Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

— Простите меня, избранный мастер! — пролепетал он. — Я лишь хотел предпринять необходимые меры предосторожности, пока ждал вашего прибытия.

— Это не угроза, секретарь, просто констатация факта, — педантично пояснил избранный мастер. — Если говорить точно, то ты попытался выпустить ее. Ты просто этого не осознал.

Избранный мастер подступил к саркофагу и вгляделся в его содержимое, а затем начал ходить по комнате кругами и изучать одну сковывающую цепь за другой. Он ничего не проверял, ничего не трогал, его руки даже ни разу не покинули рукава шиферно-серой мантии. Он шел необычно выверенной походкой, на почти негнущихся ногах, как будто его конечности были созданы из колес и стальных стержней. Тошнотворные психические миазмы внутри помещения сгустились в осязаемую ауру, которая волнами билась о разум. Приближенный секретарь обнаружил, что вспотел, несмотря на прохладный воздух. По полу пробежала легкая дрожь, и наконец избранный мастер снова повернулся к секретарю.

— Здесь есть опасность, но не от того источника, который ты предполагаешь. Это, в конечном итоге, сводится к деяниям Беллатониса. Горький плод его трудов, Разобщение, питает ее попытки ожить. Ее желание сильно и притягивает к ней силу.

Избранный мастер сделал паузу, когда через помещение пробежала еще одна судорога, более долгая и выраженная, чем первая.

— Добудь кислоты, чтобы заново наполнить саркофаг, и достаточно развалин, чтобы отвлекать ее, пока мы это делаем.

— Очень хорошо, избранный мастер, — залебезил приближенный секретарь, прежде чем осмелиться задать вопрос. — Это… это теперь точно известно? Беллатонис вызвал Разобщение?

— Точно, — слово упало с губ избранного мастера, как лезвие гильотины. Приближенный секретарь заметно побледнел, услышав его, а затем его лицо исказилось от страха, когда его озарила другая мысль.

— Если Верховный Властелин узнает, что Беллатонис замешан… — прошептал он.

— Ковен исчезнет. Изгнание или истинная смерть всем, кто в нем состоит, за то, что они были связаны с виновником, — интонации избранного мастера рассекали слова на визжащие фрагменты и окунали их в кислотную ванну отвращения. — Так можно сказать на основании более ранних прецедентов.

— Но Беллатонис — отступник! — визгливо выкрикнул секретарь. — Он сбежал из наших рядов! Мы не оказывали ему помощи!

— Не имеет значения. Верховный Властелин Асдрубаэль Вект назначит наказание вне зависимости от степени вины всех вовлеченных. Ковен Черного Схождения повинен в том, что был связан с преступником в прошлом, и этого будет более чем достаточно, чтобы сделать его мишенью.

Избранный мастер бесстрастно, почти механически препарировал потенциальное будущее своего ковена. На лице приближенного секретаря сражались за власть страх и мстительная ярость, и последняя вскоре победила.

— Этого нельзя стерпеть! — выплюнул приближенный секретарь. — Беллатонис ответственен за это, и именно он должен поплатиться! Нужно заткнуть его, прежде чем до него доберется Вект!

— Такие слова уже говорились раньше, — проскрежетал избранный мастер. — Тот, кто изрек их, был послан против отступника, но потерпел неудачу. Скорее всего, Беллатонис уничтожил его.

— Тогда надо послать еще одного! И еще! Пока не… — приближенный секретарь внезапно понял, по какому пути его ведут, и попытался отступить, запинаясь. — Я имею в виду… со всем уважением, избранный мастер, я не хотел сказать…

— Я тепло принимаю твой энтузиазм и преданность, — избранный мастер улыбнулся, и в его улыбке не было ни следа теплоты. — Можешь начинать готовиться прямо сейчас.

Глава 8

Наследование

Ослепительная вспышка, мучительное чувство распада, и на миг Пестрый ощутил, что падает в зеленое озеро. Нет, озеро было позади, и в падении он отдалялся от него. Верх и Низ начали друг с другом краткую гражданскую войну за территорию, пока Пестрый беспомощно кувыркался между линиями фронта. Перемирие воцарилось только тогда, когда зеленое озеро было объявлено суверенной территорией Низа, и Пестрый покорно начал падать в его сторону. Тупая боль в руке и груди запульсировала, предвкушая возвращение в место своего возникновения. Однако падение арлекина внезапно прервалось благодаря руке в латной перчатке, которая перехватила обмякшее тело Пестрого и оттащила его в сторону.

