Всем стоять на Занзибаре - Джон Браннер

– Бедренная артерия, – как и прежде, без тени эмоций сказал Сугайгунтунг. – Не пытайтесь остановить кровь. Я вам не позволю. Это самое малое, что я могу сделать, дабы возместить моему народу предательство, которое я совершил, усомнившись в словах тех, кто видит дальше меня. Я был… нелоялен… но я отправлюсь к моим предкам, так…

Его голова вдруг перекатилась на сторону, а на лице возникла слабая, загадочная улыбка, словно он радовался звездам, показавшимся из-за разошедшегося тумана.

Света было еще слишком мало, чтобы разобрать цвет воды, но Дональд и так знал, что она красная. Не отводя взгляда, но уронив нож и выпустив веревку, он увидел, как она начинает светиться все ярче и ярче, сиять свечением лавы, и в голове у него извергся пламенем Дедушка Лоа, забрав себе последнюю из многих тысяч жертв, погубленных его гневом.

Когда подводная лодка всплыла на поверхность и его втащили на борт, он перестал кричать, но лишь потому, что сорвал голос и был не способен выдавить больше ни звука.

ПРОСЛЕЖИВАЯ КРУПНЫМ ПЛАНОМ (31)

НИСПОСЛАННОЕ ДИТЯ

Когда в дверях школы появилась девочка по имени Дора Квези, Фрэнк Поттер сперва ее не заметил. Стоя спиной к ученикам, он писал на доске предложение и практически орал через плечо, перекрикивая барабанный стук дождя по крыше. Ей пришлось окликнуть его дважды, прежде чем он ее услышал.

– Мистер Поттер! Мистер Поттер, сэр!

Он повернулся. Дора была по колено забрызгана грязью, и от воды длинное платье прилипло к молодому телу. Откуда такая лихорадочная спешка?

– Мистер Поттер, пойдите к своей хозяйке, пожалуйста! «О Господи. Только не это. Прошу тебя, Господи, только не это… слишком рано, еще пять недель!»

– Продолжайте делать задание, – механически сказал он классу и добавил старшему мальчику, проходя мимо его парты в заднем ряду: – Последи за порядком, Лемуэль, я на тебя надеюсь!

Потом он схватил зонтик, открыл его и следом за Дорой нырнул под проливной дождь.

Через чавкающее болото на деревенской главной площади, вверх по ступенькам веранды и в маленькое отведенное Поттерам бунгало. Когда они только приехали сюда,

Шийна в отчаянии огляделась по сторонам и начала составлять список всего того, чего здесь не было и что она считала необходимым хотя бы для выживания. Тут не было даже водопровода: бак на крыше приходилось наполнять водой из цистерны, которую привозили раз в неделю.

Тем не менее здесь они могли родить своего ребенка – легально.

– Она в спальне! – сказала, ткнув пальцем на дверь, Дора, и Фрэнк протиснулся мимо нее, бросив зонт, который не дал себе труда закрыть.

Шийна лежала вытянувшись на кровати: глаза закрыты, лицо бледное, похожий на гигантскую тыкву живот растянул слишком узкое платье. Рядом, отирая ей лицо смоченной в ледяной воде тряпкой, сидела женщина, самое близкое к доктору, чем мог похвастаться этот богом забытый крохотный поселок: мать Доры Мама Квези, повитуха и женщина, готовящая к погребению.

– Это?.. – задыхаясь, спросил Фрэнк и не смог закончить.

Мама Квези пожала плечами.

– Еще рано, но я и прежде видела ранние схватки. По-английски она говорила хорошо, но гласные произносила гортанно, как на шинка.

Тяжело сев на край кровати, Фрэнк взял жену за руку. Ощутив его прикосновение, Шийна открыла глаза и выдавила слабую улыбку, которая почти тут же сменилась гримасой боли.

– Давно это началось? – глупо спросил он.

– Полагаю, больше двух часов назад. – Ответ Мамы Квези прозвучал жестко.

– Господи помилуй, почему вы раньше мне не сказали!

– Но еще слишком рано, Фрэнк! Это должно было случиться только через месяц!

– Бояться вредно, – сказала Мама Квези. – Я родилась, ты родилась… В конце концов, такое с каждым случается.

– Но если ребенок родится на пять недель раньше срока… – Фрэнк оборвал фразу, запоздало сообразив, что Шийне совсем не надо слышать таких вещей.

– Да, он будет слабеньким, но тут ничего не поделаешь, – вздохнула Мама Квези.

– Надо перевезти ее отсюда… в настоящую больницу! Мама Квези поглядела на него, округлив глаза, потом жестом приказала застывшей у дверей Доре занять ее место возле Шийны. Отведя Фрэнка в сторону, она поглядела на него печально.

– Как вы ее повезете, сэр? Дорогу в Лаленди развезло, и под таким дождем…

– Я вызову по телефону вертолет!

– Но, даже произнося эти слова, он понимал, насколько они нелепы. Проливной дождь превратился в почти плотную стену воды – последний яростный приступ перед началом зимней засухи.

– Нет! Грузовик на воздушной подушке! Такой способен проехать по грязи, по чему угодно!

– Да, сэр. Но успеет ли он добраться сюда из Лаленди и вернуться назад за… ну, за ближайшие два часа?

– Так скоро?

– Едва ли дольше. Я почувствовала… – Не найдя подходящего слова, Мама Квези положила руку на собственный внушительный живот.

– Схватки?

– Да. Думаю, скоро отойдут воды.

Мир Фрэнка сошел со своей орбиты и безумно завертелся. Мама Квези сочувственно положила ему руку на локоть.

– Она здоровая сильная девушка, сэр, и вы тоже сильный отец для ребенка. У меня достаточно опыта и есть хорошие лекарства и книги, которые прислали из Порт-Мейя. Там собраны самые новые методы, много советов. Я все прочла и запомнила. Я уже не лечу по старинке заклинаниями.

– Конечно, Мама, я уверен, вы… вы со всем справитесь. – Фрэнк с трудом сглотнул. – Но если ребенок родится недоношенным, слабым…

– Мы сумеем о нем позаботиться. А теперь пойдите позвоните в Лаленди. Пусть они пришлют машину. Пусть мне пришлют в помощь хорошего английского доктора, чтобы он сказал, в чем беда. В Лаленди я видела однажды особую колыбельку с очень сильным воздухом в больших баллонах, который полезен для малышей.

«Господи. Далеко-далеко, давным-давно, до этого треклятого распоряжения Департамента по евгенике, я планировал, что во время беременности Шийна пройдет курс кислородной терапии…»

Но в существование такого лечения просто невозможно было поверить в этом селении, построенном из брусьев и металлолома, где современных домов и была-то горстка в центре: школа, вот это бунгало, клиника, библиотека… Да и эти трудно назвать современными: построенные из стандартных бетонных панелей хижины чуть больше обычных. Здесь, где все селение собиралось смотреть один телевизор, где был один телефон на всех, где отсутствовало уличное освещение, а в домах имелись только лампы дневного света… Нет светящихся потолков, нет того, нет сего…

Сколько тысячелетий истории можно перепрыгнуть за один день? Вот он, формально гражданин страны, в сравнении с богатствами которой легендарные царства античности показались бы нищими, ощущает тот же ужас перед непостижимой тайной рождения на свет, какой испытывали голые пещерные люди.