Фрегор Ардин - Татьяна Николаевна Зубачева

Прогуляться, конечно, это хорошо и спасибо, но ему ещё мыть и расставлять посуду, и переодеться из лакейского в шофёрское, и… и сколько ни есть, всё его!

Наведя полный порядок в кухонном отсеке, он переоделся, прошёл в кабину и через переднюю шофёрскую дверцу вышел в белый холодный мир, вдохнул обжёгший лицо и грудь морозный воздух. Далеко отходить от машины он, разумеется, не рискнул, но хоть на пару шагов можно, и, утопая по щиколотку в холодящем ноги через тонкие ботинки снегу, немного потянулся и чуть-чуть, опасаясь резким движением порвать мышцу, размялся. Вокруг было тихо и пусто. Когда-то, давным-давно, ещё в училище он читал книгу с таким названием: «Белое безмолвие». Сама книга почти сразу забылась, а название помнилось долго. Мир был холоден и отчуждённо равнодушен к нему. «Чужой я теперь здесь», — подумал Гаор. А ведь Дамхар уже принял его, поверил ему… «Не предавай доверившихся тебе». Прости, Седой, если сможешь…

Гаор тряхнул головой и вернулся в машину, аккуратно оббив с ботинок снег, сел за руль.

— Готов? — занял своё место Фрегор. И не дожидаясь ответа. — Вперёд по маршруту.

— Да, хозяин, вперёд по маршруту, — ответил Гаор, мягко, без ненужных рывков и раскачиваний трогаясь с места.

Обычная работа и… и неужели вся поездка так пройдёт? В привычной работе, в мелких и, в общем-то, по делу — ведь в денщиках ему быть не приходилось — придирках, а потом опять в Аргат, в «Орлиное Гнездо» и ведь как ни крути, ему надо считать «Орлиное Гнездо» домом, не продадут его, уже ясно. «Ты мой и всегда будешь моим». И ведь так и будет. А значит, приспосабливайся, если хочешь выжить. А зачем выживать? Ради Вьюнка? Или чтоб выждать и вмазать Мажордому за все его подлости и паскудства? А договорится хозяин с дядюшкой, помирится и подарит тебя ему, и что тогда? Ведь за тебя дегфедой вся спальня ответит. Да и не тебе, палачу и подстилке, трепыхаться, это другим ты можешь врать, а не себе. И ощущая, что опять слишком близко подошёл к краю, за которым уже не серая пустота, а холодная слепящая и обжигающая своим холодом белизна, заставил себя думать о другом.

Фрегор, по своему обыкновению, то сидел рядом, то убегал в салон и там возился со своими бумагами, но, спасибо Огню, не лез и маршрута не менял.

Визит столичного инспектора в провинциальную контору накануне праздника — не для слабонервных. И Фрегор был вполне доволен результатами. Страх и растерянность проверяемых приятно грели сердце и конвертировались в столь же приятные купюры и подарки, среди которых попадались и по-настоящему ценные вещи. Например, старинное столовое серебро, или изящный, хоть и современной работы, но сделанный явно на заказ портсигар, настолько элегантный, что можно и дядюшке нос утереть. Последнее соображение особенно обрадовало Фрегора. Орната он ненавидел так давно, что совершенно не мог вспомнить, когда и почему началась эта ненависть. С братом понятно: они соперники, и стать полноценным наследником можно, только уничтожив… врага, ну конечно, врага. А дядя… бездетный гомик не может быть наследником ни при каком раскладе. Это Фрегор понимал. Но и терпеть его снисходительность, насмешки, замечания и выговоры он не хотел. Вообще, с какой стати этот ублюдок смеет делать ему замечания?! Ну, ничего, Фордангайру осталось немного, с его выродком вопрос улажен, такого удара идиот не выдержит. Смешно, но он всерьёз привязан к уроду. С одной стороны, это даже хорошо. Ведь будь иначе, уродца ещё когда сдали бы в Амрокс и заменили бы, да нет, зачем нам Амрокс, Ардинайлы всегда сами решали свои проблемы, прямо на месте бы заменили подходящим детёнышем из питомника. А теперь хрен ему, идиоту, всех проклеймили, а клеймёных наследников не бывает! И хорошо, что братец этим аггеловым питьём накачивался. Удобная, оказывается, штука, недаром его в дорогих борделях с шартрезом мешают, а я никогда не любил ликёры, вот водка с бальзамом — это вещь, и брать надо согайнскую, она чище и забористее…

Гаор с непритворным спокойствием равнодушия слушал излияния сидящего рядом хозяина, гоня машину по несколько неожиданному маршруту: «Найди местечко поспокойнее и отпразднуем». Отпразднуем? А, ну да, десятый день сегодня, всё и все работают только до полудня, даже рабам дают выходной. Ему, похоже, не отломится, ну так тоже — не самое страшное.

Фрегор снова отхлебнул из стеклянной в серебряной оплётке бутылки-фляги и с интересом огляделся.

— Так, Рыжий, как новый год встретишь, так его и проживёшь, давай-ка вон там остановись.

Чем это место лучше или хуже любого другого, Гаор не понял и, даже не задаваясь этим вопросом, послушно остановил машину.

— Для начала, — решил Фрегор, — проводим старый. Давай, Рыжий, займись там ёлкой и прочим, — и хихикнул, — не будем нарушать обычаи.

Не будем так не будем, но где он этому придурку ёлку раздобудет? До ближайшего хорошего леса… И тут Гаор вспомнил про ящик с нарисованной на нём ёлкой. И куда он его засунул? Ага, вроде там должен быть.

Под эти размышления он отыскал нужный ящик, в котором оказалась небольшая искусственная, но очень хорошо сделанная ёлка, игрушки, гирлянды и даже три свёртка в подарочной упаковке. Ну, ни хрена себе!

Сидя на диване и по-прежнему прихлёбывая и прикладываясь к бутылкам и флягам, Фрегор в общем-то благодушно наблюдал за его стараниями по превращению салона из походного в праздничный вид. И продолжал болтать. Жаловался на родных и сослуживцев, кого-то ругал, над кем-то издевался, вспоминал свои удачи и чужие провалы… тоже уже привычно и можно не слушать, хотя попадалось и интересное. Например, о «зелёнке», она же, как сразу догадался Гаор, «пойло», она же…

— Золотое дно, Рыжий! Многофункциональное использование. Берём обыкновенный шартрез, никогда не любил ликёров, сладкая слизь, а не спиртное, и капаем туда «зелёнки». Немного, чтобы, — Фрегор снова захихикал, — чтобы привыкали незаметно, и готово! Шартрез-экстра, шартрез-форте! Шестьсот гемов бутылочка. Я ж говорю, золотое дно, ты, Рыжий, не спорь, если умеючи угостить, то он потом за рюмочку, за глоточек на всё согласен, руки и сапоги тебе лизать будет. Потому как без него, а его недаром энергином назвали, х-ха три раза, жизнь теперь серая и неинтересная. А ежели глотнул, а бабы под рукой нету… то, что угодно сойдёт, лишь бы разрядиться, да чтоб с кровью, с воплем и визгом. Недаром все спецовики на «зелёнке» сидят. Вот ему в увольнительную идти, ему «зелёночки», да неразбавленной. И добирается он до