5 лет среди евреев и мидовцев - Александр Бовин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
16
«Кирья» на иврите и означает «город», «городок», «поселок». В вольном переводе Кирьят-Бялик (в честь великого поэта) звучал бы как Бяликград. Соответственно — Моцкинград (в честь одного из лидеров сионистского движения). А Кирьят-Ям — это просто Морской город.
17
Уже после того, как были написаны эти строчки, Иры не стало. Грустно…
18
Йом Кипур (Судный день) — самый, пожалуй, главный, самый торжественный религиозный праздник в Израиле. Праздник Всепрощения, когда Бог отпускает все грехи.
19
Так называют систему из 40 укреплений бункерного типа, созданную после Шестидневной войны по инициативе начальника Генерального штаба Хаима Бар-Лева. Ряд генералов, например, А. Шарон, возражал против строительства, считая саму концепцию таких оборонительных сооружений устаревшей и неэффективной. Но Бар-Лев был «главнее».
20
В пустыне Гоби я тоже заблудился. Ни карт, ни дорог не было вообще. Но были запасные канистры с бензином. И был шофер, в прошлом пастух, который умел ориентироваться по звездам. Так что и там не пропали. Вышли в заданную точку.
21
Но далеко не все. Известный в «русском» Израиле историк и публицист Михаил Хейфец защищал право президента, — если гомосексуализм становится нормой, — предостеречь общество, «вопреки вою модных пошляков», от следования этой норме. Равно как и право президента ломать политические стереотипы, если это не нарушает закон.
«Мне кажется, — писал Хейфец, — что президент Вейцман закладывает новую норму в жизнь мирового сообщества: демонстрирует, что любой президент (король) смеет и обязан быть живым, активным, энергичным человеком — пусть вне политической жизни! Неужто политикой ограничивается вся жизнь? Неужто сегодняшнее освобождение от ханжества распространяется только на «гоев», а президент обязан оставаться символической куклой? Уж если, господа, любите свободу, так любите ее и для других… Для Вейцмана, в частности».
22
Бывают «хохмы» и иного рода. 1 апреля 1997 года египетский еженедельник сообщил, что «палестинская героиня» бросила гранату в Нетаньяху и Шарона, которых «разнесло в клочья». «1.2 миллиарда мусульман и сторонники мира в Израиле выразили удовлетворение по поводу убийства. И лишь кучка экстремистов из Ликуда его осудила». Пошутили…
23
«Чистое дело» — это, разумеется, дело антисемитское. Тут у Николая Александровича было хорошее наследство. После Варшавского погрома Александр III выговаривал генерал-губернатору Гурко: «Сердце мое радуется, когда бьют евреев, но дозволять этого ни в коем случае не следует». Вот так и Николаю II приходилось смирять свое сердце… Пачкаться не хотелось.
24
Не повезло и Сталину. Кубанские «патриоты» вывели его на чистую воду.
«Семья Джугашвили, христианского вероисповедания, происходит от горских евреев Кавказа, обращенных в христианство в начале XIX века… Отец Като (матери Сталина) был евреем-старьевщиком в Кутаиси» (Г.Климов. Красные протоколы. «Кубань», 1992, стр. 117).
25
Папа Иоанн XXIII специальной буллой «О евреях и других нехристианских народах» положил конец преследованиям евреев со стороны католической церкви. Папа написал молитву, обращённую к Иисусу Христу:
«Мы осознаём теперь, что много-много веков слепоты поразили наши очи, так что мы не созерцали красоты Тобою избранного народа и не узнавали в лицах их черт нашего брата-первенца. Мы осознаём, что чело наше заклеймено Каиновой печатью. Столетия пролежал Авель в крови и слезах, ибо забыли мы про любовь к Тебе. Прости нас за то, что своим прегрешением мы во второй раз распяли Тебя».
26
Гитлер ещё на заре своей политической деятельности (в 1919 году) писал:
«Иудаизм — несомненно, раса, а не религия. Еврей, живущий среди чужого народа, воспринимает только его язык… Деятельность евреев ведёт к деградации наций, среди которых они живут. Отсюда вытекает следующий вывод: антисемитизм, носящий чисто эмоциональный характер, находит своё выражение в погромах… Но антисемитизм рациональный должен принять формы законной борьбы, конечной целью которой должна быть, несомненно, тотальная депортация евреев».
Через два десятилетия тотальной депортации оказалось недостаточно, перешли к тотальному уничтожению.
27
«Все мы, — скажет Арафат 1 января 1995 года, — герои-смертники, не щадящие своей жизни ради победы над сионистским врагом. И я хочу сказать павшим героям-смертникам от имени тех, кто лишь готовится принести себя в жертву ради победы: наша клятва остаётся в силе! Мы продолжим столетнюю борьбу, начатую после базельского конгресса сионистов в 1897 году. Мы продолжим эту борьбу вплоть до полной победы!»
28
В 1998 году 18 января был объявлен в Багдаде государственным праздником — Днём науки. По этому поводу состоялось публичное награждение премиями ракетчиков-конструкторов. В выступлениях официальных лиц подчёркивалось, что Ирак был первой арабской страной, нанесшей ракетные удары по Израилю.
29
Одни называли его «Гарибальди еврейской революции», другие — «еврейским Муссолини». Он был провидцем. Выступая 11 февраля 1937 года в Лондоне перед Королевской комиссией по Палестине, Жаботинский сказал: «Нам грозит настоящая катастрофа, нечто вроде социального землетрясения». Сказал, что надо спасать евреев. Его не послушались…
30
При очередной встрече Рафуль сказал мне, что это — единственное место статьи, с которым он решительно не согласен.
31
«Я считаю еврейскую расу, — писал в 1881 году Вагнер королю Баварии Людвигу II, — прирожденным врагом человечества и всего благородного на земле; нет сомнения, что немцы погибнут именно из-за нее, и, может быть, я являюсь последним немцем, сумевшим выступить против иудаизма, который уже все держит под своим контролем».
32
«История моей персональной травли, — говорит Нудельман, — кончается внешне благополучно. Я стойко выдержал продолжавшиеся почти полгода судебные процессы и битвы с системой, с медицинским истеблишментом, с государственным аппаратом. Годы преследований, клеветы, издевательств не сломили меня. Меня не удалось опозорить. Меня не убили. Мне даже не заткнули рот… Ибо в этом и состоит различие между нашей, израильской, хаотичной диктатурой, гордо именующей себя демократией, и подлинной диктатурой. Ты можешь почти все сказать, ты можешь многое опубликовать. Вопрос — кто услышит сказанное, кто прочтет написанное. А если и услышит, и прочтет — то, что это изменит?»
