Фан-клуб - Ирвинг Уоллес

На пути к трейлеру капитан Калпеппер старался найти для них какие-либо слова утешения.

— Во всяком случае, — говорил он, — на эту возможность мы можем положиться. А раньше у нас не было ничего. Но начиная с этого момента — ну… каковы бы ни были наши шансы, но игра идет.

В гостиной дома в Мас-а-Тьерра, после того как Шивли пошел ловить Лео Бруннера, Адам Мэлон продолжал смотреть телевизор. Специальный выпуск новостей Скай Хаббарда предварял каждую передачу.

По сути дела, к первоначальному выпуску, когда Хаббард объявил, что кинозвезда Шэрон Филдс похищена и что делом занялась полиция, не прибавилось ничего нового. Репортеров, прибывших к поместью актрисы Бель-Эйр, туда не пустили, они снимали через открытые железные ворота, и можно было видеть, как туда-сюда снуют черно-белые полицейские автомобили. Другая телевизионная команда, посланная на киностудию «Аврора-Филмз», обнаружила, что студия закрыта на выходные, а продюсер Шэрон, Джастин Роде, уехал из города.

Тревоги Мэлона насчет того, что о похищении стало известно, постепенно прошли — его поглотили отрывки фильмов, в которых играла Шэрон. И хотя отрывки, которые показывали по телевизору, были ему знакомы, он все же был рад вновь пережить прошлое — как Шэрон, так и свое собственное.

Затем, во время коммерческих новостей, он вдруг внезапно вспомнил — казалось странным, что он об этом забыл, что предмет его обожания находится под этой самой крышей и всего через одну комнату от него.

Поскольку дополнительных новостей не ожидалось, Мэлон выключил телевизор, прошел по коридору, отпер дверь в комнату Шэрон и вошел.

Она сидела за туалетным столиком, одетая в ту же блузку и юбку, которые были на ней, когда они похитили ее шестнадцать дней назад. Она была поглощена тем, что рассматривала себя в зеркало, перед тем как наложить косметику.

Она приветствовала его вымученной улыбкой.

— Это не пустая суета. Просто освежаюсь, чтобы выглядеть прилично перед тем как мы распрощаемся. — Она поколебалась. — Это произойдет сегодня вечером, да?

— Сегодня или завтра рано утром.

— Как угодно. Выкуп уже забрали?

— Думаю, да. Наш курьер должен вернуться с минуты на минуту. Ты… ты очень красива, Шэрон.

— Спасибо. Ты тоже красивый. Тебе не хотелось бы меня поцеловать?

Он наклонился, чтобы ее поцеловать, и ее руки обхватили его. Губы ее были влажными, мягкими, язык дразнящим, и это возбудило его страсть.

— Хочешь заняться любовью? — шепнула она. — Может быть, это будет в последний раз на ближайшее время.

Он отчаянно этого хотел, но последние события переключили его внимание на другое. Он знал, что ему лучше быть под рукой, когда вернутся Йост или Шивли.

— Я хочу, но прямо сейчас я лучше не буду.

— Почему? Что-нибудь не так? — она отпустила его. — Ты, кажется, встревожен.

— Ты вообще включала телевизор?

— Только утром.

— Все известно — новости о том, что тебя… ну, о том, что никто не знает, где ты, что тебя держат взаперти и что речь идет о выкупе.

Ему ее реакция показалась странной, потому что ее лицо как бы просветлело, но он мог и ошибаться, потому что через мгновение она была уже на ногах и выглядела встревоженной и испуганной.

— Как это могло выйти наружу? — спросила она. — Зигман не сказал бы об этом ни одной живой душе.

— Не знаю, я и в самом деле не знаю. Никаких деталей не передавали, только сообщение об этом… о так называемом похищении и о том, что этим делом занялась полиция.

— Как ужасно! Вот этого я совсем не хотела. А другие, они очень сердятся? Они должны понять, что я здесь ни при чем. Они не будут винить в этом меня?

— Нет, Шэрон, нет, не беспокойся. Я же сказал тебе, как только выкуп окажется здесь — а это произойдет с минуты на минуту — мы договоримся о времени, когда мы тебя отпустим. Скорее всего, сегодня вечером. Так что ты лучше упаковывай вещи.

— Мне нечего упаковывать. Да, кроме твоих книг, конечно.

Она проводила его до двери и наградила затяжным поцелуем. Заперев ее дверь, он вернулся в гостиную.

Теперь, когда прошло минут десять — пятнадцать, сделав себе бутерброд с сыром и копченой колбасой — хотя есть ему совсем не хотелось — Мэлон снова поплелся в гостиную. Он собирался было снова включить телевизор, когда его внимание привлек Кайл Шивли, прошедший по дворику и затопавший по крыльцу.

На его рубашке были какие-то темные пятна, и он распахнул ее, входя в гостиную. Увидев Мэлона, он сделал гримасу и покачал головой.

— Этот ублюдок, — пробормотал он, — этот психованный сукин сын Бруннер, говорю тебе… мне действительно жаль.

— Что ты имеешь в виду? Он…

— Этот желтый хрен удрал. Я дошел до поляны, где мы спрятали багги. Везде его искал. Никаких признаков. Не знаю, как он ухитрился. Он не мог намного меня обогнать. Я ведь быстрее и сильнее его.

— Может быть, он заметил тебя и спрятался?

— Может быть. Нам повезло, однако, что он не тронул багги. Я боялся, что он утащит ключи и удерет на ней. Хотя багги нам не потребуется, когда вернется Гови… — Шивли, казалось, встревожился. — А где же он, черт побери? Хотелось бы, чтобы он приехал побыстрее, чтобы мы могли поделить добычу.

— Должен быть с минуты на минуту.

— Какой черт мог его так задержать? Дорожное движение, наверно. Подумать только, скоро он придет сюда, нагруженный этими двумя чемоданами. Но Бруннер, сукин сын, — это проблема. Надеюсь, он будет молчать и спрячется где-нибудь.

— Конечно, я уверен в этом, он сделает это ради своего же блага.

— Ну, если даже он будет молчать, я не уверен, что эта крошка будет делать то же самое.

— Будет, Шив, она будет молчать. Я знаю, что мы можем ей верить. Она так рада будет оказаться на свободе, что даже и не вспомнит о нас.

— Хотелось бы мне быть таким же уверенным, как ты, — кисло сказал Шивли. — Думаю, что, как только мы ее отпустим, нам следует добраться до дома Бруннера и убедиться в том, что он со своей старухой сел прямо на поезд или самолет и уехал в самые отдаленные места, которые можно себе представить, — в Монтану или в Мэн или куда-нибудь еще.

— Мы обсудим это, когда вернется Гови.

— Ладно. Да, а по телевизору было что-нибудь новое?

— Нет. Ни пресса, ни полиция, по-видимому, ничего больше не знают. Все время повторяют одно и то же.

— Что же, по крайней мере, нам есть за что благодарить судьбу. Думаю, что мы в хорошей форме. Если не считать этого тупицу Бруннера, который потерял голову и слинял. — Шивли напряг мышцы обнаженной груди. — Господи, из-за этой беготни у меня даже аппетит разыгрался. Похоже, этот сэндвич, что ты держишь в руке — именно то, что предписал мне врач. Что это такое?