Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр

– Что‑то ты долго, Антон! – проскрипел Илий, хитро зыркая на меня из‑под седых бровей своими поблекшими от возраста глазами. – Ждали мы тебя на два дня раньше! Сам же голубя отправил!

А вот об этом я совсем забыл. Когда я высылал голубя, то еще окончательно не принял решение, буду ли заезжать к де Гранжам, или отправлюсь сразу в свои земли. Кроме всего прочего, я провел в гостях у Орвиста порядочно времени, на сутки больше, чем планировал, выехав со своими ребятами на Тракт только утром третьего дня.

– У виконта был, Илий! У старины Орвиста. Пойдем в дом, расскажу, как он растолстел, когда графскую цепь на шею повесил!

Илий довольно захохотал, представив себе толстого, как кабан, виконта, и мелко засеменил обратно в дом. Я же только аккуратно положил на сгорбленную спину старика ладонь, направляя движение пожилого человека.

Дворовые и дружинники уже перестали удивляться нашим с Илием отношениям: по официальной версии он мне был дальним родственником. То, что Лу, которая спала со мной в одной постели, технически мне, как бы, какая‑то там сестра, всем было плевать: тут родство переставали считать за кровное уже начиная с троюродных. А так как Илий мне по легенде был дед не родной, а минимум двоюродный, то и не «сестра» она мне была вовсе. Так, седьмая вода на киселе. А учитывая, что официально перед Матерью мы свой брак не свидетельствовали, то и вообще о чем тут говорить? Ну, спят и спят, барон‑то мужик приличный, платит вовремя, пиво свое свежее наливает, чего ему кости мыть?

Я быстро ополоснул лицо и шею с дороги, скинул сапоги и натянул домашнюю рубаху и штаны – приму ванну вечером – и уже через две минуты спустился обратно в столовую, где меня дожидался старый жрец.

Полная путешествий и лишений жизнь все же наложила на Илия свой отпечаток: сейчас ему не хватало впечатлений, так что он с удовольствием слушал все мои рассказы или просто был «свободными ушами», если у меня что‑то не получалось и мне надо было кому‑нибудь выговориться. Раньше у меня была еще и Лу, но последний год – только Илий.

– … и приезжаем мы в графское поместье… Ты бы видел, Илий! Большая аллея, старые деревья, которые еще прадед Орвиста высадил, огромный плодовый сад. Красивое место! И дом прекрасный! Так отдаю я поводья конюху, а на пороге появляется какая‑то бочка в камзоле, да как загремит на весь двор «Антон!», – я надул щеки и изобразил толстого виконта, который спешил ко мне со своими медвежьими обнимашками.

Конечно же, я утрировал. Не потолстел Орвист настолько. Но, по сфокусированному взгляду старика, которому было все сложнее удерживать долго внимание, я кривлялся не зря. Илия история захватила.

– Да ладно? Вот прямо и толстый такой стал?

– Как кабан! Но силен, зараза! Чуть мне кости не переломал, так обнял!

Илий тихо засмеялся, чуть не закашлявшись. Не поверил, что кто‑то может меня на этом берегу Таллерии обнять так, чтобы поломать кости. Все же, я тоже не был по местным меркам дюймовочкой.

На весь пересказ моего посещения графа де Гранжа и его наследника у меня ушло примерно полчаса. Илий отдельно встрепенулся, когда я упомянул Айрин – но ничего не сказал. Когда мой рассказ подходил к концу, я все же спросил у жреца. Коротко, но емко:

– Приходила?

Илий в момент стал хмурым и я уже пожалел, что испортил старику настроение своим вопросом.

– Нет, Антон, не приходила. Бабы говорили, что в Эдре ее видели, у приюта, но сюда не заглянула наша богиня.

Я только молча кивнул. После каждой своей отлучки за последний год больше, чем на день, я задавал Илию этот вопрос, и с каждым разом его ответы были все мрачнее и мрачнее.

Как‑то быстро я втянулся в рабочие дела. Мироя зимой не замерзала, течение было достаточно быстрое, а морозы не настолько суровые, как в глуби материка, чтобы лед сковал водную гладь реки, но подготовиться стоило. Единственное, меня беспокоили берега – в прошлую зиму пришлось отправлять мужиков с топорами, чтобы высекали лед, потому что колеса водяных мельниц почти не крутились. А так я загрузил кузнеца, как своего личного, так и городских мастеров, заказами на буржуйки – пилорамы стоило относительно безопасно отапливать. У меня уже сформировались смены из мастеров, которые занимались разгоном бревен на доски, менять что‑то в укладе людей мне не хотелось. Все равно опилки было особо некуда пока девать, пусть топят, утилизируя обрезки. А вот если я найду приличный клей за вменяемые деньги, то есть почти даром, то можно подумать о прессовании плит ДСП.

