Записки охотника Восточной Сибири - Александр Черкасов

Есть много способов приготовления тарбаганьего мяса. Некоторые туземцы, чтобы изжарить тарбагана, поступают так: выкапывают в земле ямку четверти три глубиною, а в ширину и длину как раз в величину животного. В ямку кладут слой травы, на него раскаленных камней, на них опять слой травы, потом вычищенного и опаленного от шерсти тарбагана, на него снова слой травы и снова раскаленные камни. Сверху ямка засыпается землей или горячей золой. Таким образом мясо прожаривается хорошо. Другие же в такой аппарат кладут животное совершенно неочищенное. Когда же оно изжарится, тогда с него соскабливают запекшуюся шерсть, а внутренности выбрасывают. Но так поступают только туземные гастрономы; они говорят, что изжарившийся тарбаган последним способом бывает вкуснее и жирнее. Иные же, чтоб изжарить тарбагана, поступают иначе: очистив животное от внутренностей и шерсти, они из нутра вынимают очень искусно все кости и вместо них начиняют обезображенный труп животного раскаленными камнями. Отверстие проворно зашивают и катают будущее жаркое по траве до тех пор, пока не испечется. Вареная тарбаганина невкусна, и потому ее большею частию жарят. На вертеле или на рожне ее тоже не приготовляют, потому что от быстрого и сильного жара выкипает почти весь жир, а им-то и дорожит туземец.

Тарбаганий жир имеет особое достоинство: он не мерзнет в самые сильные холода и до того проницателен в жидком состоянии, что проходит сквозь чугунные и железные азиатские чаши. Туземцы обыкновенно держат его в коровьих пузырях и в них возят на продажу. Зимнюю спячку тарбаганов народ объясняет именно тем, что тарбаганий жир не мерзнет в самую стужу, а потому и животное, лежа зимою на несколько футов от поверхности, в совершенно замерзшей почве, не мерзнет и не коченеет до смерти. А в самом деле, почему же именно тарбаганий жир и отчасти медвежий не мерзнет в сильные морозы, как жиры прочих животных? Это именно не мерзнут те жиры, которых обладатели лежат зимою в своих жилищах без всякого употребления пищи. Любопытно знать, какое соотношение немерзнущего жира к органической жизни животного во время его летаргического сна зимою, т. е. в спячку. Жир диких козуль скоро разогревается и скоро застывает, даже в обыкновенной комнатной температуре; самое же животное, хотя и чрезвычайно легкое, скоро утомляется при гоньбе, разгорает, как здесь говорят, и в сильные холода колеет (мерзнет), так что невольно греется движением. Степные туземцы и орочоны глухой сибирской тайги говорят, что в тот год, когда летом первые из них много ели мяса жирных тарбаган, а последние медвежины, то зимою, в самую стужу, не колеют; если же ели мало или совсем не ели, то зимою холод для них весьма ощутителен.

Тарбаганы для туземных жителей — верные предсказатели погоды. Если они принимаются грызть много травы, значит, погода установилась, будет ведро; когда начинают сильно и дружно посвистывать или тявкать — будет скоро ненастье, дождь; если же осенью плотно закрывают свои норы — будет суровая зима. Есть еще много замечаний, которым верят туземцы по опыту, но я их не знаю.

Тарбаганы, поселившиеся на низких местах, чрезвычайно боятся сильных дождей, а особенно бурных ливней, когда дождевая вода валом валит по отклонам гор, заливает все ямки и отверстия, топит целые низменные места. Да и как не бояться суркам таких потоков, когда вода вдруг бросается в их подземные жилища, наполняет их почти мгновенно и захваченные в норах животные, не успевая выскочить на поверхность, тонут десятками! Часто, предвидя такую беду, тарбаганы быстро затыкают землею и камнями свои входы и выходы и, таким образом закупорившись почти герметически, спасаются от потопа, но часто вода размывает их забойки по входам и все-таки топит несчастных хозяев. Иногда тарбаганы, захваченные врасплох сильной бурей, прибегают к хитрости такого рода: они ложатся снаружи на лазы в нору или сами собой затыкают их изнутри и лежат так плотно до тех пор, пока не пройдет гроза, а вода, пробежав через них, стечет мимо норы. Волки, лисицы, хорьки и большие хищные птицы хорошо знают это обстоятельство, а потому нарочно рыскают в бурю по степи и ловят тарбаганов, выжитых водою из нор, или хватают на норах, когда те лежат на их отверстиях.

В обыкновенное время, летом, хищники эти часто по целым часам лежат около тарбаганьих нор, крепко притаившись за каким-нибудь камнем, кустиком, и зорко стерегут появления сурков. Лишь только тарбаган тихо, с великой осторожностию выйдет из норы и отправится от нее на жировку, как хищники тотчас бросаются на несчастных животных и душат на месте. Только большие степные коршуны, тарбазины (степные орлы), на лету хватают гуляющих тарбаган когтями, тотчас взмывают кверху довольно высоко и оттуда бросают добычу на землю, чтобы животное убилось, а потом мгновенно спускаются и пожирают трупы. Зная хитрость и осторожность тарбаган, нужно видеть, с какою заботливостию подкрадываются эти хищники к норе, против ветра, и с какою осторожностию ложатся в засаду, чтоб не быть замеченными тарбаганами. Надо видеть, с какою готовностию к прыжку лежат караульщики за каким-нибудь камешком, не только не шевеля ни одним членом, но не моргнув, зато насторожив свои уши к малейшему шороху в норе и устремив глаза на отверстие лаза. Лежат они так плотно и так крепко, что иногда, подъехав на несколько сажен к засаде, невозможно отличить их от окружающих камешков или кустиков. Однажды я подошел к караулящему беркуту так близко, что мог бы достать его прикладом, тогда только он взлетел, но вскоре упал от меткого моего выстрела дробью. Лисицы и волки в этом случае осторожнее: хотя они лежат и крепко, но, завидя человека, тотчас удаляются от норы, хотя и очень неохотно; иногда по миновании опасности они снова тихо являются на прежнее место и снова караулят с удвоенною осторожностию.

Наружность тарбагана известна здесь всякому. Животное несколько больше кролика, толстое, плоское, на коротких крепких ногах, оканчивающихся продолговатыми ступенями с весьма крепкими, большими, загнутыми, черными когтями, которыми тарбаганы так искусно и скоро роют землю. Сурки вообще животные неуклюжие. Голова тарбагана плоская, гладкая, толстая. Шея короткая, почти ровная с корпусом. Мех очень прочный; летом он сверху тела красновато-желтый, зимою коричнево-серый, а на брюхе желтовато-серый. Мездра шкурки чрезвычайно крепкая. Из-под раздвоенной верхней губы, на которой растут большие щетинистые усы, выдаются желтые грызущие зубы. Кругленькие и маленькие уши почти совершенно скрываются в шерсти. Хвост, имеющий в длину от 6 до 8 дюймов, всюду ровной толщины, покрыт густыми волосами и почти весь черного цвета. Толстое плоское тело тарбагана чрезвычайно плотно и крепко и вообще приспособлено к подземной жизни.