Пестрый, моргая, благодарно уставился снизу вверх на Морра, возвышающегося над ним. В стороне виднелся гладкий зеленый пруд, источавший нефритовый свет в пространство, которое, видимо, являлось пещерой. Где-то секунду арлекин переводил дыхание, а потом вскочил на ноги, снова полный бьющей ключом энергии. Слегка поморщившись от боли, он принял воинственную позу.

— Братья по оружию! — с бравадой выкрикнул он. — Одолеют любого врага и все препятствия, как уже отмечалось ранее!

После этого Пестрый внезапно снова рухнул наземь, сел и поглядел на инкуба.

— Ты так не думаешь? — немного печально спросил он через миг. На его одеянии виднелись яркие красные капли там, где шрапнель прошла сквозь ткань. Умная материя уже начала затягивать дыры волокнами, одновременно работая и над поврежденной плотью под ними.

— Это был храбрый поступок, не хуже многих, что я видел, — поразмыслив, сказал инкуб. — Я был… удивлен, что ты выжил.

— Я думал, ты снова оставишь меня позади.

— Не было времени объяснить, что выход будет вертикальным. Когда я мог быть уверен, что ты последуешь за мной, то вошел во врата, чтобы успеть перехватить тебя и не дать выпасть обратно.

— Этот мир когда-то был твоим домом, так ведь, Морр?

Тишина растянулась на несколько долгих мгновений, прежде чем инкуб ответил.

— Давным-давно это была моя родина, — медленно проговорил Морр. — Ушант, девственный мир. К вечному моему стыду, я родился там и во мне течет кровь экзодитов.

Он снова замолчал и уставился сверху вниз на Пестрого, выискивая на лице арлекина признаки осуждения или презрения. Тот неуверенно улыбнулся в ответ и слабо взмахнул рукой, призывая продолжать. Морр фыркнул.

— Возможно, ты воображал все девственные миры райскими кущами вроде Лилеатанира? Ушант был не таков. Старшие рассказывали мне, что его когда-то покрывали громадные океаны, но к моему времени от них почти ничего не осталось, кроме пустынь. Кланы экзодитов были выносливы и выживали, а некоторые даже разрастались. Они оставались многочисленны, можно сказать, процветали, все то время, пока моря медленно высыхали. За четырнадцать веков до моего рождения кланы собрались вместе, чтобы отразить вторжение врага, проникшего на Ушант через врата, которые мы только что использовали.

Морр кивнул на зеленое светящееся озеро и погрузился в молчание.

— Они победили? — подтолкнул Пестрый. — Если да, то, судя по всему, выигранный ими мир оказался прискорбно краток.

— Кланы победили, но на них легло проклятье. В том конфликте они научились от врагов новым способам ведения войны. Грубым, действующим без всякого разбора, эффективным способам. И когда общая угроза была преодолена, кланы повернули свои боевые машины друг против друга.

— Что? — пораженно воскликнул Пестрый. — Зачем они это сделали?

— Честь, гордость и глупость в равной мере. Начался спор из-за того, какой клан будет контролировать ворота и оборонять их от будущих вторжений. Сильнейшие кланы — Дальний Свет и Многие Острова — противостояли друг другу, желая завладеть порталом и вместе с ним — престижем. К обеим сторонам присоединились кровные сородичи и союзники, чтобы силой поддержать их притязания. Старейшины моего племени говорили, что многие из них так глубоко втянулись в войну с чужаками, что не могли отказаться от нее, когда воцарился мир.

— Трагично, — Пестрый печально нахмурился. — Жаль, что никто не вмешался и не помирил кланы.

Морр издал едкий смешок, больше похожий на кашель, пропитанный желчью и горечью.

— О нет, они вмешивались. Много раз. Аскеты в красивых одеждах нисходили с этих дрейфующих колыбелей, которые называются искусственными мирами, чтобы рассказать нам, что делать с нашей судьбой. Они прятались за своими масками и проливали крокодильи слезы над нашими несчастьями, но не собирались жертвовать ни толикой своего комфорта, чтобы помочь. Уже при мне они как-то явились снова и сели судить нас, как небесные создания, с неохотой спустившиеся в мирскую грязь. Они наконец устали от этого спора и объявили, что намерены оказать поддержку выжившим членам клана Дальнего Света.

Пестрый поджал губы, но ничего не сказал, размышляя, какой искусственный мир мог так небрежно распорядиться своей опекой над Ушантом. Каждый такой мир брал на себя номинальную ответственность за какое-то количество девственных планет, разбросанных по Великому Колесу. Некоторые видели в девственных мирах надежду на будущее эльдарской расы, семена, из которых они снова могли бы вырастить могущество. Другие считали экзодитов не более чем бременем, примитивными и отсталыми народами, а их миры — бесполезной растратой ресурсов, пережитками неудачного плана спасения.