Затея с отоплением казалась немного пожароопасной, но и двухсторонняя пневмония тут была приговором, а товар надо было поставлять без перебоев. Рядом с буржуйками всегда будет стоять бочка с водой. Чуть что – потушат.

Я продолжил эксперименты с бумагой. Хотелось свозить образцы если не в Ламхитан, то уж показать королю. Были у меня мысли и о печатном станке, благо, там все было до безумия просто, если вспоминать печатный пресс Гутенберга, а потом продать королю идею гербовой бумаги, отпечатанной типографским способом… Для его грамот и документов… Да продать задорого… Пусть, короче, возвращает то, что забрал налогами. Я и так вношу огромный вклад в восстановление флота своими лесопилками, еще немного, дорасту до стратегического производства.

Работа, работа, работа. Все свободное время после обеда я проводил у верстака, при свете масляных ламп, которых по кабинету стояло в изобилии. Илий, когда увидел в первый раз, сколько осветительных приборов я наволок в свое логово, аж дар речи потерял от такой расточительности. Но я, дитя электрического света, все время ощущал нехватку освещения. Зимние же вечера наступали рано и были темными, а глаза у меня одни, скупиться на недорогое масло, чтобы ослепнуть к сорока годам, я не собирался.

Я много сил тратил на улучшение своего ротора, который приводил в движение диск циркулярной пилы. В нем было слишком много «висящих» шестерней, слишком много точек сцепления и отказа. Но каждый раз, когда я пытался упросить эту конструкцию, я упирался лбом в несовершенство материалов: при резкой передаче с большим коэффициентом, детали получали чудовищную нагрузку. Пока тут такую сталь ковать не научились, да и в моем родном мире я что‑то не припомню, чтобы передачи были простым механизмом: при серьезной трансформации момента в обороты всегда использовалась многоступенчатая система.

Плюс, все приходилось делать на проклятых шестеренках. Конечно, я кое‑как представлял себе червячную передачу, или как она правильно называется, когда момент передается не на шестеренку, а на вал, но как это сделать так, чтобы этот самый вал не выкрутило винтом – я был без понятия. А укреплять все подряд магией, так никаких прибылей не хватит.

Я все ближе и ближе подходил к мысли, что мне придется открывать филиал металлургической лаборатории и экспериментировать с литьем стали, искать рецепт чугуна, который бы очень пригодился, может, попытаться построить плавильную печь высоких температур. Вот только я ни черта в этом не смыслил, не представлял себе даже полноценные свойства высокоуглеродистой стали. А чем чугун отличается от обычного незакаленного железа? Каковы его свойства? Ну, льется он хорошо, окей, что дальше?

Единственное, что я знал четко – это принцип пакетной ковки дамасской стали, но там, простите меня, все настолько просто, даже элементарно, что стыдно записывать в достижения. Но и тут я столкнулся с проблемой: при выковке пакета он постоянно норовил расслоиться, кузнецы не умели проковывать заготовку так, чтобы спаять все слои, и в итоге изделие из дамаска при закалке шло лютыми трещинами. А самому стоять над душой у мастера – так никакой жизни не хватит. Я знал, что в моем мире при ковке активно использовали флюс, чтобы защитить заготовку от окисления на воздухе и уменьшить объемы окалины. Но что, черт возьми, такое флюс?! Я подозревал, что это какой‑то материал или химическое соединение, но какое именно? Местные кузнецы посыпали заготовки песком и измельченной в пыль известью, но в случае ковки дамасского пакета, то есть, фактически, во время пайки с помощью молота, этой смеси было недостаточно. Или я упускал какую‑то деталь. Не зря же эти волнистые клинки так ценились в древности, значит, был какой‑то подвох. Может, в текущих условиях у меня есть возможность нормально выковать только один пакет из ста? Без трещин, расслоения и проблем во время закалки? Но тогда такой клинок реально получится дороже золота – столько угля, металла и времени на него потратить!