к тому, чтобы услышать притчу и уразуметь ее. Были другие люди, у которых только-только пробивалось осознание какого-нибудь вопроса или какое-нибудь внутреннее переживание их тревожило. Они как бы чуяли, что им надо понять нечто, и не могли уловить, что именно (мы все это состояние знаем). А Христос скажет притчу – и вдруг в этой притче они узнают и свой вопрос, и свое недоумение, и свое искание и, может быть, находят полный или частичный ответ на то, что у них постепенно складывалось, но еще не созрело. А иные люди вокруг Христа ничего подобного не переживали и поэтому, когда доходило дело до притчи или даже до прямого ответа Христа на тот или другой поставленный Ему вопрос, они, верно, пожимали плечами: что за странный вопрос и что за нелепый, непонятный ответ? Эти люди слышали, но до них не доходило, видели – и все равно не уразумевали. Это бывает с нами постоянно. Мы слышим чьи-нибудь слова, но мы так заняты собственными мыслями или переживаниями, что никаким образом не можем уловить того, что человек нам говорит. Или мы видим что-то, видим совершенно ясно, но не хотим видеть, наше зрение как бы затуманено. И, как сказано в этой притче, слыша, мы не слышим, видя, мы не видим. Неверно, будто притча сказана так, чтобы мы не понимали: сказано так, чтобы понимали те, которые созрели, для кого понимание является необходимостью, для кого понимание будет источником роста, нового шага в глубины.

А тем, которые могли бы в лучшем случае понять, но только головой, никаким образом не соотнося понятое со своей глубинной жизнью, – тем не нужно понимать, потому что такое головное понимание только опустошает. Я помню, мой отец мне как-то сказал: «Думай больше, чем будешь читать, потому что твоя память всегда будет действовать быстрее твоего ума». Речь идет тут именно о том, чтобы человек не нагружал себя каким-то головным пониманием, которое никакого отношения не имеет к его внутреннему опыту. Лучше ему ничего не понимать и недоумевать или о своей тупости, о закрытости своего сердца и ума, или просто о том, что перед ним такая тайна, в которую он проникнуть никак не может, до которой ему нужно созреть совершенно по-иному.

Говоря о притчах в целом, я хотел бы обратить ваше внимание еще на одно: на любовь Христа к природе. Это очень важная черта в Нем. Очень большое число притч Христа основано на созерцании природы, на том, как Он ее видит. Если можно о Боге, ставшем человеком, употребить такое сравнение, Он ее видит, как художник. Он в ней улавливает глубину, красоту, чистоту, тогда как мы очень часто на природу смотрим только со своей, утилитарной, точки зрения. Художник посмотрит на поле и подумает: «Какая красота!» А крестьянин посмотрит на поле и скажет: «Богатая жатва!» То же самое можно сказать и об отношении к людям. Мы смотрим друг на друга и видим только то, на что наше сердце способно отозваться. Один человек видит красоту другого, его (или ее) лица или всего облика – и видит только эту внешнюю красоту. Другой, вглядываясь в эту красоту, за ней прозревает внутренний строй человека. Иногда он видит, что за этой красотой кроется страшное, соблазнительное уродство, а порой видно, что эта красота является сиянием внутреннего света. И вот Христос так смотрит на природу. Он – человек, но человек без греха. Он смотрит на природу не с точки зрения земледельца и не с точки зрения того, кто хочет обладать природой, властвовать над ней. Он смотрит на нее как на выражение премудрости Божией, которая создала такую красоту, вложила в нее такой глубокий, тонкий смысл.

В наше время очень важно вернуться ко Христову отношению к природе, к ее красоте, к ее значению как таковой, не только в соотношении с нами. Вглядываясь в нее, важно думать не о том, какая польза нам может быть от нее или какая опасность в ней кроется. Мы можем смотреть на природу как на нечто Богом вызванное к бытию не только для того, чтобы явить совершенную красоту, но для того, чтобы в свое время, освободившись от того гнета греха, который положил на природу человек, она могла стать частью Божественного Царства, когда Бог будет все во всем (1 Кор 15:28). Есть место у апостола Павла, где он говорит, что вся тварь стонет в ожидании откровения чад Божиих (Рим 8:19-22). Стонет вся природа, вся земля, все небо, все мироздание, ожидая момента, когда человек вернется к Богу и сможет повести все созданное в глубины Божии, когда человек сумеет, став сам обóженным существом, то есть существом, в котором живет Бог и которое укоренено в Боге, все созданное привести в глубины Божественной жизни, как пастух ведет стадо. Это наше призвание.

В начале Библии нам сказано, что человеку была вручена власть над творением, но не для того, чтобы поработить его, не для того, чтобы властвовать над ним, подобно тиранам, мучителям, диктаторам, а для того, чтобы поделиться с творением всем своим знанием, его вести к той полноте, к которой оно призвано, то есть опять-таки к тому, если можно так выразиться, чтобы оно стало видимым одеянием Божиего присутствия.

Это тема современной экологии, очень важная для нас тема. Мы должны понять, что наше христианское призвание заключается между прочим и в том, чтобы самим погрузиться в Божественную стихию, очиститься от всякого греха, от всякой нечистоты, от всякой тьмы, которая нам закрывает общение с Богом. А следующий шаг – примером, любовью, мудростью своей увлечь за собой все мироздание в глубины Божии.

После этих предварительных замечаний можно перейти непосредственно к притчам Христа, изложенным в четвертой главе Евангелия от Марка. Первой идет притча о сеятеле:

Слушайте: вот, вышел сеятель сеять; и, когда сеял, случилось, что иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали тó. Иное упало на каменистое место, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока; когда же взошло солнце, увяло и, как не имело корня, засохло. Иное упало в терние, и терние выросло, и заглушило семя, и оно не дало плода. И иное упало на добрую землю и дало плод, который взошел и вырос, и принесло иное тридцать, иное шестьдесят, и иное сто. И сказал им: кто имеет уши слышать, да слышит! Когда же остался без народа, окружающие Его, вместе с двенадцатью, спросили Его о притче. И сказал им: вам дано знать тайны Царствия Божия, а тем внешним все бывает в притчах; так что они своими глазами смотрят, и не видят; своими ушами слышат, и не разумеют, да не обратятся, и прощены будут им грехи. И говорит им: не понимаете этой притчи? Как же вам уразуметь все притчи? Сеятель слово сеет. Посеянное при дороге означает тех, в которых сеется слово, но к которым, когда услышат, тотчас приходит сатана и похищает слово, посеянное в сердцах их. Подобным образом и посеянное на каменистом месте означает тех, которые, когда услышат слово, тотчас с радостью принимают его, но не имеют в себе корня и непостоянны; потом, когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняются. Посеянное в тернии означает слышащих слово, но в которых заботы века сего, обольщение богатством и другие пожелания, входя в них, заглушают слово, и оно бывает без плода. А посеянное на доброй земле означает тех, которые слушают слово и принимают, и приносят плод, один в тридцать, другой в шестьдесят, иной во сто крат (Мк 4:3-20).

Первый вопрос, который вызывает во мне только что прочитанная притча, следующий: неужели есть люди, которые обречены не понимать, потому что они представляют собой ту или другую неплодородную землю? Неужели только некоторые, изображенные здесь как поле доброй, плодородной земли, могут понять и потому найти спасение? Если так, то была бы глубокая несправедливость в Боге и была бы большая неправда.